Тлеющий уголек

– Откуда ты знаешь по мой стресс?
– спрашиваю я, неспособная отвести от него взгляд.

– Из-за печали, что ты всегда носишь.
– он проводит пальцем вдоль уголка моего глаза.
– Она здесь, все время. Поэтому, пожалуйста, если ты не готова, это может подождать.

Пугает, что он видит меня насквозь.

Он дает мне время подумать, и мои мысли возвращаются к Гаррику и к многочисленным знамениям его смерти. К Рэйвен. И Йену. Моей маниакально-депрессивной матери-алкоголичке. Исчезновению моего отца. Ангелы и тайные общества? Столько всего происходит в моей жизни и единственное спасение - Ашер. Сегодня была из лучших ночей в моей жизни, и я хочу удержать чувство блаженства сколько смогу. Чтобы он не говорил, это все изменит. Возможно, даже уничтожит его - я могу ощутить это по тону его голоса, по его движениям и тому, как его глаза смотрят на меня.

– Ты можешь отвезти меня домой?
– я боюсь сейчас иметь дело с тем, что он мне скажет и беспокоюсь, что я сломаюсь и, в конечном итоге, сойду с ума.
– Уже поздно.

Он кивает с пониманием в глазах, затем убирает руку, положив ее на руль.

– Все, что хочешь, Эмбер. Я серьезно. Я дам тебе все, что захочешь.

Интересно, что на самом деле это означает.

***

Внутренне освещение в доме выключено, когда мы подъезжаем. Либо электричество еще не дали, а мама и Йен в постели, либо никого нет дома.

– Здесь есть кто-нибудь?
– спрашивает Ашер, глядя на дом.
– Похоже, что никого.

– Да, так и есть, - я бросаю взгляд на часы.
– Час ночи. Черт, как получилось, что уже так поздно?

– Время летит, когда веселишься, - он дразнит меня мягким смехом и улыбкой, заставляющей-все-внутри-таять.

Темные мысли исчезли из моей головы, и дорога домой была наполнена легким разговором о музыке, школе, искусстве и писательстве. На данный момент я отказываюсь думать об Ангелах, Мрачных Жнецах и Анамотти. Я просто хочу быть свободной от смерти и всего, что с ней связано.

– Сегодня было весело, правда.
– я подергала ручку и открыла дверь.
– И мне нужно было немного повеселиться.

Он захватывает подол моей рубашки и костяшками поглаживает живот, затягивая обратно в машину.

– Тогда почему это должно закончиться?

Он спрашивает то, о чем я подумала? Мои глаза поднимаются к окну на втором этаже, к спальне Рэйвен. В окне горит свет, и я почти слышу её голос: сделай это, сделай это, сделай это!

– Ты хочешь зайти?
– я невольно взглянула на его блестящие губы и потом облизнула свои собственные.

Он кивает, своим взглядом разбивая меня на тысячи бессвязных кусочков.

– По крайней мере, пока кто-нибудь не появится; ты не должна быть здесь одна.

– Мне девятнадцать, - говорю я.
– И я могу жить одна.

– Ты не должна становиться той, кем не являешься, - тихо говорит он.

Я смотрю на мой дом.

– Позволь мне сначала сбегать, проверить электричество.
– на самом деле, я хочу проверить, что никого из моей семьи нет дома.

Он улыбается и выпускает мою футболку, я вылезаю из машины. Я забегаю внутрь и щелкаю выключателем.

– Ну, электричество снова с нами, - я проверяю гостиную, частично ожидая найти смерть, ждущую меня, но дома пусто и тихо, как на кладбище.

Я делаю шаг наружу и машу Ашеру, чтобы он входил. Он вылезает из машины и идет медленным прогулочным шагом. С каждым шагом он приближается, и я понимаю, что я счастлива, что он останется со мной. Если бы не он, то я, вероятно, проснулась бы через несколько часов, преследуемая мыслями о смерти и Жнецах. Я бы схватила свой ноутбук и отправилась на кладбище, где бы я делала заметки об одиночестве и боли. Ашер отвлекает меня от смерти, и тишина, что появляется в моей голове благодаря ему, позволяет моему телу чувствовать все это: опьянение от прикосновений, поцелуев, комфорта от близости с кем-то.

Я закрываю за ним дверь, и он осматривает мой дом, поворачиваясь кругом. На стене висят фотографии, где я маленькая. На некоторых я с Рэйвен, на некоторых с Йеном. Есть даже несколько, где я с папой и мамой, когда жизнь была радужной и солнечной. Ну, или я так считала. Или жизнь просто ждала, что из этого выйдет.

– Ты похожа на своего отца.
– он щурится на фото, где я, двухлетняя, на коленях у своего отца. Мама оперлась на его плечо и что-то шепчет ему на ухо. Н заднем плане Йен, бьет пластиковыми нунчаками надувного Санта Клауса. Там же стоит рождественская елка, мигающая красными огоньками. Фото такое искреннее, а мы счастливы. На мгновение, я хочу вернуться.

Я направляюсь к лестнице, и Ашер следует за мной. Пока мы поднимаемся по лестнице, я физически ощущаю каждое движение его тела, малейшее повышение температуры, ритм его сердца.

Когда я достигаю комнаты, я открываю дверь, и он сразу же смотрит на рисунки на стене, стихи и фото мертвых поэтов. Он долго смотрит на Жнеца, затем на Ангела на стене напротив, прежде, чем фокусируется на рисунке Эдгара Алана По, который я прикрепила на дверцу шкафа.

– Если бы я не знал тебя, я бы подумал, что ты запала на него, - говорит он с каплей веселья в голосе.
– Но опять же, я не слишком хорошо знаю тебя.
– он смотрит на меня и дергает бровью с пирсингом.
– Так это мои конкуренты?

– Я не влюблена в него, - отвечаю я, поднимая воронье перо с комода. Странно. Я думала, что убрала его.
– Я влюблена в его работу.

– Я помню вечеринку... Ты практически упала в мои объятия, когда я процитировал единственную известную мне строчку.
– он дразнит меня с самодовольной улыбкой.

Я прищуриваю глаза и стараюсь не улыбаться.

– Ты играл со мной? Так вот почему ты ушел и оставил меня на танцполе.

Он выглядит раскаивающимся.

– Я сожалею об этом... я просто... мне нужно было кое-где быть.

– Все нормально, - говорю я.
– Мне все равно надоело танцевать.

Он дарит мне робкую улыбку, а затем вырывает перо из моих рук, и раскручивает его между пальцами.

– Это воронье перо?

– Да, а что?

Он качает головой и отдает перо мне.

– Где ты его взяла?

– В парке в Центре Техники и Передового Производства.
– я оставила перо на комоде, размышляя, как бы выглядело перо Ангела.
– Это довольно распространенная птица.

Серьезное выражение его лица меняется на озорное, и он хватает меня за бедра.

– Мне просто интересно, как тщательно ты искала - как глубока твоя одержимость Эдгаром Алланом По.

– Ха-ха, - говорю я с сарказмом, игриво толкая его, но он удерживает мою руку напротив его груди. Мы резко останавливаемся, он тяжело сглатывает, смотря на мой рот.