Тирания Ночи

– Паковочной?

– Никто не знает, откуда пошло название, – пожал плечами дэв. – Не помнят уже. Это то, что вы просили, – бумага для работы по доступной цене.

– Понятно.

– А сколько пергамента?

– Шесть свитков, сложенных вдвое по размеру обычного бумажного листа. Один мне, и по одному для моих учеников.

– Учеников? Э-э-э… Ладно. Это не мое дело. У меня здесь есть три свитка, но я знаю, где взять остальные. И нужные писчие принадлежности.

– Прекрасно.

– Отправлю за ними своих внуков, и вам не придется самому бегать по лавкам.

Элс нахмурился.

– Не волнуйтесь, господин, внакладе не останетесь. – Придвинувшись ближе, старичок доверительно сообщил: – Цену набавлять не стану. Просто я получу от них комиссионные. Они ведь знают: я могу послать внуков и в другое место. Я делаю им одолжение, вот они и уступают.

– Договорились, – кивнул Элс. – Я и так сегодня весь день на ногах, а надо еще дойти до дому.

Лавочник закричал что-то на местном диалекте мельхаика, щедро пересыпая свою тираду фиральдийскими словечками.

Элс неплохо знал мельхаик и близкое к нему пеквское наречие и мог сносно объясниться с жителями Суриета и Пеквы, но теперь он понял лишь половину из сказанного. Старик раздавал поручения – кому и куда бежать за Элсовыми заказами, – а еще велел сообщить некоему Пинану Талабу, что в бумажную лавку Луки Фарады зашел светловолосый иноземец. Из задней двери один за другим появлялись юноши; выслушав наставления деда, они торопливо кланялись Тейджу и выходили на улицу. Каждый раз, когда открывалась дверь, оттуда доносился резкий запах серы. С самого детства этот запах связывался у него с людьми, делавшими бумагу, и теперь всколыхнул воспоминания о далеком прошлом. О тех временах, когда его еще не купили ша-луг. Воспоминания эти, впрочем, были расплывчатыми – не воспоминания даже, а скорее смутная тоска.

Напутствуя внуков, старик умудрялся при этом разговаривать с Элсом, то и дело переходя на фиральдийский, иногда даже в середине предложения.

– А почему это вдруг, – с озорной усмешкой спросил Элс, – Пинану Талабу есть дело до того, какую именно бумагу покупает какой-то чалдарянин?

На мгновение ему показалось, что почтенный лавочник сейчас скончается от ужаса, – в немом испуге дэв уставился на Элса.

– Так как насчет моего заказа? Может, ты все-таки принесешь бумагу, пока мы ждем ответа от Талаба?

– Странные нынче времена, господин. Вот в Броте, к примеру, все из кожи вон лезут, чтобы найти каких-то чужеземцев со светлыми волосами. Нам-то здесь все равно, но надо же помнить об осторожности, если вы привлекаете столько внимания.

– Я работаю на Бруглиони, – сказал Элс, изобразив полнейшее недоумение. – А! Ты про тех молодчиков, что якобы на нас работали, а на самом деле выполняли приказы священника, подосланного к нам Братством Войны? Смешно получилось, да? Те парни, после того как тот священник их науськал, взяли и прикончили восемь или десять человек из шайки, на которую святой отец и шпионил.

Судя по выражению лица, старика эта история ничуть не забавляла. Один за другим в лавку начали возвращаться его внуки. Они складывали на прилавок свертки и исчезали за задней дверью, из-за которой снова и снова вырывались облачка серного дыма.

Элс все ждал подвоха, хотя зачем им его выдавать? Ничего страшного так и не произошло. Все гонцы вернулись в лавку, готовый заказ лежал перед ним.

– Превосходно. С удовольствием отправлю к тебе любого, кто спросит меня про бумагу.

– Вы очень добры, господин. Передайте всем, что лучше закупаться сейчас. Как только начнется война, все заберут солдаты.

– Война? Какая война?

– А вы не слышали?

– Ты же видишь, что нет. Сижу днем и ночью взаперти во дворце Бруглиони, а когда выхожу в город, никто не хочет разговаривать со светловолосым чужеземцем. Так в чем дело?

– Вчера пираты устроили большой набег. На Старплир. Перебили священников, монахинь и ученых мужей, разграбили все, что смогли. Почти всех жителей тоже поубивали. Большой отряд имперской кавалерии, направлявшийся в Аламеддин, добил отставших от основных сил мародеров и спас немногочисленных горожан, которым удалось спрятаться. – Старик заметно помрачнел, описывая налет.

Элс начал припоминать: Старплир расположен у самого побережья, на юге от устья Терагая, и совсем не укреплен, живет там несколько тысяч человек – в основном монахи, монахини и богословы, и славится город своими монастырями и семинариями, а еще там находится главный епископальный университет. И крошечное поселение дэвов, которые занимаются издавна знакомым им делом.

– Понятно.

– Говорят, патриарх убедит коллегию устроить против Кальзира священный поход.

– Думаю, самое время, – отозвался Элс, забирая сдачу и вешая на плечо мешок с покупками (в мешок этот, по всей видимости, раньше ссыпали рис). – У тебя там была родня?

– Мы все родня.

Элс вышел из лавочки, обуреваемый противоречивыми чувствами. Чалдарянский поход против Кальзира выгоден Дринджеру гораздо больше, чем поход против Коннека. Безупречного он займет надолго, а прибыли ему не принесет никакой. Быть может, Кальзиру удастся продержаться до тех пор, пока патриарх не отправится наконец на небеса или же окончательно не обнищает.

Но кальзирцы были праманами.

Хоть и не слишком сообразительными. Они что – с ума сошли? Зачем было совершать подобную глупость и истреблять жителей Старплира?

Тут явно не обошлось без чьего-то злого вмешательства.

– Капитан, – донесся из темного узкого прохода между домами тихий голос.

Элс не стал бы даже поворачивать голову, но голос этот был ему знаком.

– Гледиус Стьюпо? – спросил он притаившегося в тени дэва с всклокоченными волосами. – Что ты здесь делаешь?

– Поговорим в другом месте. Иди за мной, – выпалил тот и быстро пошел по улице, изо всех сил стараясь казаться незаметным.

Выглядело это забавно: что может быть заметнее крадущегося гнома?

Элс последовал за ним, обдумывая на ходу последние события. Сначала эта война, а теперь вот Гледиус Стьюпо.

– Какая-то у вас нездоровая страсть к подземельям, – пожаловался Элс.

– Вспомни дэвское подполье, – отозвался Стьюпо.

– Ха! И еще раз – ха!

– Когда с тобой обращаются как с крысой, постепенно, чтобы выжить, перенимаешь крысиные повадки.

Стьюпо привел Элса в располагавшиеся под дэвским кварталом подземелья, которые, как он утверждал, прорыли еще на заре Древней Империи. Тогдашние дэвы прятали здесь своих освобожденных единоверцев – бывших рабов, захваченных в Святых Землях.