Титан. Фея. Демон
Шрифт:
— Капитан, — сказал он по-английски. — Нас очень порадовало, что ты не стала возражать против приготовления этой трапезы. Ты знаешь, что такое устраивается лишь в моменты, чрезвычайно для нас важные.
— "Нас очень порадовало", Менестрель? — переспросила Сирокко. Поняв, что не знает, о чем он собирается говорить, Фея заволновалась. И, посмотрев на других титанид, она увидела, что те с серьезными лицами уставились на свои пустые тарелки. Верджинель взглянула в дальний конец стола — на то место, что оставляли пустым всякий раз с тех пор, как Крис выпрыгнул в Преисподнюю.
— От чьего имени ты говоришь, друг мой?
— Я говорю от имени всех присутствующих здесь титанид и от имени многих сотен, которые сюда не пришли. Меня избрали огласить эту... эту... — Сирокко
— Не слово ли «жалоба» ты пытаешься сказать?
— Пожалуй да — отозвался Менестрель, и голова его как-то странно задрожала. Он призывно посмотрел на Сирокко и на какой-то миг ей показалось, что она его совсем не знает и что он первая увиденная ею титанида — да и был он, по сути, прямым наследником одной из первых. Менестреля можно было принять за ослепительной красоты женщину. Копна сияющих черных волос, широкие скулы, длинные ресницы, большой рот и гладкие, как у ребенка, щеки...
Тут Сирокко вернулась в настоящий момент — к реальности, которая, казалось, от нее ускользает.
— Так, продолжай, — предложила она.
— Все очень просто, — сказал Менестрель. — Мы хотим знать, что ты предпринимаешь для возвращения ребенка.
— А что предпринимаете вы?
— Были проведены расследования. Проверялась защита Преисподней. Воздушная рекогносцировка с помощью дирижабля дала нам карту твердыни. В Титанополе строились различные планы.
— Какого рода планы?
— Общий штурм. Осада. Есть различные мнения.
— Что-нибудь уже приведено в действие?
— Нет, Капитан. — Менестрель вздохнул и снова на нее посмотрел. — Ребенок должен быть спасен. Прости меня, если можешь, но я должен это сказать. Ты — наше прошлое. Он — наше будущее. Мы не можем позволить Гее им владеть.
Сирокко позволила нарасти молчанию, не прерывая его и переводя взгляд с одного лица на другое. Ни одна титанида на нее не смотрела. Робин, Конел и Искра, встретившись с ней глазами, быстро отвернулись.
— Конел, — наконец спросила она. — Есть у тебя план?
— Я как раз хотел это с тобой обсудить, — виноватым тоном произнес Конел. — Я думал о набеге. Только мы вдвоем — очень быстро туда и обратно. Не думаю, что лобовая атака даст какие-то результаты.
Сирокко снова огляделась:
— Есть еще какие-то планы? Давайте все суммируем.
— Выманить ее, — предложила Искра.
— Каким образом?
— Используй себя как приманку. Заставь ее выйти и сражаться. Расставь для нее ловушку. Вырой большую яму или что-то в этом роде... не знаю. Детали я еще не проработала. Быть может, что-то вроде засады.
Сирокко взглянула на Искру с возросшим уважением. Идея, конечно, гнилая, но в некоторых отношениях куда лучше остальных.
— Итак, четыре идеи, — сказала Сирокко. — Будут еще?
У титанид больше не оказалось. Говоря откровенно, Сирокко изумилась тому, что на многие их сотни нашлись целых две. Титаниды были всем чем угодно — но только не тактиками. Просто их разум работал иначе.
Сирокко встала:
— Хорошо. Менестрель, тебе нет нужды извиняться. Я не слишком заботилась о том, чтобы говорить кому-то, чем я занимаюсь. Естественно, ты и все титаниды слишком озабочены возвращением ребенка, чтобы видеть, что и я что-то делаю. Долгое время я отсутствовала. Говорила немного. Да, правда, он действительно ваше будущее, и прежде всего я благодарна вам за это и сожалею о нем. Последний килооборот я ни о чем другом почти и не думала. Как раз сегодня вечером я хотела изложить вам свои планы, но вы меня опередили. Самое первое — это Гея. Никто из вас ее не понимает. Вы дали мне четыре сценария. Четырех фильмов. — Сирокко принялась загибать пальцы. — Менестрель, ты упомянул лобовую атаку. Назовем это фильмом про Вторую мировую войну. Дальше — осада. Это античный эпос. Конел, твоя идея — это фильм про грабеж. Идея Искры скорее похожа на вестерн. Мне в голову пришли и другие варианты. Есть фильм про чудовище, который, по-моему, понравится Гее, где мы пытаемся ее сжечь или убить электрическим током. Есть
тюремное кино, где нас ловят, а затем мы спасаемся бегством. Есть воздушный налет — скорее всего фильм про Вьетнам. Но вот что вам следует помнить. Гея подумала и обо всем этом, и о нескольких других возможностях. Мой подход будет исходить сразу из нескольких вариантов, но, чтобы победить ее, нам придется также выйти из жанровых рамок.Глядя с лица на лицо, Сирокко не удивлялась, видя там недоумение. Похоже, все они решили, что она спятила — со всеми этими разговорами про кино.
— Я не свихнулась, — негромко сказала она. — Я просто пытаюсь мыслить так, как мыслит Гея. У нее настоящий задвиг на фильмах от 1930-го до 1990-го. Она взяла себе образ звезды, умершей в 1961-м. Гея желает проживать фильмы, и у нее есть своя система звезд, причем большинство из тех, кого она выбрала быть звездами ее величественного эпоса, сидят здесь. Она пустилась во все тяжкие, чтобы заполучить некоторых из вас. А кое-кого из вас она в определенном смысле создала — подобно тому как старинные киномагнаты обычно создавали имидж для своих звезд. Меня она заняла в главной роли. Но это большое кино — со многими важными персонажами и миллиардной труппой. Гея способна допускать ошибки. Габи стала первой. Предполагалось, что Габи будет жива до настоящего времени как моя верная соратница. Второй ошибкой стал Крис. Планировалось, что он станет моим партнером. Между мной и Крисом должна была завязаться любовная история, но тут на пути встала Валья. Их любовь не планировалась. Но Гея умный и хитрый режиссер. У нее всегда готов аварийный под-сценарий, она всегда готова включить в состав труппы дублера. Группа сценаристов всегда готова предложить некоторые вариации, какие-то способы чуть поменять основной сюжет и поддерживать выполнение сценария. Тут ты, Конел, хороший пример.
Конел слушал как завороженный; теперь же он вздрогнул от удивления.
— Ты происходишь от Юджина Спрингфилда, одного из первоначальных актеров — того самого, которого Гея выбрала на роль злодея. Все это безусловно станет важным в последующих событиях. Я почти уверена — и Стукачок меня в этом поддерживает — что, для того чтобы ты сюда явился, Гея провела хитрую манипуляцию.
— Это невозможно, — запротестовал Конел. — Я явился сюда убить тебя, и... — Он осекся и покраснел. Сирокко знала, что он редко распространяется об их знакомстве.
— Да, Конел, все очень похоже на свободное решение, — мягко сказала она. — Так оно, собственно, и было. Гея не вторгалась в твой разум — там, в Канаде. Но она владела издательской компанией, выпустившей ту нелепую книжку комиксов, которую ты затем сюда с собой притащил. Она сумела исказить историю и позаботилась, чтобы ты узнал о своем предке. А возможно — и подтолкнула тебя к бодибилдингу. Все остальное вышло само собой. Робин, ты уже отчасти знаешь о том, как тобой манипулировали.
— Конечно, — с горечью отозвалась та.
— Мне жаль, что приходится тебе об этом рассказывать... но, черт возьми, есть кое-что похуже, и никому из нас это не понравится. Она приложила руку к твоей жизни еще до твоего рождения. Помнит ли еще ваш народ о Визжаче?
Робин насторожилась, но кивнула.
— Именно Визжач и выставил нас в космос. Это был большой метеорит. Ковен тогда находился в Австралии. Визжач упал — и убил половину из нас. Но он оказался в наших владениях, и в нем полно было золота и урана. Все это нетрудно было добыть. Визжач сделал нас достаточно богатыми, чтобы построить Ковен на орбите...
Тут ее глаза стали круглыми от ужаса.
— Визжач упал на Австралию в 2036 году, — сказала Сирокко. — Я к тому времени уже одиннадцать лет была здесь. Нет сомнения, что его послала Гея.
— Это безумие, — вмешалась Искра.
— Да, конечно безумие. Но только не в том смысле, что такого быть не могло.
— Но за Геей следили...
— ...и она все это время каждые десять оборотов выпускала по яйцу. Охранный корабль следил за ними, пока они не удалялись из виду, прикидывая, не попадут ли они в Землю. Ни в одном угрозы так и не увидели, а яиц было слишком много, чтобы за всеми уследить.