Тили-тили-тесто

Ребята поискали глазами волшебника. На том месте, где недавно размахивал руками Дымор, теперь возвышался небольшой холмик из пепла, и от него к потолку поднимался едкий чёрный дым.

– Сгорел, – сказала Светка, но тут же спохватилась: – А может, он превратился в дым, чтобы улизнуть?

– Пусть убирается! – закашлялся Гена и открыл форточку.

Ядовитой змеёй дым выбрался на улицу и растворился в зимней ночи.

– Давай заглянем в мешки, – предложил Гена. – Как там дети? – И развязал первый мешок.

Из него медленно выплыло облачко. Внутри облачка безмятежно спала и тихо улыбалась во сне девочка. И такая она была хорошенькая! Вовсе не злая. Облачко проскользнуло мимо переставших чему-либо удивляться ребят, подлетело к форточке, повисело, покачиваясь, словно прощаясь, и медленно вытекло наружу.

– Как ты думаешь, куда оно полетело? – задумчиво спросила Светка.

– Домой, конечно, – уверенно сказал Гена. – Ведь Дымор говорил пиратам, что если чары развеются, то дети станут добрыми и послушными и вернутся к мамам и папам.

Ребята принялись развязывать мешки. Одно за другим покидали облачка с детьми Генину квартиру. Наконец последнее исчезло в форточке, и весёлый звон будильника оборвался.

В наступившей тишине Гене и Светке вдруг показалось, что ни Дымора, ни пиратов, ни Таракана не было. Что это они сами придумали такую игру, поверили в неё и приняли вымысел за действительность.

Светка зажмурилась и попросила:

– Ген, ущипни меня. Кажется, я сплю.

– Я и сам вроде сплю, – пожаловался Гена, оглядывая царящий в комнате беспорядок. – Давай спросим у Митрофана, что это было. Кис-кис-кис! Где ты?

Митрофан мяукнул и потёрся о ноги хозяина. Гена взял его на руки и спросил:

– Скажи, Митя, это сон или не сон?

Но кот ничего не ответил, а лишь раскатисто замурлыкал и подставил ухо: мол, почеши.

А ёлка сияла и переливалась новогодним дождём, мишурой и шарами. Под ней сиротливо жались друг к другу глиняные конусы – всё, что осталось от бестолковых пиратов.

– Это не сон, – наконец сказала Светка, – это новогоднее приключение, которое, кажется, удачно закончилось. – И вдруг воскликнула: – Где Ниточка? Неужели и она исчезла?

Но мышка преспокойно сидела там, где Светка её оставила, – на столе между тарелками, и как ни в чём не бывало чистила усики.

– Вот она! – обрадовался Гена и взял зверька в руки.

Это и впрямь была Ниточка, только петелька на её спине чудесным образом исчезла.

– Как ты думаешь, – спросил Гена, разглядывая мышку, – почему Ниточка снова не превратилась в картонную игрушку? Ведь волшебство, как мне кажется, уже кончилось. Вот и Митрофан больше не разговаривает.

– Очень просто! – засмеялась девочка. – Вспомни, какой год настаёт по восточному календарю?

Гена задумался.

– Ну же, ну! – торопила его Светка. – Ты сам недавно об этом читал в журнале «Мурзилка» и мне рассказывал.

– Вспомнил! – обрадовался Гена. – Наступает год Серебряной Мыши!

– Вот тебе и разгадка! – сказала Светка.

Неожиданно в дверь позвонили. Ребята вздрогнули и переглянулись. У обоих мелькнула одна и та же мысль: неужели Дымор с пиратами воротился?

Глава тринадцатая

Конец волшебной ночи

Осторожно ступая, Гена и Светка прокрались к двери. Гена заглянул в глазок. На лестничной площадке стояла тётя Нина, Светкина мама.

Гена открыл дверь.

– С Новым годом, Гена! – сказала тётя Нина. – Света у тебя?

– С Новым годом! – высунулась из-за Гениного плеча взлохмаченная Светкина голова.

– Проходите, – пригласил Гена.

Тётя Нина вошла и стала с любопытством разглядывать Светкин наряд, а та запрыгала вокруг мамы и затараторила:

– Мама, мама, смотри, кто у меня есть! – И показала Ниточку. – Правда, забавная?

Тёте Нине серебристо-голубая мышка понравилась, но в воспитательных целях она напустила на себя строгий вид и сказала:

– Света, тебе не кажется, что уже слишком поздно и пора идти домой?

Светка растерянно обернулась и пробормотала что-то невнятное. Тут только тётя Нина обратила внимание на царящий в комнате беспорядок.

– Ну и повеселились вы! – всплеснула она руками.

Гена со Светкой переглянулись и решили пока ничего не рассказывать.

– Так, конечно, всё оставлять нельзя, – сказала тётя Нина. – Вернутся Генины родители и расстроятся. А ну-ка, ребята, давайте приберёмся.

Гена стал возражать, говорить, что и сам справится. Но тётя Нина засучила рукава нарядного платья и без лишних слов стала собирать со стола посуду.

Когда порядок был наведён и тётя Нина со Светкой собрались уходить, Светка попросила:

– Ген, можно Ниточка поживёт у меня?

– Можно, – великодушно разрешил Гена и спохватился: – Если, конечно, она не возражает.

Ниточка, похоже, не возражала. Она бегала по Светкиной руке, смешно дёргала носом и шевелила усиками. Тётя Нина тоже не возражала.

Наконец Гена остался один. Он прилёг на диван и стал думать. Рядом, в ногах, пристроился Митрофан. Оба не заметили, как заснули. Но долго им поспать не удалось. В дверь снова позвонили.

Кот соскочил с дивана и побежал в прихожую. Гена вышел следом. Там он осторожно прильнул к глазку. Прямо на него смотрело лукавое лицо Деда Мороза.

Гена отпрянул от двери и прижался к стене. Сердце бешено застучало. Мысли одна страшнее другой затоптались в его голове. Но Митрофан не выказал никаких признаков беспокойства, а радостно мяукал и тёрся о Генины ноги.

Мальчик постарался унять стук собственного сердца и прислушался. За дверью подозрительно шушукались и шуршали.

Гена схватил спасительный жостовский поднос, который однажды его уже выручил. В двери стал поворачиваться ключ. И мальчик, готовясь защищаться, снова поднял над головой поднос.

Дверь распахнулась. На пороге стояли смеющиеся папа и мама. В папиной руке улыбалась маска Деда Мороза.

Увидев Гену, папа быстро приложил маску к лицу и радостно воскликнул: