Тихоня

– Там туфли, - пояснила она. – А они красивые. И дорогие.

Туфли мы забрали. Прижав их к груди Вася замялась. Я вздохнул, ожидая очередную нелепую просьбу. Просьба не замедлила последовать.

– Вон там, - проинформировала она, словно я не знаю. – Моя дача. Там есть еда. А мы даже чаю не пили. И курица за миллион осталась в ресторане.

– Где-то тут маньяк, - напомнил я.

– Но ты же с нами… С тобой не страшно.

Господи, меня должны бояться, а не за мной прятаться. Я посмотрел на Васю сверху вниз. Стоит, глазами хлопает, туфли тискает. Подумал, смогу ли я их обеим разом до машины доволочь? Наверное, смогу. Если брыкаться не будут. Если припугну, то сами побегут. Но припугивать Василису… не хотелось. Оказывается, быть героем в чьих-то глазах очень приятно. Теперь, когда я почти спас её от маньяка, она похоже забыла, что я держал её за окошком.

– Только быстро, - сдался я.

Василиса взвизгнула и вприпрыжку понеслась к родной даче.

– Маньяк! – крикнул я вслед и она сразу притормозила испуганно озираясь.

Я планировал только позволить им попить чаю, но все вышло из под моего контроля. Вскоре из дома пахло жарящейся картошкой, я сидел на крылечке и мрачно ждал. Василиса плескалась в уличном душе. Я боялся выпустить хоть одну из них из зоны видимости, мне казалось, что я буквально чувствую чужой взгляд на себе. Возможно, Влад где-то рядом. Ждёт удачного момента, посмеивается над нелепой ситуацией, в которую я попал.

Ангелина рвала зелёный лук. Временами останавливалась, размышляя. Морщилась от боли. Больно, я по себе знал, как аукаются такие удары по лицу. Из душа слышался звонкий шум водяных струй. Если скосить взгляд, то видно было голые девчачьи пятки снизу, под шторой. Двери не было.

– Елисей? – спросила Василиса. Я откликнулся. – Я полотенце повесила на крючок возле крыльца и забыла. Вы не подадите?

Полотенце и правда висело, в прошлом ярко полосатое, теперь изрядно полинявшее. Я покосился на Ангелину – все так же мрачно ходит между грядок. Сдернул полотенце. Подошёл к кабинке. Снизу ноги, маленькие пальчики порозовевшие от наверняка холодной воды. Вот как ей полотенце дать, чтобы не обесчестить ненароком? Если сбоку, то шторка отодвинется. Решил сверху, благо там, над перекладиной со шторой ещё было место.

Хотел как лучше, получилось, как всегда. Я просто его повесил на эту самую перекладину. Но видимо нормального мужика в их семействе не было. Если вспомнить покойного Алексея – не удивительно. Перекладина свалилась с гулким грохотом. А Вася осталась. Голая совсем, что предсказуемо. Тоненькая такая, как статуэтка, которые продают в сувенирных лавках. Кожа в пупырышках, мокрые прядки прилипли к лицу. Такая вся, неправильная. Красивая, но неправильная. Как она вообще выжила?

– Теперь точно придётся жениться, - сухо прокомментировал увиденное я.

Она была так шокирована, что даже не пыталась прикрыться. Не ойкнула даже. Глаза только такие перепуганные, что чёрными совсем кажутся. Не шлепнулась бы в обморок. Испачкается, и начинай все сначала. И тут я понял, что уже пару минут стою и свою подопечную разглядываю. Уделил внимание и коленкам, и стройными бедрам, прошёлся взглядом по темно русому, почти черному треугольнику между ног, по впавшему – кормить и правда нужно, - животу, по маленькой груди с торчащими от холода сосками. Сглотнул. Надо идти, черт побери.

– Тебе помочь вытереться?

Я рассчитывал, что вопрос её напугает, вернёт в действительность. Так и произошло. Полотенце упало на плитку дорожки, одним концом в натекшую из душа лужу, но Вася схватилась за него, как за спасательный круг и молниеносно замоталась. Вот, так лучше. То есть, я бы и дальше посмотрел, краем глаза успел разглядеть две аппетитные ямочки у самого основания спины, округлые ягодицы… Но это все лишнее. Надо отловить Влада, больше ничего.

– Закругляйтесь, - велел я как можно строже.

Лягушонку можно было не торопить, летала ракетой, отводила взгляд и заливал ась стыдлтвым румянцем. Ангелина была все так же мрачна и немногословна. Картошки я поел, все же, война войной а обед по расписанию. А потом, когда наконец вытурил их из дома выяснил, что у машины проколото колесо. Вот гад. Ничего, точно отловлю.

Поменять колесо в общем-то не проблема, этим я занялся сразу, бросать машину здесь не хотелось, автомобиль давал немалые преимущества. Я работал, девушки сидели рядом на поляне, под строгим моим присмотром. День был замечательно солнечным, деревья, за которыми мог прятаться Влад давали тенек, чувствовал я себя так, словно выбрался на пикник и это неправильно. Непозволительная роскошь забыть то, зачем я вообще в этот город приехал.

Но я все же расслабился. Сидел на корточках и увлечённо прикручивал болт, когда моей головы что-то коснулось. Обернулся мгновенно, успел перехватить руку. Василиса. Смотрит снова испуганно, определилась бы она уже, то на шею бросается, то от испуга обмирает. Хотя пожалуй, я держу её слишком крепко. Надо помнить о том, что я гораздо больше и сильнее её, как слон и моська, несопоставимые размеры. Руку я разжал, на её коже красные следы моих пальцев. Блядь, так ведь и сломать недолго. Повернулся, поймал свое отражение в боковом зеркале. Так и есть. На моей почти налысо бритой голове венок. Из одуванчиков.

– Я подумала, будет забавно.

– Очень забавно. Спасибо.

Я бросил ей венок обратно, она даже поймала. Губу прикусила, взгляд вниз. Не хватало ещё, чтобы разревелась! Господи, как я устал. В горы хочу. Буду бродить по колено в траве, материться спотыкаясь о камни, зато ни одного человека на километры кругом. Никаких баб. Идеально.

В машину девушки залезли молча. Молчали и всю дорогу. Не обошлось без обязательных пробок – чтобы добраться до съёмной квартиры требовалось пересечь чуть не весь город. У сломанного светофора, ставшего почти неодолимым препятствием для десятков машин я откинул голову и закрыл глаза. Отрешиться от шума клаксонов, ругани за окном, сердитого сопения Василисы. Представить горы. Избушка стоит не сказать, что высоко в горах, но над ней буквально нависают скалистые пики. Нужно будет проснуться очень рано, плевать, что мечтаю выспаться. Выйти в росистый холодный рассвет. И смотреть, как небо расцвечивается во все оттенки розового и красного, готовясь родить солнце. Да, именно это и нужно представить.

Так какого хрена в голову лезет лягушонка? Возмутительно голая. В моих руках. Ладони у меня большие, пальцы длинные, а она вся беленькая и тоненькая. Чуть нажми и хрустнут косточки. Не стоит даже думать. Василиса существо из другой вселенной, той, в которой обитают синие чулки и чудаковатые идеалисты. Думать не стоит, представлять тоже. Всё же хорошо, что девушки сели сзади и мою эрекцию лицезреть не могут. Настроение испортилось хуже некуда.

Пленницы вышли из машины без слов. Лягушонка так вовсе знала, куда мы прибыли. Новое платье она оставила на даче, теперь на ней привычно мешковатое и кеды отчего-то с красными шнурками. Только теперь, когда я точно знаю, что там снизу под тканью, мне кажется чересчур откровенным и этот наряд. Красный шнурок развязался, она наклонилась. Вот какого хрена наклоняется, знает же, что я сзади?

В общем да, я был зол. Отвернулся от задницы Василисы, которую если честно, не очень то и видно было под платьем, заглянул в бликующее солнцем окно автомобиля. На заднем сиденье лежал всеми забытый, уже основательно подвявший венок.

Глава 11. Василиса

Ты же женщина, порой обвиняла меня Лина. То же самое говорили мои бывшие, в количестве скромных двух штук. Я должна была быть не такой… простой. Такой я устраивала только маму. У меня должна была быть женская хитрость, обольстительность даже. Я не должна была быть такой равнодушной. Раньше я их не понимала. Ну вот она я, такая, как есть. Хорошая, не пью, не курю, на чужих мужчин не заглядываюсь, ну что ещё нужно?