Тинтин и тайна литературы

Но уже в «Отколотом ухе» дружба, как ее понимает Эрже, содержит какую-то червоточину. Что символизировал фетиш? Дружбу экспедиции Уокера с племенем арумбайя, но ничего хорошего из этой дружбы не вышло. Перемотаем до «Акул Красного моря». Так ли уж верен Скут своим новым друзьям – Тинтину и Хэддоку? На судне, где главных героев держат в заточении, начинается пожар. Злодеи спасаются на шлюпке и зовут с собой Скута, но тот отказывается. Позднее он поясняет свои мотивы Тинтину и капитану: «Я-а хотет… э-э-э… разбудиить ваас… И послаат радиограмм». Что скрывается за этим «э-э-э»? Действительно ли Скут первым делом побежал спасать друзей? Или его больше интересовала рация? В «Борте 714» былые друзья – Хэддок и Лакмус – начинают охладевать друг к другу. В «Тинтине и пикаросах» – постоянные споры и перепалки между Хэддоком и Лакмусом, Хэддоком и Тинтином, Лакмусом и остальными двумя. В этой книге Алькасар снова произносит свою красивую фразу о друзьях – но на сей раз неискренне: он заговаривает зубы Серафину Лампиону, чтобы украсть фургон и костюмы «Веселых тюрлюронов», добраться до Лос-Допикоса и силой вернуть себе власть; иначе говоря, дружба – лишь выхолощенная идеология, разменная монета для покупки чего-то, не имеющего к дружбе никакого отношения. И вот самый симптоматичный момент: вновь объявляется Пабло, якобы чтобы предупредить Тинтина о грядущем покушении, но на деле заманивает в засаду, где его ждут убийцы. Пабло использует свой «долг друга» как подложное доказательство своей искренности – точно фальшивые деньги.

От священного фашизма к священной дружбе, а затем к выхолощенным, профанированным версиям обоих явлений – таков путь Эрже в ХХ столетии, каким оно отражено в «Приключениях Тинтина». На закате жизни, снова впав в депрессию, Эрже сильно затосковал по своему старому другу Чаню, с которым не виделся с 1930-х годов. Много лет он пытался найти Чаня, но усилия пропадали втуне. Наконец, в конце 1970-х, пришла весточка. Чань вернулся в Шанхай, основал художественное училище европейского образца, в период «культурной революции» был отправлен на «перевоспитание» в лагеря, выжил и снова обосновался в Шанхае. Еще через несколько лет, после нескольких раундов энергичных дипломатических и коммерческих переговоров, Эрже и Чань вновь повстречались. Это произошло в марте 1981 года в брюссельском аэропорту Завентем. К тому времени Эрже стал настоящей знаменитостью, и за происходящим наблюдало целое полчище журналистов. Репортеры старались уловить волнение на лице Эрже, когда самолет Чаня зашел на посадку, а затем сфотографировали обоих, когда, согласно предварительной договоренности, друзья обнялись под огромным постером «Тинтина в Тибете» и обменялись репликами Тинтина и Чаня в момент их встречи в книге: «Я знал, что все-таки тебя найду! <…> Как здорово!» – «Тинтин! Я столько раз тебя вспоминал!» Затем их подхватили под руки и повезли участвовать в различных телешоу, причем студии были декорированы при участии маркетологов Casterman (издательства, выпускающего книги Эрже), а «Премированный Муленсарский Оркестр» наяривал вальсы в их честь.

У Чаня вид был растерянный. У Эрже – нездоровый, малокровный (у него была лейкемия). Наконец, после еще нескольких тщательно срежиссированных шоу, Чаня снова подхватили под руки и увезли на родину, в тоталитарный Китай.

В финале «Тинтина и пикаросов», после переворота, Тинтин снимает клоунскую маску и говорит Споншу: «Бордюрия по вам соскучилась». Спонша, как и Чаня, уже поджидает самолет. Спонша не расстреляют: Тинтин заставил Алькасара поклясться, что эта революция обойдется без казней. Тоже малокровие, так сказать. «Но, генерал, – восклицает полковник Альварес, узнав об отмене казней, – это же противоречит всем обычаям… Население будет страшно разочаровано…» И даже Тапиока умоляет: «Пощадите, не надо меня миловать! Вы что, хотите окончательно меня опозорить?» Но Алькасар сокрушенно разводит руками – мол, обещание есть обещание. Потом, тяжело вздохнув, добавляет: «В грустные времена мы теперь живем!» До боли верно.

3. «К комнате мертвецов – сюда»: от замка до склепа и обратно

i

Тинтина вечно заносит в склепы. Египетские пирамиды, инкские чуйпы [15] , потаенные гробницы: кажется, могилы неодолимо притягивают Тинтина, как подземные воды – лозу лозоходца. Тинтину довелось плыть по волнам в саркофаге и покоиться в могиле: оба раза его сочли погибшим. Даже помещения, не предназначенные для погребения, обращаются в могилы, когда в них входит Тинтин: тайное подземелье под прериями становится для него склепом, когда индейцы заваливают вход валуном и провозглашают: «Отсюда один выход – смерть». Растапопулос выделяет под гробницу для Тинтина целый атолл в Южных морях, изрытый бункерами; злодей прямо заявляет: «Этот остров станет твоей могилой!»

15

Строго говоря, чуйпы – погребальные башни южноамериканских индейцев аймара. Но некоторые историки считают, что инки тоже строили подобные сооружения.

Обычно Тинтин проникает в некие экзотические гробницы в далеких странах. Но гробница, которая сыграла, пожалуй, важнейшую роль, находится всего лишь в нескольких километрах от квартиры журналиста на рю Лабрадор. В середине «Тайны “Единорога”», после сцены, во многом совпадающей с более ранней сценой погребения в «Сигарах фараона» (героя одурманивают, «упаковывают» и куда-то везут), Тинтин, очнувшись, догадывается, что замурован в подвале усадьбы Муленсар. На сей раз его временная гробница оказывается не просто подземельем старинной церкви, но и частью фамильного поместья капитана Хэддока. Словно «Сарразин» Бальзака, где история картины «Адонис» переплетена с историей семейства Ланти, в чьем особняке висит полотно (оказывается, что Замбинелла состоит с ними в родстве и до сих пор живет на свете), сюжет Эрже выводит на запутанную семейную сагу.

Родня самого Тинтина на протяжении всего цикла блистает своим отсутствием. То же самое можно сказать о Лакмусе. В «Тинтине и пикаросах» глуховатый профессор бурно протестует: «У меня нет никакой сестры и никогда не было!» (ему послышалось «сестра» вместо «с утра»). Не то Хэддок: в сцене, где мы встречаем его впервые, он обливается слезами и зовет маму («Краб с золотыми клешнями»). Спустя два приключения семейство Хэддока подкидывает сюжет для дилогии «Тайна “Единорога”» (именно в этой части Тинтин оказывается в подвале) и «Сокровище Красного Ракхама». Вернемся из подземелья к завязке книги: капитан получает в подарок (от Тинтина) модель корабля, которым в XVII веке командовал его предок, шевалье Франсуа д’Адок. Заинтригованный Хэддок раскрывает мемуары предка и прочитывает их за одну ночь и один день, подкрепляя силы алкоголем. В мемуарах сообщается, что корабль д’Адока, «Единорог», был захвачен пиратом по имени Красный Ракхам после боя, в котором корабль самого пирата был потоплен. Красный Ракхам перебил экипаж «Единорога», взял Франсуа в плен и перенес на «Единорог» сокровища, ранее награбленные на другом судне. Но Франсуа сбежал из заточения и взорвал пороховой погреб, уничтожив собственный корабль и всех пиратов. Сам он спасся на острове неподалеку. Спустя многие годы шевалье вернулся в Европу, изготовил три модели «Единорога» и завещал их своим троим сыновьям, каждому по одной. В завещании сыновьям предписывалось подправить мачты корабликов.

Зачем? В мачтах спрятаны пергаментные свитки, и на каждом свитке написано, что три единорога, «идущие под парусами на полуденное Солнце, заговорят», ибо «из Света зародится Свет» [16] . Если наложить свитки один на другой и поднести к источнику света, бессвязные письмена сложатся в координаты места, где спрятаны сокровища Красного Ракхама. Выбравшись из церковного подземелья-усыпальницы, в котором мы его оставили, Тинтин подносит «сандвич» из свитков к электрической лампочке и записывает координаты, а затем отправляется с капитаном в Карибское море на поиски сокровища. К ним присоединяются Лакмус и его экспериментальная субмарина, сконструированная по образцу акулы. Никакого сокровища герои так и не находят, но на морском дне, среди человеческих черепов и пушек в разрушенном корпусе «Единорога», им попадаются обрывки, по которым Лакмус восстанавливает указ короля Людовика XIV. В указе сказано, что его величество жалует «нашему верному и возлюбленному Франсуа, шевалье д’Адоку» тот самый шато Муленсар, в подвале которого замуровали Тинтина. Поскольку стараниями Тинтина бывшие владельцы Муленсара, братья Птах, оказались за решеткой, Муленсар выставлен на торги. Лакмус, у которого завелись деньги (он продал патент на субмарину), выкупает усадьбу и дарит ее капитану. И именно в Муленсаре, в том самом подземелье, герои обнаруживают сокровища, спрятанные в глобусе: крышка тайника откидывается, если нажать на точку, соответствующую координатам со свитков. Капитан, отыскавший сокровище предка и вернувший себе родовой шато, заявляет: «Все хорошо, что хорошо кончается». Эти слова звучат на торжественном открытии «Морской галереи» – устроенной в Муленсаре постоянной выставки, где экспонируются дневники шевалье, модели «Единорога», а также мачта и якорь подлинного «Единорога». Своей фразой капитан так удачно подвел итог, что вынужден повторить ее еще дважды.

16

В русском варианте перевода фильма Спилберга текст на свитках гласит: «Три брата соединились, Три Единорога в едином строю, Плывущие в полуденном солнце, Заговорят, Ибо тогда от света наступит просветление и приведет к кресту Орла».

В дилогии Лакмус, Тинтин и Хэддок кропотливо изучают обрывки документов. Но психоаналитик Серж Тиссерон поработал еще кропотливее и отыскал еще один секрет, сокрытый между строк. В XVII веке монархи имели обычай жаловать недвижимость своим незаконным детям, если не желали признавать свое отцовство. Подозрения Тиссерона, что за подарком Людовика XIV его «возлюбленному» Франсуа стоит этот обычай, подтверждаются в начале следующего тома («Семь хрустальных шаров»): над парадным входом замка обнаруживается герб с дельфином и короной, то есть намек на дофина, престолонаследника. Символ однозначный, не допускающий иных толкований и слишком заметный, чтобы счесть его присутствие на фасаде случайностью. Герб гласит, что владелец – королевский сын. Возможны две гипотезы. Первая – замок первоначально предназначался для официального наследника Людовика (а потом был потихоньку подарен неофициальному). Вторая: Франсуа, лишенный наследства, заказал герб, чтобы безмолвно излить обиду. В любом случае (указывает Тиссерон в своей второй книге на эту тему, «Тинтин и тайна Эрже», 1993), «“сокровище”, спрятанное в фундаменте “дома”, – не что иное, как тайна необычного происхождения» Франсуа, тот факт, что он непризнанный сын Людовика XIV.

Далее Тиссерон рассуждает так: возможен вариант, что Франсуа не был посвящен в тайну и/или ни о чем не догадывался. Но Тиссерон предполагает: Франсуа отлично знал тайну своего происхождения и хотел с помощью материального сокровища указать своим сыновьям дорогу к нематериальной тайне. Людовик XIV был прозван «Король-Солнце» (le Roi Soleil). Выражения Франсуа – «полуденное солнце» (soleil de midi), «из Света зародится Свет» – чуть ли не открыто изобличают присутствие Людовика как отца, родителя. И все же Тинтин, который (разбираясь с градусами долготы) переправил «Гринвич» на «Париж», а, докапываясь до истинного смысла исправленных координат, переправил «планету» на «карту», упускает подлинную тайну «Единорога», увлекшись поисками сокровища. Герой попался на ту же уловку, которую древние египтяне заготовили египтологам, зная, что однажды чужаки вторгнутся в гробницы, – на фокус с подложной или двойной погребальной камерой.

ii

Но это еще не все. Под полом Муленсара имеется еще одна тайная комната. А точнее, параллельная тайная гробница или подземелье, затерянные в реальном мире. Бабушка Эрже, Мари Девинь, служила горничной в замке, довольно похожем на Муленсар, – в поместье графини Эррембо де Дудзееле в Шомон-Жисту, деревне в тридцати кило метрах от Брюсселя. В 1882 году незамужняя Мари родила близнецов Леона и Алексиса (в будущем – дядю и отца Эрже соответственно). Отец мальчиков официально не объявил о себе и ничем не помогал Мари. На следующий год графиня принудила Мари заключить фиктивный брак с садовником замка Филиппом Реми, дабы тот числился официальным «отцом» близнецов. «Супруги» даже не жили под одним кровом, а вскоре Мари снова была покинута: Филипп взял расчет и уехал. Впрочем, графиня хорошо заботилась об Алексисе и Леоне: ее стараниями они всегда были красиво одеты и получили прекрасное образование, совсем как юные аристократы. Но когда близнецам исполнилось четырнадцать лет, графиня внезапно к ним охладела: их выставили из шато, обрекли на поиски заработка и скромное существование мелких буржуа в мире снаружи замковых стен.

Обо всем этом Эрже вплоть до своей смерти в 1983 году если и рассказывал, то только своим родным и близким. Лишь после его кончины информация получила огласку. Тогда-то биографы Эрже задали очевидный вопрос: кто же настоящий отец Алексиса и Леона? Но отыскать разгадку так и не удалось, выяснилось лишь, что этот человек «часто заглядывал в замок». Так можно было сказать и об аристократе, и о посыльном торговца. В шато графини часто гостил сам король.

Что ж, подлинное имя отца вряд ли когда-нибудь выяснится. Но биографы выведали: семья Реми (сохранившая фамилию садовника – все, что он им оставил) предпочитала версию своего аристократического или даже, чем черт не шутит, королевского происхождения. «Я тебе не скажу, кто наш дед, – а то еще зазнаешься», – как-то объявил Эрже своему кузену, если верить биографии Эрве Спрингела (1987). Год спустя Тьерри Смолдерен и Пьер Стерк в своей книге приписали эту фразу Алексису и Леону, которые говорили своим детям (обратите внимание на несколько иную формулировку, достойную Дюпона и Дюпонна): «Мы вам не скажем, кто был ваш дед, – а то еще зазнаетесь». Теперь, зная историю семьи, как мы можем абстрагироваться от этих сведений, когда мы вспоминаем, что Тинтин во всех «Приключениях» потихоньку симпатизирует особам королевской крови? И как не расслышать отзвуки этой истории во всех эпизодах, когда Тинтин находит дом для очередного брошенного ребенка? В «Голубом лотосе» он пристраивает осиротевшего Чаня в дом Ван Чэнь Йе, в «Храме Солнца» хлопочет, чтобы уличного оборвыша Соррино радушно встретили в храме инков, в «Изумруде Кастафиоре» возвращает цыганочку Мярку в ее семью (а капитан «усыновляет» все семейство). В «Акулах Красного моря» капитан оказывается на месте графини Эррембо де Дудзееле: когда Абдулла, сын арабского монарха, объявляется в Муленсаре в качестве нежелательного гостя, Хэддок скрепя сердце оказывает ему гостеприимство, пока в нем есть необходимость. Дюпон и Дюпонн, близнецы (впрочем, близнецы ли? Разве из их фамилий не явствует, что у них два «отца»?), вновь и вновь становятся посмешищем (отмечает Тиссерон) из-за своей неуместной одежды. Точнее, они пытаются одеться «уместно»: в Китае – в китайские национальные костюмы, в Швейцарии – в швейцарские. Когда Садуль спросил, чем навеяны образы Дюпона и Дюпонна, Эрже с ходу рассказал об Алексисе и Леоне, описал их усы и шляпы-котелки. А затем – странное дело! – заявил, что не вспоминал отца и дядю, когда придумывал сыщиков. Однако их напыщенные речи в сочетании с вечным перевиранием слов – явный признак того, что они стесняются своей малообразованности и проявляют снобизм, порожденный низкой самооценкой, разве нет? Как не подметить в «Приключениях Тинтина» отголоски реального изгнания близнецов из замка – сцены, которые разыгрываются вновь и вновь? Индейцев изгоняют с земли их предков, Алькасара и эмира – из их дворцов; Хэддок смещен узурпатором и выброшен со своего собственного корабля, совсем как д’Адок. Та же самая шайка, которая выдворила Хэддока в «Крабе с золотыми клешнями», позднее, в «Акулах Красного моря», ссаживает его с изящной «Шехерезады» на грязную «Рамону». И капитан повторяет судьбу Алексиса с Леоном: поневоле перебирается в более скромное жилище.