Тьма близко

Элис ждала, что толстый мальчишка, ее сосед, будет вопить почище взрослых, но тот сидел спокойно и разглядывал воинов. Зато старшие орали так, что труб не было слышно. Мало-помалу шум на трибунах пошел на убыль, и Элис с удивлением поняла, что трубачи успели смолкнуть. Должно быть, поняли, что их никто не слышит. Но вот они снова вскинули сверкающую медь. Над полем разнесся пронзительный зов… и рыцари, склонив копья, двинулись в бой.

* * *

Зрители на трибунах топали ногами, кричали и стонали. Два неровных строя конных воинов на ристалище сближались – дрожали склоненные копья с тупыми наконечниками, тяжело бряцала сталь доспехов, развевались пышные плюмажи на шлемах. Пустота между отрядами сокращалась… рыцари пришпорили коней для последнего рывка… и с грохотом столкнулись посередине поля. Треснули древки, разлетелись обломки, первые неудачники рухнули на песок, поднялась пыль. Около трети участников схватки были сбиты с коней при первой сшибке, кто-то, свалив соперника, промчался по инерции сквозь вражеский строй, кто-то успел сдержать лошадь, рыцари рассеялись по полю и теперь спешно разворачивались, снова спеша в схватку.

Они отшвыривали сломанные копья, выхватывали оружие ближнего боя. Валентин и Фиоро усидели в седлах, их копья сломались, и оба торопились встретиться снова. Принц выдернул из ножен длинный меч, граф взялся за притороченную к седлу секиру, оружие было затупленным согласно правилам турнира, но сталь, обнажаясь, грозно сверкнула на солнце. Сразу сойтись в новом поединке врагам не удалось – перед ними оказались рыцари из соперничающих партий. Своего врага Фиоро снес с седла одним мощным взмахом – ему не терпелось свести счеты с главным противником. Принц разделался с воином в желтом и зеленом не так быстро, потребовалось несколько ударов. Но вот он оказался перед графом.

Наконец предводители обоих отрядов встретились в рукопашной. Трибуны пришли в полное неистовство. Элис казалось, что люди на трибуне не могут орать громче, чем в тот момент, когда всадники пришли в движение, но стоило сблизиться графу и Валентину, как толпа превзошла себя. А граф тем временем надвинулся на более легкого соперника, тесня его мощными взмахами тяжелой секиры. Валентин ловко управлялся с конем, хотя поводья ему пришлось выпустить, чтобы перехватить рукоять меча обеими руками. Он бросал белого жеребца вправо и влево, чтобы не сходиться вплотную. Принц кружил около Фиоро, изредка парируя удары, но чаще уклоняясь от лезвия секиры. Вокруг них кипела схватка, рыцари сражались, не щадя себя, пары бойцов сходились, обменивались ударами и расходились, все поле пришло в движение. Но взгляды зрителей были прикованы к центру ристалища, где бились предводители партий.

Вот Валентин, выбрав удачный момент, тоже нанес удар, его меч со скрежетом врезался в кирасу противника. Фиоро словно не почувствовал, он заносил секиру, и принцу пришлось пригибаться. Следующий удар он парировал, но заметно покачнулся в седле.

Кто-то из партии принца, разделавшись со своим противником, поспешил на помощь предводителю и налетел на Фиоро, осыпая графа ударами палицы. Граф, увлеченный поединком, не заметил нового врага, и это стоило ему нескольких пропущенных ударов, весьма крепких. Фиоро осадил коня, развернулся к новому врагу и несколькими взмахами оружия заставил того отступать. Граф был настолько силен, что вскоре уже теснил двух противников, попеременно нанося удары обоим. Хотя и чувствовалось, что он увлекся боем, но сражался Фиоро искусно и даже изобретательно. Значит, не потерял голову.

Элис, благодаря приемному отцу, разбиралась в фехтовальных приемах и вполне оценила мастерство, проявленное графом: тот, сделав вид, что готовит рубящий удар сверху по шлему принца, неожиданно пришпорил коня, вмиг оказался рядом с другим противником и, казалось бы, не сильно ткнул того в забрало обухом секиры. Маневр удался, и соратник принца, взмахнув руками, вывалился из седла. Валентин поспешил напасть на графа снова, пока тот разделывался с неудачливым рыцарем. Меч дважды взлетел и поднялся, доспехи графа звенели под этими ударами, но Фиоро сумел отразить атаку и снова стал теснить принца.

На арене собрались испытанные бойцы, герои множества турниров, и большинство их оказалось на стороне Валентина – мало-помалу вассалов графа одолевали. Бой уже распался на несколько групповых схваток, и видно было, что желто-зеленые терпят поражение, все меньше их оставалось в седлах. Но в центре по-прежнему сражались предводители отрядов, и накал страстей не угасал. Фиоро, снова оставшись с принцем один на один, теснил его, и удары секиры, кажется, делались все мощнее – граф не знал усталости и бил не переставая. Принц же все реже рисковал парировать, все чаще отступал и уклонялся. Очередной удар секиры пришелся вскользь по его кирасе, лезвие соскользнуло и задело круп белого жеребца, прикрытый попоной. Тупое лезвие не смогло ранить скакуна, но конь взвился на дыбы, и принцу стоило немалого труда совладать с ним. Похоже, это разозлило Валентина, поскольку он в свою очередь, и уже намеренно, ударил коня графа. Турнирные правила запрещали калечить животных, полагалось бить только по седоку, но, конечно, в суете и запале общей схватки могло случиться всякое.

Конь Фиоро, заржав, метнулся в сторону, граф натянул поводья. Но пока он справлялся с животным, на помощь Валентину подоспели два рыцаря из его партии. Оба были основательно помяты в схватке, у одного от перьев плюмажа остался жалкий измочаленный огрызок, щит другого был так изрублен, что невозможно было разобрать герб, однако эти воины, хотя и уставшие, оказались втроем против одного. Когда Фиоро сумел снова направить коня к принцу, удары посыпались на него со всех сторон. Однако граф сумел сойтись с Валентином вплотную. Теперь, сражаясь бок о бок с двумя соратниками, принц не мог маневрировать так же свободно, как прежде.

Не замечая вражеских ударов, граф выпустил рукоять секиры, позволив оружию свободно повиснуть на ремне, ухватил принца, стиснул в объятиях, приподнимая… и вырвал из седла.

Миг – и Валентин полетел под копыта коней. Элис охнула, ей показалось, что принц в беде, но его рыцари оттеснили графа, на помощь к ним спешили еще несколько бойцов. Партия графа проиграла, лишь трое его соратников отбивались в стороне от центра ристалища. Четверо бойцов наседали на них, и видно было, что поражение желто-зеленых – лишь вопрос времени. Трибуны уже не ревели, а издавали ровный монотонный гул – и вопли восторга, и причитания родни сраженных воинов сливались в единый мощный звук. Хотя, конечно, когда Валентин покинул седло, немало женщин издали скорбные возгласы – не одна Охотница боялась за прекрасного принца!

– Граф проиграл, – заметил толстый мальчишка рядом с Элис.

Видимо, он опасался вызывать неудовольствие родни, поэтому произнес реплику очень тихо. Слышала только Охотница.

Но Фиоро не думал сдаваться. Разъяренный тем, что никак не может добраться до сбитого с коня принца, он бесстрашно ринулся на четырех противников, оказавшихся на его пути. Стальное кольцо сомкнулось вокруг него, посыпались полновесные удары. Мгновение, другое – и граф тоже не удержался в седле. Он тут же вскочил и поднял оружие, готовясь защищаться пешим против четверки всадников. Но те медлили.

– Король подает знак, – заявил рыжий сосед Элис. – Поэтому не нападают.

Мальчишка был настолько хладнокровен, что замечал не только происходящее на ристалище, но и события на трибунах. Горнисты затрубили, и бойцы опустили оружие. Один только Фиоро, хотя и спешенный, продолжал надвигаться на соперников. Те осаживали коней, отступали, не желая сражаться после сигнала к прекращению турнира. Один из них спрыгнул с коня и, встав перед графом, поднял забрало.

– Остановитесь, граф! – рявкнул он. – Именем короля! Бой окончен!

Элис с удивлением узнала в этом воине Гринта. Начальник стражи, оказывается, тоже участвовал в схватке.

Наверху, над головой Элис, заговорил Ангольд. Его голос, как всегда звучный и внушительный, разом перекрыл шум на трибунах.

– Повелеваем остановиться! Довольно на сегодня. Наши подданные показали достаточно доблести и воинского духа на этой арене, и да будет теперь мир! Мы признаем успех партии принца Валентина, его рыцари одержали верх. Однако отдаем также должное мужеству графа Фиоро, нашего отважного вассала. Он в одиночку храбро бился против многих славных воинов, и мы повелеваем ему и тем из его вассалов, кто удержался в седле к сему моменту, покинуть ристалище, не сдавшись. Мир, добрые люди, мир!