TimeZero. Пепел обетованный

– Ой, – сказала Кира, – а я что, потом… голой ходить буду? Давай, я лучше попробую снять. Отвернись только.

– А то я не видел раньше, что у вас в штанах, – сказал я и подмигнул.

По-моему, она не поняла. Решила, что я пошло пошутил, гордо повела плечами и отвернулась. Насколько по-разному звучат одни и те же слова в мужском и женском исполнении. Смех и грех.

– Кир, расстегни пояс и скатай вниз, до бедер. А я буду медленно тянуть за штанину.

И то хорошо, что удалось самый щекотливый вопрос обойти. «Скатай вниз до бедер» – нейтрально получилось.

– Отвернись.

Ладно-ладно, как скажешь.

За моей спиной зашуршала ткань, Кира несколько раз скрипнула зубами и даже один раз тихо застонала. Но помочь не разрешила:

– Не оборачивайся, пока я не скажу. – Еще с минуту повозилась и, наконец: – Можно.

Мне все же удалось не заржать в полный голос. С трудом, но удалось. Штаны она, конечно, сняла, но зато натянула армейскую гимнастерку на ладонь ниже бедер, да так, что ткань едва не трещала по швам. Еще немного, и пуговицы бы точно полетели во все стороны.

Я присел рядом, стараясь не слишком пялиться на Кирины ноги. Получалось не очень, поскольку они оказались стройными и красивыми. Не полные, но и не худые – все в меру, изящная линия бедра, круглые, почти детские коленки. Кожа под правой покраснела и чуть припухла.

Почти как у Силь.

Неожиданно Кира вздрогнула.

– Тихо-тихо, я еще ничего не сделал.

Она что-то прошептала себе под нос. Потом подняла на меня глаза и спросила:

– Кто такая Силь?

Я чуть не подскочил от неожиданности. Проклятие! Она что, все время мои мысли читала?!

– Понимаешь, я совершенно случайно… – затараторила Кира.

– Мне что, вернуться в Оазис и купить пси– джаммер?! Я вроде не разрешал тебе копаться в моих мозгах!

Губы Киры задрожали.

– Не кричи на меня, пожалуйста. Я правда не хотела. Но ты так громко о ней думаешь… Я не могу читать мысли постоянно, только если у человека очень сильные эмоции. Вот сейчас, когда ты про нее вспомнил, я сразу услышала.

Я помолчал немного, успокаивая гнев.

– Так звали мою бывшую напарницу. Силь – кратко, полностью – Сильвана. Два с половиной месяца назад она погибла у меня на глазах.

– Ой, – Кира от стыда чуть не забыла про гимнастерку. – Прости! Я не хотела… тебе напоминать.

Я не стал отвечать «ничего» или «забудь». Чтобы не врать. И правду не расскажешь – расстроится ведь, а мне надо с ней серьезно поговорить. Проще сменить тему.

– Лучше займемся твоей ногой.

Кира вспомнила о выбитом суставе, глаза испуганно метнулись вниз, к распухшей коленке. Руки вытянули край гимнастерки еще на миллиметр.

Я сделал вид, что не заметил.

– Сейчас поправим. Только не дергайся.

Я положил ладонь под колено, второй накрыл сверху. Кира вздрогнула, теплая и гладкая кожа вдруг покрылась мурашками.

– Возьмись за что-нибудь и крепко сожми зубы. Будет больно, – предупредил я.

– Я умею отключить боль на короткое время. Давай на счет «три». Раз, два, три…

Она мигнула и застыла. Я пожал плечами, осторожно потянул вперед и вниз выбитый сустав. Кира не пошевелилась и, по-моему, даже перестала дышать.

Тогда я потянул сильнее, а когда, судя по едва слышному сухому щелчку, сустав встал на место, резко дернул вправо, фиксируя его в привычном положении. Поморщился, ожидая крика или стона, приготовился гладить плачущую Киру по голове, даже протянул руку, но…

Она безмятежно смотрела прямо перед собой.

Меня аж замутило. Только что я вертел ее ногу так, как природе и не снилось, а Кира как будто и не заметила! Нет уж, братцы, ну ее в эпицентр эту псионику!! С такими закидонами можно и вовсе перестать быть человеком.

Интересно, кстати, а почему Кира ту же штуку не проделала, когда штаны снимали? Ах-ах, больно… Ничего, перетерпела бы как-нибудь, с такими возможностями всяко легче. Или очень хотелось ножками своими посветить? Кто поймет этих девчонок?

Нет, в самом деле, я никогда не буду стичем или женщиной, а интересно – что они чувствуют?

– Все, Кир. Можешь выходить из своего транса.

Она захлопала ресницами, шевельнула ногой. Сначала с опаской, потом все смелее и смелее. Наверное, и поднялась бы попрыгать, если бы я ее вовремя не остановил.

– Не торопись. Теперь отек надо снять. И мышцы расслабить, а то через пару часов заболит, и очень сильно. Сможешь? Пси осталось?

– Да, конечно, смогу. Спасибо, Андрей! Ты просто настоящий врач.

– Ну уж прямо и врач! – я улыбнулся. Поймал ее сияющий взгляд, вспомнил, какие красивые у Киры ноги, порадовался, что теперь они снова могут нормально ходить.

Настроение поползло вверх. С огромным трудом я заставил себя вернуться к прежнему состоянию.

Если помнишь, брат Андреналин, ты хотел кое– что выяснить.

– Мне отвернуться? – чуть более сурово, чем нужно, спросил я.

Кира поникла. Не знаю уж, что она там подумала…

– Ты обиделся, что я спросила про Силь, да?

– Нет. Просто заканчивай побыстрее. Нам надо поговорить.

Я поднялся, ухватил за ремень СВД и снова полез на гребень.

Минут через десять на вершину бархана вскарабкалась Кира. Довольная тем, что нога прекрасно сгибается, и все же немного испуганная.

– Все. Залечила.

– Вижу, – я оторвался от увеличителя, убрал КПК. – А теперь расскажи мне, как все было на самом деле. Я хочу знать правду. Почему на тебя охотятся и почему об этом знает каждый встречный, но только не глупый бедняга Андреналин, что взялся тебя защищать!

С каждым моим словом она будто сжималась. Голова спряталась в плечи, руки обхватили бока.

Рядом что-то прошуршало.

Я шарил рукой за поясным ремнем, кляня себя за беспечность. Какого хрена! Откуда! Только что никого не было!

– Андрей, не стреляй! Это Тикки.

– Тикки?

– Ну да. Он чувствовал, что мне плохо, но никак не мог выбраться из мешка. А теперь опять… ну, в общем, он решил, будто мне угрожают. Вот и вылез наружу.

Кира сидела на гребне, все так же сжавшись в комок. Тикки вертелся у нее на руках, сверкал глазами и топорщил наспинный гребень.