Тингль-Тангль

– Вы моете окна?! – Клаус-Мария первый понизил голос до трагического шепота.

Причины трагедии Мике неясны.

– Конечно. Это входит в мои обязанности.

– Вы не должны мыть окна.

– Почему же? Я и унитазы чищу. Делаю все, что положено уборщице.

Всеобщий вздох, переходящий в вопль отчаяния.

– Вы больше не уборщица, дорогая фройляйн Полина!

– Почему? Вы меня увольняете? – уж не погорячилась ли Мика с прибавкой к жалованью?

– О, нет! Нет! Мы хотим предложить вам другую работу. Ту, которая хоть немного будет достойна вас. Вашего таланта…

– Моего таланта?

Все дело в рыбе, съеденной утром. Львиная часть досталась Ральфу, но и Клаусу-Марии, и Йошке с Себастьеном тоже кое-что перепало.

– Вы прекрасно готовите, фройляйн. Мы имели возможность попробовать. Отведать. Вкусить. Это нечто… – Клаус-Мария щелкает пальцами.

– Потрясающее, – подсказывает Ральф.

– Умопомрачительное, – подсказывают Йошка с Себастьеном.

– Да-да. Я бы еще добавил, что вы создали божественное блюдо. Откровение Господне, по-другому не назовешь. Мы все были сражены наповал. Вы где-то учились кулинарному мастерству, дорогая?

– Нет, просто я люблю готовить, – Мике кажется, что она не врет, а если и врет – то самую малость.

– Врожденный дар? – интересуется Клаус-Мария.

– Можно сказать и так, – скромно соглашается Мика.

– Он… распространяется только на рыбу? Я хочу сказать – вы готовите что-нибудь еще? Мясо? Соусы? Паштеты?

– И даже спаржу. Я запекаю ее в молодых побегах хмеля, – Мика понятия не имеет, как выглядит спаржа.

Всеобщий вздох, переходящий в вопль восхищения.

– Вот и отлично, дорогая! Тогда сразу перейдем к делу. Через месяц у нас планируется переезд в новый, гораздо более удобный офис. И мы… Мы все хотели бы, чтобы в нашей фирме возникло еще одно подразделение… Оно взяло бы на себя приготовление пищи для сотрудников. Вы согласитесь его возглавить?

– Я?

– Да.

– И что я должна буду делать?

– То, что любите. Готовить. Скромные, не требующие особых затрат обеды… Плюс работа на выезде.

– Что значит – на выезде?

– Ну, к примеру… Если кто-нибудь из нас захочет поужинать в кругу друзей, в домашней обстановке. Это не будет обременительным для вас?

На виске Клауса-Марии бьется одинокая жилка, Йошка и Себастьен синхронно морщат лбы и только Ральф окаменел в ожидании ответа.

– Нет. Это не будет обременительным.

– Естественно, выезды будут хорошо оплачиваться.

– Наличными, – подсказывает Ральф.

– Оплата вперед, – подсказывают Йошка с Себастьеном.

– А как же моя основная работа? Как же окна?

– Забудьте о проклятых окнах, дорогая! Вы согласны? Странно, в эту минуту Мика испытала те же чувства, что и несколько лет назад, когда Солнцеликий сделал ей предложение: она застигнута врасплох, ей неловко и хочется, чтобы все поскорее кончилось. Единственный положительный момент: предложение верхушки «Dompfaff а» не таит в себе ничего опасного, оно не потребует дополнительных усилий с Микиной стороны. Усилий морального порядка.

– Вы согласны? – напирает Ральф.

– Вы согласны? – напирают Йошка с Себастьеном.

– Вы согласны, дорогая? – подытоживает благообразный Клаус-Мария.

– Да.

Всеобщий вздох, переходящий в вопль восторга.

Сборная Германии победила, существуют-таки виды спорта, где Германия побеждает всегда.

…За последующие несколько лет жизнь Мики изменилась самым кардинальным образом. Зайдя в кабинет Клауса-Марии Шенке банальной пуц-фрау, она вышла из него… Кем же она вышла? Определения были даны позже и не ей, и все они были связаны с блюдами, сочиненными Микиными руками. «Апостол кулинарии» – так выразился Клаус-Мария, когда Мика приготовила фасоль и чечевицу под шоколадным соусом; гости – два лютеранских патера – были с ним солидарны и даже исполнили в честь Мики псалом «Коль славен наш Господь в Сионе» – акапельно.

«Элтон Джон современной кухни» – так выразились Себастьен и Йошка, когда Мика приготовила грудинку по-эльзасски; гости – друзья Себастьена и Йошки и друзья друзей Себастьена и Йошки – были с ними солидарны, и даже исполнили в честь Мики песню «Подмосковные вечера» – караоке.

О бедняге Ральфе и говорить не приходится. За последующие несколько лет он неоднократно предлагал Мике стать его женой, уехать в Дюссельдорф, уехать в Нюрнберг, уехать в Ганновер; уехать в Португалию и купить там замок с виноградником; уехать на Таити и купить там бар на пляже; уехать на Сейшелы и ничего не покупать, а посвятить все время друг другу, купаться в океане, ловить рыбу и… и… готовить ее, запекать на открытом огне, запекать в углях, в золе, в глине, в пальмовых листьях, с корнем сельдерея, с листиками мяты, с лепестками чудесного цветочка асфодель – да мало ли что можно придумать, liebe [20] фройляйн Полина!..

20

Дорогая (нем.).

С того первого спонтанного завтрака в «Dompfaff'e» Ральф остался верен рыбе, что, несомненно, свидетельствует о его верности вообще.

Отказывая Ральфу, Мика не испытывала никакой неловкости, никакого сожаления; Ральф не обидится, она знает это точно, да и как можно обижаться, если ее «нет» всякий раз облечено в самые разнообразные, причудливые, съедобные формы. Формы – пальчики оближешь. И неизвестно, какое «нет» можно считать самым вкусным: спрятанное в сердцевине пудинга из каштанов, или прикрытое створкой мидии, или вымоченное в подливе для телячьего рагу.

Мика никогда не задавалась вопросом, любит ли ее Ральф на самом деле, или все дело в болезненной привязанности к ее стряпне; сначала – кокаин, затем – грибы-галлюциногены, а теперь вот – еда. Тот еще наркотик, особенно в Микином исполнении. Ральф – наркозависимый тип, и всегда был наркозависимым, тут и к гадалке не ходи. И Клаус-Мария, и Йошка с Себастьеном хорошо это знают, потому и позволили Ральфу отрешиться от своих невнятных обязанностей в сфере логистики и международных перевозок и полностью сосредоточиться на помощи Мике.

У Ральфа был новенький «фольксваген-пассат», и таким образом Мика получила водителя с личным транспортом для вояжей за продуктами на городские рынки. В свою первую поездку она еще трусила: сможет ли она найти то, что нужно, и каким образом это находить? Да еще Ральф с его рассказами о рыбных рынках Неаполя, мясных рынках Тюрингии и рынке специй в Мекнесе, вы когда-нибудь покидали Россию,liebe фройляйн?

Нет.

– Странно очень странно. Да это просто невозможно! Та чудесная рыба которую я ел… Ее мог приготовить только человек поживший на Средиземноморье. На Адриатике. На греческих островах.

Санторин. Мике всегда хотелось побывать на Санторине. Бело-синем, увешанном колоколами. Но рыба – вряд ли она приплыла из Греции. Гент, Утрехт, Антверпен – это гораздо ближе к истине. Следовательно, и Ральф совсем не такой дока, каким хочет себя выставить.

– Мы можем съездить куда-нибудь liebe фройляйн. Если вы конечно пожелаете.

– На греческие острова?

– На острова. На полуострова. Куда угодно.

Ральф жаждет хоть чем-то заинтересовать Мику, быть полезным, быть нужным.