Тихоокеанский шторм

Ответ был просто отвратителен. 5-я авианосная дивизия Хары начала операцию с 54 пикирующими бомбардировщиками D3A. Их осталось только семь, и еще шесть было направлено на его корабли из Кендари. Из сорока восьми торпедоносцев B5N2 уцелело только двадцать один. Только они представляли собой какую-то силу. Из изначальных шестидесяти шести боеготовых истребителей А6М2 осталось пятьдесят. Потери ударных самолетов были просто ошеломляющими — семьдесят три процента! И это против всего одного вражеского корабля, направлявшегося сейчас в Коралловое море, преследуемый небольшим соединением во главе с капитаном Сандзи Ивабути на линкоре «Кирисима».

В отчете не было смысла. Соединение Хары было столь же опытным и квалифицированным, как и любое другое. Они разорвали американцев всего несколько месяцев назад и блестяще захватили Порт-Морсби. От этой мысли он плавно перешел к расположенному в Порт-Морсби аэродрому, где базировалось несколько эскадрилий бомбардировщиков G3M2 и G4M1. Однако эти самолеты имели слабую эффективность против морских целей, в особенности быстроходных военных кораблей, вроде вражеского. Ему было присвоено кодовое наименование «Мидзути», и это слово передавалось от одного флотского командира к другому. Куда же он направлялся? Просто пытался прорваться в дружественный порт, уходя из японской ловушки, в которую попал в Дарвине, или же он имел более зловещую цель? Как разведка могла упустить его появление в Дарвине? Слишком много вопросов оставались без ответов.

Ямамото долго и тяжело размышлял об этом ночью на линкоре «Ямато». Он мог выдвинуть против вражеского корабля авианосцы Ямагути, но это означало бы, что против американских авианосцев на Гуадалканале остаются только его собственные силы. Что-то подсказывало ему, что не стоило дробить свою ударную мощь, в особенности после потери аэродрома в Лунге. Поэтому он принял решение, которое счел адекватным для выполнения обеих задач.

— Передать приказ Ямагути. Отправить легкий авианосец «Рюхо», два крейсера и два эсминца на северо-запад в направлении Торресова пролива для действий совместно с силами адмирала Хары против вражеского корабля. Оставшимся силам, включая «Хирю» и «Сорю», немедленно следовать к Гуадалканалу для совместных действий с группой адмирала Нагумо. Я веду огневую группу на запад от Соломоновых островов для противодействия десантному соединению к северо-западу от Гуадалканала у Новой Джорджии, в ожидании уничтожения американской авианосной группы, прикрывающей их вторжение. После этого мы сможем отбить Гуадалканал, но не должны рисковать, сталкиваясь с крупным американским авианосным соединением.

Это решение должно было стать судьбоносным и решающим для вновь написанной истории Второй Мировой войны. Это был хороший план, учитывая его гибкость. Один легкий авианосец, отправленный на усиление сил адмирала Хары, представлялся не слишком серьезной потерей, хотя это было не слишком внятное решение, учитывая, что Хара командовал полной авианосной дивизией! Итогом стала катастрофа, представить себе которую обоснованно уверенный в своем таланте Ямамото просто не мог.

ГЛАВА 17

Новак должен был признать, что это было одним из самых необычных событий в войне — неофициальная встреча, посвященная рутинному фотоснимку, сделанному разведчиками, которое переросло в крупный «инцидент», как он это назвал. Встреча состоялась в штабе FRUMEL в комплексе «Монтерей» на Куинс-Роад в Мельбурне, Австралия. FRUMEL являлось аббревиатурой, означавшей Fleet Radio Unit MELbourne (станция радиоперехвата флота, Мельбурн). Это была одна из двух основных станций радиоперехвата и дешифровки, все еще действующих на Тихом океане. Вторая, станция Н или «Хипо», находилась в Перл-Харборе на Гавайских островах. Когда-то станций было три, но третья была спешно эвакуирована из Манилы в феврале 1942, когда японцы взяли этот город. Многие из ее специалистов были эвакуированы вместе с 1,5 тоннами материалов в оборудования на подводной лодке «Морской дракон», и теперь выполняли свою жизненно важную работу здесь, в составе FRUMEL. Новак был одним из них.

Подразделение занимало большую часть третьего этажа фешенебельных Монтерейских Апартаментов. Он лениво рассматривал из окна зеленую лужайку и покрытые свежей листвой деревья, ожидая, когда помощник закончит рассылку.

— У британцев есть что-то в Коралловом море, о чем мы не знаем? — Бросил он вопрос через стол, словно кусок бумаги, коммандеру Оскару Осборну, еще одному специалисту по шифрам, призванному проанализировать очень необычный фотоснимок. Иногда называемый коллегами «Оззи» или просто «Волшебник», после вышедшего в 1939 фильма «Волшебник страны Оз», он был частью их группы с тех пор, как подлодка «Морской дракон» благополучно доставила его со старого места службы на Коррегидоре.

— Уотерс доставил это вчера, — сказал Новак. — Это один из наших ребят в Дарвине. Бог знает, что с ним теперь. Наверное, на полпути в Кэтрин, если ему удалось оттуда выбраться. К счастью, эти снимки доставили самолетом. Смешно это все… Прямо на самый верх. Журналист по фамилии Лонгмор, по собственной прихоти, вывалил это прямо в офис премьера. Похоже, он старый знакомый самого Джона Кёртина.

— Кёртин сам бывший журналюга, — сказал Осборн. — А у них там все серьезнее, чем у воров.

— Нам же лучше. Видел снимок? — Новак указал на пакет, доставленный мотоциклистом прямо с аэродрома. Осборн взял его.

— Это что за черт? — Сказал он, пристально осмотрев его, и оглядываясь по сторонам в поисках лупы. — Дай-ка мне справочник силуэтов британских кораблей…

Новак улыбнулся.

— Не напрягайся, — сказал он. — Это не британский корабль. Сегодня утром я проверил все данные по британскому флоту, и даже позвонил в Перт офицеру связи. Он заверил меня, что у них нет ничего у Кимберлийского побережья. И ничего не было в Дарвине до того, как туда добрались японцы. Они ничего не знают. Это какая-то совершенно другая рыба.

Осборн снова пристально рассмотрел снимок.

— Немаленький кораблик, — тихо сказал он. — Но я не вижу серьезных орудий.

— А вся эта история довольно непонятная, Оззи, — сказал Новак. — Этот корабль не британский, но, видимо, никто не потрудился объяснить это японцам. Они рвут и мечут с того момента, как обнаружили его. Видишь те торпедоносцы на снимках? Похоже, они обнаружили этот корабль у Дарвина. Береговые разведчики видели многое. По их сообщениям, японцы атаковали корабль всем, что имели. В одном сообщении говориться, что они насчитали более шестидесяти самолетов, атаковавших корабль, и видели много фейерверков.

— Понятно… — Осборн продолжал рассматривать снимок. — И они его потопили?

— Смогли повредить, но он ушел от них. И японцы погнались за ним силами, предназначенными для действий у Дарвина. Разведчики докладывают, что японцы бросили за ним быстроходный линкор и несколько крейсеров. Корабль идет на восток, и если ему удалось уцелеть, то сегодня вечером он должен пройти Торресов пролив и выйти в Коралловое море. В радиоперехватах фигурировало слово, повторяемое каждый раз, как речь шла об этом корабле, так что мы решили, что это прозвище или кодовое обозначение, которое они присвоили ему: «Мидзути».

— Это что значит?

— Морской дракон, — усмехнулся Новак. Намек на подводную лодку, доставившую их сюда, был слишком прямым и явным.

— Морской дракон? — Осборн позволил себе улыбнуться, а затем снова посмотрел на снимок. — Ну что же, это не британский корабль, — он, наконец, осознал всю важность этого просто факта. — И, насколько я могу судить по этому снимку, со всей определенностью не американский.

— Я тоже так решил, — сказал Новак. — Ты прав. У голландцев тоже нет ничего в этом районе, да и вообще у них нет ничего, настолько большого. Это со всей определенностью нечто, сравнимое с линкором.