Тьма на пороге

— Вот и всё, — в голосе Фёдора слышится спокойное отчаяние. — Пожалуй, здесь наша разведка и закончится.

Обычно наш командир не сдаётся даже в самых отчаянных передрягах. Если он считает, будто выходя нет, значит его реально нет.

Егор кричит что-то матерное и жмёт на гашетку. Эхо пулемётной очереди глохнет необычайно быстро и наступает абсолютная тишина.

Глава 7 Жираф. Настя. Прошлое

Я сижу, опираясь спиной о стену тоннеля и смотрю прямо перед собой. Так уж вышло, что напротив сидит Настя. И она смотрит на меня. Что-то бормочет под нос Егор и это, пожалуй, единственный звук, который нарушает полную тишину, царящую вокруг.

Мы успели вернуться и осмотреть собственноручно устроенный завал. Глупо, понятное дело, возвращаться в то место, где нас, скорее всего, ожидает орда безжалостных мутантов, но там всё же оставался шанс, пусть и ничтожный, прорваться на волю. Завал оказался очень хорошим, надёжным. Ни одна тварь через него бы не смогла прорваться. Группа Дьявол — тоже. Разве что найдём где-то горнопроходческий комбайн. Можно же помечтать?

Надя заикнулась о том, чтобы рвануть пробку, но сама же себе и ответила. Понятное дело, больше вероятности завалить весь аппендицит, где мы оказались. Тогда останется лишь прыгать в пропасть. Да и не так много взрывчатки осталось. Имело смысл поберечь её на тот случай, если кому-то придёт в голову мысль получше.

После осмотра завала начали изучать стены тоннеля. Имелась слабая надежда на то, что где-то спрятался секретный проход. Ну, как в дурацких книгах и фильмах: поверчиваешь незаметный камешек, наступаешь на плиту или хлопаешь в ладоши и вуаля: открывается дверь в стене. Что ж, видимо наш сценарист оказался редкостной сволочью, ибо означенных предметов не нашлось, и потайная дверца так и не открылась.

Последним шансом оказалось изучение стенок пропасти. Мы лежали на самом краю, светили фонариками в разные стороны и искали ступени, разломы, выступы, да хоть что-то, чёрт побери! Ни хрена. Гладкая поверхность. И вообще, такое ощущение, что её специально шлифовали, чтобы стены стали, как стекло. Федя, немного отошедший от приступа депрессии, попытался ковырять гладкий камень ножом, но острие оружие скользило по монолиту, так что командир в своём усердии едва не улетел вниз. В последний миг Егор успел ухватить Молчанова за ногу и вытащил наружу. Больше никто не пытался ковырять неподдающийся материал.

Идеи иссякли. Мы оказались заперты в небольшом проходе, с одной стороны заваленным тоннами камня, а с другой — обрывающимся в пропасть. Связь не работала, а голубей, о которых мы так легкомысленно шутили на брифинге у Папы не имелось. Да и не факт, что птичкам нажглось бы куда лететь: когда смотришь наверх, то не видишь никаких просветов. Вот ещё загадка: куда и откуда ведёт эта гигантская тёмная труба? Федя назвал её прямой кишкой, куда мы угодили и сел, опёршись спиной о стену тоннеля. Через некоторое время все последовали примеру командира.

И вот мы молча сидим и думаем. О чём думают другие, понятное дело, я не знаю, но предполагаю, что думы у каждого не слишком светлые. Очень надеюсь, что хоть кто-то пытается найти путь к спасению, ибо у самого нет ни одной вменяемой идеи. Не считать же таковыми мечты о крыльях, которые могут вырасти, благодаря моей мутации. Нет, ну существуют же крылатые мутанты, так может и я, по-быстрому…

Всё, отбрасываю глупости и просто смотрю на Настю.

— Слушай, — говорю я и начинаю читать:

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд, И руки особенно тонки, колени обняв. Послушай: далеко, далеко, на озере Чад Изысканный бродит жираф.

Настя закрывает глаза. Мне кажется или на её скулах проступают алые пятна? Краем глаза вижу, что Надя, сидящая рядом, поворачивает лицо ко мне. Кротова подбрасывает свой шлем, ловит и вновь подбрасывает. Я продолжаю:

Ему грациозная стройность и нега дана, И шкуру его украшает волшебный узор, С которым равняться осмелится только луна, Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Егор прекращает ругаться и щурится. Потом опускает ладонь на своё оружие и нервно барабанит пальцами. Такое ощущение, будто Хоменко хочет задать какой-то вопрос. Алые пятна на скулах Насти становятся больше и ярче. Кажется, женщина закусывает нижнюю губу.

Вдали он подобен цветным парусам корабля, И бег его плавен, как радостный птичий полет. Я знаю, что много чудесного видит земля, Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Надя прекращает подбрасывать шлем и поднимается. Стоит рядом, опираясь рукой о стену и смотрит на меня сверху вниз. Кротова тоже покусывает губу и её отражает беспокойство. Она и Егор, наверное, решили, что от переживаний у меня совсем снесло крышу. Возможно они отчасти правы.

Я знаю веселые сказки таинственных стран Про черную деву, про страсть молодого вождя, Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман, Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.

Фёдор покачивает головой. На губах командира непонятная усмешка. Когда-то я ему рассказывал про наши встречи с Настей, так что он отлично знает, кому именно я читаю Гумилёва.

И как я тебе расскажу про тропический сад, Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав… — Ты плачешь? Послушай… далеко, на озере Чад Изысканный бродит жираф.

Настя открывает глаза. По её щекам бегут слёзы.

Чёрт.

При первой встрече мы не понравились другу на все сто. То есть, скажи кто-то что мы вскоре станем встречаться едва не каждый день и время в разлуке будет казаться вечностью, ни за что бы не поверил. Ну вот как можно такое подумать о человеке, который в компании знакомых сходу раскритиковал тебя с ног до головы? Начиная от причёски, продолжая лицом и заканчивая одеждой. Потом язва предположила, что человек с такой физиономией определённо не отягощён интеллектом. Ну а стоило кому-то упомянуть, что я учусь в военке, всё для критикессы стало окончательно ясно: тупой мужлан и солдафон.

В общем, ясно-понятно: встретились два куска антиматерии, стоит которым соединиться и произойдёт взрыв.

Так и произошло. Причём, в тот же вечер.

Парень, с которым Настя пришла на вечеринку, перебрал. И это ещё мягко сказано. Что называется, нарезался до зелёных соплей. Анастасия оказалась человеком ответственным и не могла бросить друга, попавшего в эдакий форс-мажор. А поскольку тот оказался ещё тем крепким бычком, то девушке потребовалась помощь в транспортировке.

Как это всегда получается, помогать готовы все. Пока помощь не потребуется реально. Ну, а как потребуется, начинается: «Мне срочно домой», «Я бы рад, но не могу бросить Катьку», «Руку вчера на треньке потянул, прости» и так далее. Короче, остался один единственный тупой солдафон, которого даже не стали просить. Сам вызвался, потому как учили никого в трудной ситуации не бросать.

И вот я пёр неподъёмное тело до такси, а после — из такси, да ещё и на пятый, блин, этаж. Слушал, какие-то непонятные угрозы, обещания разобраться и приглашения поговорить по-мужски. Настя ругалась и сетовала на то, что познакомилась с говнюком неделю назад и ещё как следует не узнала, чем тот дышит. А дышал тот определённо перегаром.

Мы затащили тело в квартиру, преодолевая вялое сопротивление, уложили на диван и вышли на улицу. Настя села на лавку, неумело закурила и принялась ругаться. Все её ругательства сводились в основном к тому что: «мужики — козлы».