«Титаник» плывет
Шрифт:
— Мне жаль, Джу, но это конфиденциальная встреча.
— Ты что-то разнюхал, Боб Эллиот! Раскопал что-то жареное — старый пронырливый сукин сын!
Даже после двух «Daiquiri» профессиональное чутье Джу Даррел не дремало.
В другое время Боб Эллиот не отказал бы себе в удовольствии зацепить ее на этот крючок.
В другое время.
Но не теперь.
Женевское озеро — неширокое, вытянутое в длину и напоминает — если взглянуть с высоты птичьего полета — кокетливую, изящную рыбку.
Хвост
Автомобильная поездка из Женевы в Монтрё — дело приятное во всех отношениях. Прекрасная дорога все время бежит вдоль живописного берега, иногда вплотную приближаясь к воде, и тогда, особенно в солнечные дни — а они, как известно, не редкость в этих благословенных местах, — кажется, что машина летит по искрящейся водной глади.
34
Байрон. Поэма «Шильонский узник».
35
Достоевским, Набоковым, Хемингуэем и др.
Молодая русская пара прилетела в Женеву двумя днями раньше. Они остановились в отеле «Bristol», но под его в гостеприимную крышу возвращались только к ночи. Днем бродили по городу, осматривали достопримечательное! обедали, заглядывали в магазины, ужинали и снова шли гулять.
Словом — отдыхали.
На третий день Женева им наскучила.
Тогда молодые люди взяли напрокат юркий «Volkswage-Golf» и поинтересовались у портье, куда лучше всего отправиться на экскурсию с тем расчетом, чтобы к вечеру у возвратиться в город.
Им предстоял ужин в знаменитом «La Perle du Lac», маленьком — всего несколько столиков — ресторане на берегу озера.
— Вы не пожалеете, если отправитесь в Монтрё, — сказал портье, задумавшись всего на секунду.
Они последовали его совету.
И не пожалели.
Поначалу.
В пути они провели всего сорок минут, но указатели на шоссе уже извещали, что городок, выглядывающий из буйной зелени пальм, магнолий, кипарисов, и есть Монтрё.
— Приехали? — рассеянно спросила молодая женщина. В машине ее укачивало, и последние десять минут она не смотрела по сторонам, откинувшись на сиденье и прикрыв глаза.
— Да. Тебе лучше?
— Не сказала бы. Давай остановимся на минутку, я пройдусь.
— Мы почти на месте.
— Я хочу пройтись по берегу.
Она заговорила более требовательно, и спутник немедленно подчинился.
Машина аккуратно съехала с трассы и, прижавшись к бордюру широкого изумрудного газона, остановилась. Узкая дорожка, выложенная круглыми маленькими булыжниками, сбегала прямо к озеру. Миновав ее, они оказались на берегу.
От воды тянуло прохладой, и женщина немедленно потянулась к ней — быстро присела на корточки, опасно наклонилась вперед.
Внезапно она громко вскрикнула.
Отпрянула назад.
И, потеряв равновесие, упала — спутник не успел ее подхватить.
— Господи, там…
— Не смотри. Тебе не надо на это смотреть.
Он суетливо помогал ей подняться, одновременно отступая
назад, — зрелище, открывшееся им, было жутким.Прямо у берега на воде покачивалось человеческое тело.
Женщина — а это была именно женщина — лежала навзничь, широко раскинув руки, словно пытаясь таким образом удержаться на плаву.
Впрочем, у молодой пары такого впечатления не сложилось — с первого же взгляда обоим стало ясно, что она мертва.
— Господи, какой ужас… Господи… Что теперь делать?
— Не знаю… Поедем отсюда.
— Как — поедем? А… она? Нужно звонить в полицию…
— Не нужно. Представляешь, что потом начнется? Нет! Никакой полиции. Поехали быстро. Слышишь, что говорю?!
Прошло всего несколько минут с того момента, как она захотела выйти из машины, но этого оказалось достаточно, чтобы роли поменялись.
Причем — кардинально. Теперь распоряжался он. И она подчинилась. Послушно повернулась, сделала несколько шагов и… застыла на месте.
Навстречу по тропинке неторопливо спускался полицейский.
— Est-ce que je рейх vous aider? [36]
Он произнес это дружелюбно.
Но не получил ответа.
Выражение их лиц было странным, но поначалу он ре шил, что пара просто не говорит по-французски.
— Can I help you? [37]
36
Могу я вам помочь? (фр.)
37
Могу я вам помочь? (англ.)
Его голос стал напряженным.
Он еще не понимал, что именно произошло, но остро чувствовал, что дело неладно.
Рука непроизвольно потянулась к кобуре.
— Стойте! — Мужчина наконец нарушил молчание. Ом вполне прилично говорил по-английски. — Мы просто в шоке. Здесь в воде — труп.
— Пожалуйста, — тихо и очень вежливо сказал ему полицейский, — поднимите руки и оставайтесь там, где стоите.
Потом произошло необъяснимое. Услышав просьбу, молодой мужчина повел себя так, будто лишился рассудка.
Резким ударом руки он отбросил спутницу в сторону, в отчаянном прыжке настиг полицейского, сбил его с ног и стремительно бросился вверх по дорожке. И, разумеется, далеко не ушел.
Поверженный офицер даже не пытался встать на ноги — заученным жестом выхватив пистолет, он выстрелил лежа.
И не промахнулся.
Голос в трубке не обманул.
Итальянский ресторан «Sale e Рере» находился в десяти минутах езды от «Хилтона».
Было восемь вечера, когда Боб Эллиот переступил его порог и в недоумении замер на месте, оглушенный невообразимым гвалтом.
Казалось, что стеклянная дверь небольшого ресторанчика вела не просто с улицы в помещение. Но из одного мира — в другой.
Из пресного мира британской столицы — в радужную феерию неаполитанского карнавала, прибрежных таверн Сицилии, ресторанчиков Рима или Венеции. С севера — на юг. Из прохлады — в зной. От вежливой скуки — к необузданному веселью.
Тесный зал ресторана был полон, при этом казалось, что все находящиеся в нем люди говорят одновременно.