Тимиредис. Летящая против ветра

Странный день еще не кончился. Проглотив гречневую кашу с котлетой, заскочила в комнату, переодеться. Аскани внизу не было. Ой, он же меня на конюшне ждет… все же надо сходить. Опять мне уроки до утра делать…

Он действительно ждал, подпирая плечом дверь денника. Весь в черном, только лицо и светлело в полумраке.

— Сейчас, — кивнула я ему. — Прибою хлеб с солью отдам и готова выслушать, что ты хотел сказать.

— Давай. Я место для нас приготовил. Давно хотел.

— Место?

— Помнишь нашу ночевку в мокрой соломе?

А то как же! Лисья шуба с соломой — писк кито-килевской моды! Такое не забудешь. Как и побудку от ручьев воды, бегущих за шиворот.

— Помню. К чему ты это?

— А тут сено на чердаке лежит. Настоящее, хорошее. Я там попону постелил. Давай залезем? Знаешь, запах травяной какой?

Последняя фраза стала решающим аргументом — аромат травы я обожала. Покосилась на Аса:

— Попробуешь тронуть, улетишь в денник к Огурцу, понял?

— Понял, понял, — сверкнули в полумраке зубы.

Он легко подтянулся на поперечную балку над яслями с сеном и протянул мне руку:

— Давай, втащу тебя!

— Сама залезу! — огрызнулась я.

Через минуту мы уже сидели в локте друг от друга на войлочной попоне, которую Ас расстелил поверх душистого стога. Я втягивала носом воздух — хорошо-то как!

— Нравится? Я давно это место нашел. Но тебя не звал.

— Почему? — слегка удивилась я.

— Боялся, что не так поймешь.

Это как? Решу, что приставать будет? Ведь все равно будет… похоже, из парней это оглоблей не выбить. Но я предупредила. Полезет — улетит вниз.

— Ас, так о чем ты поговорить хотел?

— Сейчас. Скажи сначала, зачем тебя Росс задержал.

— Кто-то ворует у нас на этаже, — отозвалась я.

— И он?.. — в голосе зазвучало неприкрытое возмущение.

— Нет. Я тоже сперва так решила… — вздохнула. — Но он хороший. Просто подумал, что как я тебя с Петрой тогда увидела, так и тут могла что-то заметить.

— Аа-а…

— Ага. Так что у тебя?

Теперь вздохнул он.

Ясно, история не из приятных.

— Слушай. Ты уже знаешь, что мой отец погиб, когда мне не было четырех лет. Так что я и его, и его окружения почти не помню. От отца остался вот только Прибой, который в ту пору был жеребенком. Мама очень переживала, все время плакала, а лорд Барака ее утешал. И говорил, что поможет, что жизнь за нее отдаст, что вернет счастье и свет в ее прекрасные глаза. Знаешь, у мамы были зеленые глаза, как листья весной, как два сияющих хризопраза. И волосы, как звездная сеть… она была такой красивой… — Аскани замолк.

Я никогда не видела хризопразов. И какого цвета могла быть звездная сеть, представляла смутно. Но что перебивать его нельзя — понимала.

— Он просил ни о чем не беспокоиться. Взял в руки хозяйство, все дела, проводил Советы лордов. Как-то вышло, что людей, которые окружали отца, в замке не осталось. Теперь там были сплошь друзья лорда Бараки тер Бартоломе. А когда мне исполнилось пять, Совет лордов рекомендовал вдовствующей герцогине снова вступить в брак, ибо до совершеннолетия наследника ждать слишком долго, а герцогству уже сейчас необходима сильная мужская рука и разумное управление. Единственным кандидатом оказался он.

Ас сглотнул. А я расслышала в том, как он произнес это последнее «он», ту же холодную непримиримую ненависть, с которой думала о том, первом, убившем мою мать.

— Он говорил ей, что безмерно любит, дарил цветы, прекрасные ткани, драгоценности, устраивал праздники и танцы. Так продолжалось ровно до пышной свадьбы. Я помню, как меня привели к ней в комнату на следующий день. Она сидела застывшая, прямая, будто меч проглотила. Глаза и нос красные. На скуле и руках синяки. Он ее избил. И бил потом. Все время. А еще я слышал, как он обзывал ее ледышкой, бревном, холодной рыбой и иноземным отродьем, которое ни одной человеческой портовой шлюхе в подметки не годится. Он ненавидел ее. С самого начала. Даже не ее, а ту наполовину эльфийскую кровь и малую долю дракона, что в ней были. А еще — я понял это позже — он не хотел от нее детей. Служанки шептались о белье в пятнах, которое приходится менять в герцогской опочивальне чуть не каждое утро…

Я съежилась, слушая его рассказ. Вот так. Герцогиня… а пришлось ей не лучше, чем моей матери. Тин или мне самой. Даже хуже… Вот правильно я решила, что замуж не пойду.

— Меньше чем через год мама потеряла сознание на парадной мраморной лестнице и скатилась по ступеням вниз. После этого она так и не поправилась. Умирала тяжело, долго. А он каждый день приходил к ней и, выгнав всех, на пару часов запирался в ее комнате. Зато похороны были роскошными.

На сеновале снова повисло молчание. Только из наших ртов поднимался парок… Я сама придвинулась к Асу, прижавшись плечом к его плечу.

— Твоя мама умерла, как моя… Мы вырастем и отомстим, да?

— Знаешь, меня не убили сразу, пока это было легко, из-за дурацкой человеческой алчности, — холодный голос звучал издевкой.

— Это как? — удивилась я.

— Ну, первые пару лет лорд Барака боялся, что если несовершеннолетний наследник погибнет и династия прервется, то корона назначит другого герцога. И им станет не он. А потом нашлась другая причина — запечатанная сокровищница. Это стало последней местью моей матери. Там спрятано всё — куча денег, драгоценности, фамильное оружие, бесценные книги, собственно герцогские регалии. До того, как мама захлопнула дверь, хранилище стояло открытым, потому что ключ пропал, когда погиб кузен моего отца.

Я замотала головой. Регалии, ключ, да еще кузен в придачу. Слишком много новостей. Целый ворох. Я не успеваю!

— Какой кузен?

— Прежний герцог Сайгирн — Кинтар Орсив тер Ансаби — был двоюродным братом моего отца. Он погиб уже после того, как я появился на свет. Вместе с женой. Как злой рок какой-то… Всего несколько лет, и из семьи не осталось никого. Только я. Так слушай дальше. И отец, и герцог Кинтар владели драконьей магией, хотя драконов у них не было. И сокровищницу сделали по себе. Взломать ее невозможно — она выдолблена в толще скалы и зачарована так, что при попытке пробить стену или пол все содержимое будет уничтожено. Сожжено магическим огнем. А ключ мой дядя, отправляясь в последнее путешествие, увез с собой.

— А ты тут при чем? — не поняла я.

— При том. Есть предсказание про наследника трех кровей, который ключ найдет, сокровища вернет, а после потеряет власть и титул. Там, вообще-то, стихи… но смысл именно такой. Отчим не поленился смотаться к лучшим магам-предсказателям и отвалил кучу золота, чтобы выяснить, где искать ключ от хранилища. А ему выдали вот это! — Ас усмехнулся. — Ну и вышло, что я нужен живым — другого-то трех кровей точно взять неоткуда. А при том, что после нахождения ключа я теряю власть и имя, и вовсе беспокоиться нечего.

Ну и история… зябко поежилась. Лучше б ему этот ключ не находить.

— Плюнь ты на эти сокровища, — искренне посоветовала я.

— Да я как-то и не переживаю, — пожал плечами Ас. — Дальше слушать будешь?

Эх, математикой надо заниматься… ну ничего, ночью сделаю!

— Конечно, буду.

— До десяти лет я жил спокойно. За мной присматривал Ярвис, один из немногих, кто остался рядом с мамой после смерти отца. В нем самом была восьмушка эльфийской крови, и знал он немало, хоть это и не афишировал. Мы занимались тайком — отсюда я знаю и руны, и говорю по-эльфийски, и математика с историей для меня не проблема. А еще я был мелким, примерно как ты или Винади. Ребенок, а не подросток. Понимаешь? И отчим не видел во мне угрозы. Но ближе к одиннадцати я буквально рванул вверх… и началось… Лорд Барака решил, что без сокровищ он проживет, а вот без герцогской короны — нет. Ярвис погиб два года назад, во время одного из покушений. Прикрыл меня собой на охоте от вылетевшей из кустов неведомо чьей стрелы. Отравленной. После этого не осталось никого, кроме Прибоя. Кстати, он спасал меня три раза.