Тьма императора

— Я помню, — огрызнулась Виктория. — Но Арен, неужели нельзя подобрать кого-то еще, с титулом? На тебя и так злятся за этот закон, а ты еще усугубляешь! Жена вновь начала повышать голос, и император понял, что на этот раз успокоить ее можно только одним способом.

Он встал с постели, подошел к Виктории — она от неожиданности замолчала, — поднял ее на руки и понес обратно к кровати. Положил на покрывало и начал расстегивать халат. — Арен… — Виктория попыталась оттолкнуть его руки, но в ее эмоциях вместе со злостью он услышал возбуждение. — Перестань, мы еще не закончили!

— Сейчас закончим, — усмехнулся Арен, распахивая халат и накрывая обеими ладонями обнаженную грудь жены. Через несколько минут злость и негодование растворились, уступив место другим эмоциям, и Виктория кричала под ним, царапая его спину от страсти — и после у нее не осталось ни сил, ни желания на скандалы.

Конечно, это была временная мера. Арен понимал это, поглаживая разгоряченное, подрагивающее от недавнего удовольствия тело жены. И Виктория выскажет ему все не единожды, особенно когда увидит молоденькую и хорошенькую Софию. Императрица была ревнива, как сотни демонов, и во всех молодых служанках подозревала любовниц мужа.

Любовниц Арен не заводил с момента заключения официального брака. Ему было достаточно Виктории. Да и… у него уже есть одна нелюбимая и нелюбящая женщина. Зачем ему вторая? *** — меня взяли! — воскликнула София, как только добралась до дома и вошла в магазин. Айла Тали в это время собирала красивый праздничный букет и чуть не уронила его, услышав слова старшей дочери.

— Слава Защитнице, — выдохнула Синтия, прижимая к себе цветы, и улыбнулась какой-то полубезумной улыбкой. — И чьи дети будут твоими подопечными? И… что с зарплатой?

Вопрос про детей София пока проигнорировала — все равно правду ответить она не сможет, — и сказала: — мам, с зарплатой есть одно «но». Мне выдадут ее сразу за полгода. — Глаза Синтии изумленно расширились. — Но придется находиться во дворце постоянно. Семидневка, в общем. Зато это больше половины папиного долга, мам!

— Больше половины?! — Да! Айла Тали медленно опустилась на деревянный табурет. — Софи, ты не шутишь?..

— Нет. Мне просто пошли навстречу. Я не представляю, что буду делать, если не справлюсь… Синтия словно очнулась — посмотрела на дочь возмущенно. — Не справишься?! Защитница с тобой, Софи, ты обязательно справишься!

— А ты, мам? меня ведь почти все время не будет дома. Ты сможешь без моей помощи? И помощи отца… — Твой отец больше мешал, чем помогал, — фыркнула айла Тали. — А уж с этим долгом он вообще… Не думай об этом, девочка моя, все будет хорошо. Элиза уже достаточно большая. На этой неделе она на каникулах, а потом при необходимости поможет мне после школы. Да, кстати… И когда ты приступишь к работе?

София смущенно закусила губу. — Завтра. — Уже?! — мама покачала головой. — Вот это скорости у них во дворце. Так чьи дети-то? Не императора ведь? — Она засмеялась собственной шутке, и София тоже улыбнулась, хоть и было немного тошно.

Раньше она никогда не обманывала маму, но на вопрос нужно что-то ответить, а сказать правду не получится.

— Там много детей служащих. Им и требовалась аньян. — С ума сойти… Если столько денег платят аньян детей служащих, сколько же получает аньян венценосной четы? «Демоны… Да, так себе легенда. Но и проверить она не сможет».

— Полагаю, много, мам. А где Элиза и Рози? — Рози я в детский сад отвела, а Лиз наверху, читает. — Я пойду позову ее. Покажу кое-что по работе, чтобы она могла помочь тебе, когда я уеду. Синтия кивнула и неуверенно спросила:

— Но ты ведь будешь нас навещать? Или это… прям совсем на полгода? — Конечно, буду, мам. Не волнуйся. Когда мои воспитанники будут заняты — я сразу к вам. — Ох… Устанешь, Софи. Она пожала плечами. — Зато мы теперь точно останемся и при квартире, и при магазине. Нам невероятно повезло! — И София убежала наверх, не заметив, с каким странным и немного испуганным выражением лица смотрит на нее мама.

День прошел в хлопотах, но они большей частью были приятными. София собирала вещи, попутно убираясь в своей комнате, наставляла Элизу по помощи маме и возилась с Рози, пытаясь напоследок хорошенько наиграться с ней — понимала, что потом будет страшно скучать.

Полгода во дворце практически безвылазно — это тяжело. Да, наверняка будет интересно, а главное — полезно для ее карьеры. Если она справится… А если не справится — гибельно. София понимала это очень хорошо, но понимала она также и то, что у нее, как у специалиста, нет причин не справиться. Но есть ведь и другие моменты дворцовой жизни, в которых она совершенно несведуща…

Весь день Элиза пыталась вызнать подробности случившегося утром, и Софии пришлось придумать целую легенду. И не просто легенду — она откровенно соврала, когда сестра, блестя возбужденными глазами, спросила:

— А ты видела императора? мама тоже заинтересованно посмотрела на Софию. — Нет. — Ох, как же стыдно! — Я была только в служебной, непарадной зоне. Вряд ли он вообще ходит там. Элиза разочарованно вздохнула, явно вспоминая, как они с мамой видели его величество. Издалека, но все-таки видели.

В День Альганны София осталась дома с Рози, а Синтия Тали с Элизой пошли на Дворцовую площадь — смотреть церемонию подтверждения власти. Вместо церемонии вышла попытка убийства императора, и зрелище это было столь впечатляющим, что Элиза не могла обсуждать ничего другого целую неделю.

София тогда была рада, что не пошла на площадь — не хватало еще видеть оторванные головы и обращенных в пепел людей, — а теперь жалела. Ей хотелось сравнить того императора, с которым она познакомилась утром, с тем, кого Элиза с мамой видели на площади в День Альганны.

Хотя бы потому что сейчас Синтия Тали говорила: — Интересный он человек. Смелый, конечно, и принципиальный, но… пугающий. И вообще лучше держись подальше от всех этих венценосных особ.

«Не получится», — подумала София, и сердце ее дрогнуло. — Да, мам. И только вечером, перед сном, она наконец смогла сделать то, о чем мечтала с самого утра. Села за стол и, достав бумагу и карандаш, стала рисовать.

Высокий лоб, темные короткие волосы, точеный профиль, узкие губы и упрямый подбородок, прямая спина… Целых полчаса София была как в лихорадке, быстрыми движениями карандаша зарисовывая человека, от образа которого не могла отделаться весь день.

Она думала, ей станет легче. Но легче не стало. София полными смятения глазами смотрела на нарисованный профиль императора, чувствуя, как ее заливает то жаром, то холодом от этого портрета.

Получилось отлично. Впрочем, она всегда хорошо рисовала. — Это пройдет, пройдет, — шептала София себе под нос, сама не веря в то, что говорит. — Все пройдет, вот увидишь… Полюбовавшись на портрет еще несколько минут, она спрятала его в сумку, чтобы не оставлять дома, и легла спать, понимая, что завтра ее жизнь навсегда изменится.