Титан империи 5

Павел Петрович выглядел несколько ошарашенным, и несколько долгих секунд просто удивленно пялил на меня глаза.

Я же пригубил чай. Остыло, блин.

— Признаюсь, — проговорил он, наконец, — за мою тридцатилетнюю практику такой инцидент мне в новинку…

— Какой инцидент? — с невинным видом спросил я. — Сдача экзамена на «отлично»?

Павел Петрович несколько изменился в лице, но потом прыснул.

Тот «лещь», естественно, не был совсем обычным. С помощью Искры пришлось немного всколыхнуть внутренний мир Павла Петровича, чтобы мы как можно быстрее закончили наши танцы под луной. И я и вправду справился на «отлично». Он просто не ожидал такого наскока от кандидата в курсанты.

— Ваш отец учил вас сопротивляться псионическим практикам?

— И этому тоже, — кивнул и залпом выпил чашку. — Мой отец тщательно готовил меня к поступлению в ГАРМ. Знал, похоже, с чем мне придется столкнуться…

И я сделал как можно более кислую мину. Пусть думает, что задел мою родовую честь своими «псионическими прогулками».

Но Павел Петрович остался невозмутим.

— Прошу прощения, Евгений, а какой у вас ранг? С этими прогулками я даже не подумал прощупать вас.

— Адепт-Профессионал.

— Даже так? — присвистнул ректор. — А Михаил хорошо подготовил вас. Адепт-Профессионал на первом курсе не новость, но, признаюсь, явление довольно редкое…

— Скажите честно, Павел Петрович, вы не хотели, чтобы я прошел, да?

— Не понимаю, о чем вы.

— Понимаете, — твердо проговорил я. — Дотронуться до хозяина реконструкции воспоминаний, где он сам царь и бог, и сам решает какие физические законы соблюдать, а какие, как вы выразились, можно обойти и поломать, просто невозможно. К тому же для Новичка или Адепта, за которого вы меня наверняка приняли. Я же недалек от истины?

— Бросьте, Евгений. Вы же дотронулись! — Павел Петрович махнул рукой. — Я мог сделать так, чтобы те фигуры были раз в двести сильнее, и порвали бы вас как тряпку. Все было честно — ваш клинок против моего, а фигуры… Всего лишь элемент неожиданности. Ведь на Нексусе вы не будете жаловаться, что с вами дерутся нечестно?

— Да, но хотя бы прежде чем зайти в Монолит я надену броню и возьму с собой верных товарищей. И уж точно один из них не выхватит из воздуха меч, чтобы напасть на меня в компании нексов.

— А вот тут вы ошибаетесь, молодой человек! — ректор фыркнул и скривился: — Все, что я говорил вам про нексопоклонников, видимо, пролетело мимо ваших ушей. Опасность на Нексусе исходит не только от когтей и зубов нексов, но также и от тех, кто стоит позади вас, от тех, с кем вы час назад пили в столовке чай и смеялись над глупыми шутками. Вы видите меня таким, — и он развел руками, демонстрируя свои увечья, — не только потому что меня изуродовали нексы. Они всего лишь безмозглые инструменты в руках невидимого кукловода. О, нет, сначала меня ударили в спину, а потом уже мной занялись твари.

— Ясно… Тогда прошу прощения.

— Извинения приняты! — довольно кивнул Павел Петрович. — Что ж, думаю, вы можете идти… Хотя погодите!

Он, поставив чашку на столик, подъехал к своему рабочему столу и начал рыться в ящиках. Через минуту ректор передал мне кольцо с гербом ГАРМа.

— Вот. Наденьте и не вздумайте снимать, пока вы находитесь в стенах заведения. Вы меня поняли?

— Ага. Ясно и четко. Мы с вами обручены до конца моих учебных дней.

И ректор после моих слов от души расхохотался. Хорошо, что мне удалось немного разрядить нервную обстановку.

— Хорошо, — кивнул он и взял чашку со столика. — Я подготовлю приказ о вашем зачислении, а вы ступайте на склад и получайте форму, но поспешите, пока каптер не утек. Потом ступайте в общежитие и выспитесь там хорошенько. Завтра у вас тяжелый день. И последнее, увидите Феликса Эдуардовича, шлите его ко мне. Не стесняйтесь.

Я кивнул и, надев кольцо на место родового, поднялся из кресла. Ректор же отпил чай, сморщился и выплеснул его в камин.

Под шипение пламени я покинул кабинет ректора ГАРМа. За дверью меня встретил Иван. Он был бледен как могильный камень, а за его спиной стоял ухмыляющийся Феликс Эдуардович.

— Ах, Евгений Михайлович, как хорошо, что вы закончили! — вышел он мне навстречу. — Уже свободны как ветер?

— Конечно, Феликс Эдуардович… — вздохнул я. — Но не надейтесь. Я теперь буду портить вам настроение каждый день.

— Вот как…

— Феликс, зайдите ко мне, — прозвучал за моей спиной голос ректора, и он выехал в приемную. — И оставьте в покое Евгения Михайловича. Я уже проверил его и на ранг, и на способности. Он нам подходит. Пусть молодой человек идет готовиться к завтрашнему дню.

И Павел Петрович легонько подтолкнул меня прочь от слегка растерянного инквизитора.

— Но…

— Вы забыли про нашу партию? — покачал ректор пальцем. — А я не забыл. Давайте бросайте терзать этих замечательных молодых людей и попрошу к барьеру!

Дверь за ними закрылась, а я хлопнул товарища по спине, попрощался с секретаршей, и мы вышли из приемной. Я еще раз посмотрел на Ивана. Он выглядел так, словно инквизитор из него всю душу вытряс.

У выхода из башни нас ждала Виктория.

— Уже знаешь? — буркнул Иван.

— А как же… — хмуро проговорила Виктория. — Но не волнуйся. Никаких приказов мне не поступало.

На мой вопросительный взгляд она махнула рукой.

— У тебя-то все путем?

— Угу. У вас прибавление в семье.

— Еще один на мою шею! — хмыкнула она. — Ладно, мальчики, давайте уже пойдем поедим. А то у вас обоих такой вид, словно Зазубрин с Янковским с вами там совокуплялись.

— А что столовка еще работает? — спросил я и посмотрел на часы. Время было 8:11.

— Да. Там ребята из трех подразделений вернулись из рейда. Для них и накрыли поляну. Если поторопимся, то еще успеем перехватить пару пирожных.

И Виктория зашагала по направлению к столовой, которая располагалась… А судя по всему далековато! Вокруг уже было темно, а расхаживать в потемках по этим опасным закоулкам лишние пять минут даже мне хотелось меньше всего.

Мы с Иваном увязались за девушкой, и через минуту все втроем уже сидели на лестнице одного из вагонов с цистерной, которые катались туда-сюда даже в такой поздний час. Вокруг людей было поменьше, но судя по дыму, шуму и снопам искр из ангаров — работа тут не утихает даже ночью.