Тьма императора. Часть первая

– Что такое ПЭ?

– Парадный этаж. Самый верхний в Главной башне. Есть, правда, ещё чердак, но лифт туда не ходит, по лестнице надо идти.

София немного помолчала. Спрашивать было боязно, да и толку спрашивать – она всё уже поняла. Трей ведь говорил, что она будет жить рядом с наследниками, а где они могут жить, кроме как не на парадном этаже?

– А… кто ещё там?..

– На парадном личные комнаты только правящей четы и их детей. Есть игровая комната, гостиная, танцевальный зал, столовая, бассейн…

– Ба…

– Да, – Трей улыбнулся, – конечно, и бассейн есть. В замке – на парадном этаже, и ещё один снаружи, в парке. Всё постепенно изучишь, не волнуйся. Первое время, правда, придётся ходить с сопровождением, но потом разберёшься.

Бассейн! София чуть не подпрыгнула. Может, она будет ходить туда вместе с детьми? Во время обучения в Институте прикладных наук она посещала бассейн и даже была в составе институтской сборной по плаванию. Ничего не выигрывала, но нормативы сдавала всегда и плавать любила очень.

Аньян вообще обучали всему, чему только можно. Они должны были уметь и на велосипеде ездить, и на лошади кататься, и первую помощь оказывать, и рисовать, и петь, и танцевать, и шить, и вязать, и готовить… Мало ли, какой попадётся ребёнок? Кто-то книжки любит читать, а кто-то – вышивать крестиком. Поэтому разбираться хотя бы минимально надо было во всём.

И Софии это нравилось. С её пятнадцатью магоктавами дара великим магом ей никогда не стать – зато есть шанс стать хорошей аньян.

Двери лифта открылись, они с Треем вышли наружу – и София замерла от восхищения.

В коридоре оказалось сказочно красиво. Так красиво, что она несколько секунд не могла дышать, изумлённо оглядываясь по сторонам.

Все стены были отделаны резными деревянными панелями, изображающими и цветы, и деревья, и птиц, и животных, и просто абстрактные орнаменты – рассматривай хоть всю жизнь, и каждый день будешь замечать что-то новое. Ярко и пряно пахло можжевельником – видимо, панели были сделаны из него, – а когда София подняла голову, то обнаружила ещё одну панель, и там, как и на двери в кабинет императора, были вырезаны золотой орёл и пламя вокруг него. И несмотря на то, что дерево не было раскрашено, Софии показалось, что орёл действительно живой, и он на самом деле летит сквозь огонь.

– Невероятно, – выдохнула она.

Примерно через каждые три метра напротив друг друга из стен выглядывали светильники – не деревянные и не золотые, а медные, и они были похожи на вьюнки с колокольчиком-абажуром на конце. София присмотрелась – сверху на абажуре сидели изящные маленькие бабочки, тоже сделанные из меди.

А под ногами был абсолютно белый и настолько мягкий ковёр, что на нём вполне можно было бы уснуть, как на удобной кровати.

Неужели она, обыкновенная нетитулованная аньян, будет жить здесь, среди этого великолепия?

– Да, неплохо, – подтвердил Трей, явно смеясь над её реакцией. – Не зря этаж называют парадным. Смотри, какие зеркала.

Чуть дальше по коридору среди резных деревянных панелей действительно начали встречаться зеркала – чуть мутноватые, старинные, они казались маленькими водными озерцами среди сказочного леса. Деревянные завитки вокруг них были оформлены словно рамы из цветов и листьев, державшие мутноватые поверхности зеркал с нежной бережливостью.

Были здесь и картины, и гобелены, и вышивки, и даже огромный аквариум от пола до потолка – длиной метров десять! – в котором плавали, кружились, играли друг с другом разноцветные рыбки.

– Это недавно поставили, – сказал Трей, когда они с Софией проходили мимо. – Агата любит аквариумы. И в детской есть, потом увидишь. Так… дошли до покоев императрицы.

София покосилась направо – там, рядом с двустворчатыми деревянными дверьми, чуть менее резными, чем окружающие их стены, стояли двое охранников в красных мундирах.

«Значит, вот здесь живёт его жена…»

– А… какие у неё отношения с детьми, не знаешь?

– С детьми – хорошие.

Трей сразу замолчал, и София, удивившись, заметила:

– Ты так говоришь, как будто с кем-то плохие.

– В этом есть доля истины, – он кивнул, понизив голос. – И пожалуй, стоит тебя предупредить… У её величества сложный, очень сложный характер. Нет, конечно, император у нас тоже не сахарный, но… Его величество – справедливый человек. Достаточно хорошо выполнять свою работу, и он тебе слова дурного не скажет. Императрица же – ровно наоборот, будет придираться без всякого повода к мелочам.

София понимающе кивнула. Она встречала таких особ среди аристократок и знала, что подобным поведением чаще всего страдают не слишком счастливые женщины. Конечно, императрица и в целом наверняка не любит нетитулованных магов и простых людей, но в основе истерик наверняка лежит неудовлетворённость собственной жизнью.

– Кроме того, она…

– Ревнива? – София улыбнулась, вспомнив слова управляющего, и Трей хмыкнул.

– А, Бруно уже просветил. Мы это всем говорим осторожно, иначе могут быть неприятности. При ней не вздумай улыбаться его величеству – всю кровь потом выпьет. И вообще аккуратнее. Через пару дней заметишь, что все личные слуги императора – либо мужчины, либо пожилые женщины. Молодые у него надолго не задерживались. Ему-то без разницы, кто комнаты убирает, а её величеству вот не всё равно. Ты молодая и…

– Я же не служанка конкретно императора, – нахмурилась София. – Я аньян их общих детей.

– Поверь мне, – вздохнул Трей, а дальше сказал такое, от чего её сердце замерло в испуганном воодушевлении, – императора ты будешь видеть чаще, чем любая из его служанок.

За покоями императрицы шли покои императора, за ними – детская, и рядом с ней оказалась дверь в комнату Софии. Никаких охранников здесь не находилось – впрочем, двери в детскую были неподалёку, и возле них традиционно навытяжку стояли двое стражников.

– Прикладывай браслет, – Трей кивнул на панель-ключ слева от дверной ручки, – и заходи. А я пойду. Через час за тобой зайдут, отведут к Агате и Александру. Ну, – Трей усмехнулся, – если они, конечно, раньше сами до тебя не доберутся. Удачи, София.

– Спасибо, – она кивнула и, когда мужчина, развернувшись, поспешил обратно, дотронулась браслетом до панели и толкнула дверь.

Здесь ей понравилось сразу, и гораздо сильнее, чем в коридоре. Во-первых, потому что здесь было окно – огромное, во всю стену, а за ним – такой вид на город с высоты птичьего полёта, что София согласилась бы жить тут только из-за него, даже если бы вокруг не было никакой мебели.