Тьма над Гильдией
Шрифт:
Но десятник быстро овладел собою:
– Лепешка, Приблуда – связать его!
Стражники двинулись к лестнице, Афгир без команды направился следом. Десятник тряхнул головой, отгоняя странное чувство: чем-то царапнула его мирная фраза Охотника, что-то в ней было неправильное…
Шенги протянул руки к Приблуде, который дер-жал наготове веревку. Сейчас стражник привычным, заученным движением набросит петлю на запястья пленника…
Вот тут-то события и рванулись вперед со скоростью щепки в водопаде!
Никто не успел углядеть стремительное и мощное
Щелкнул спусковой крючок, взвизгнула тетива, метнулась к лицу черная лапа…
Все окаменели, глядя на стрелу, застывшую в длинных птичьих пальцах. Страшные мгновения… а затем раздался сухой треск – и на лестницу из-под сомкнувшихся когтей посыпались обломки арбалетного болта.
В эти короткие мертвые мгновения в мозг десятника Мрабиша ударило воспоминание. Он понял, что же было фальшивого в словах Шенги.
Ведь в каждой легенде о Совиной Лапе звучит фраза: «Я никогда не бываю безоружным!»
Стражники были потрясены до глубины своих крысоловьих душ… но больше всех изумлен был Шенги.
Да, когтистая лапа, «подаренная» древним демоном, в миг опасности действовала со страшной силой и быстротой. Но стрел на лету она до сих пор не ловила. И теперь, удирая от замешкавшихся стражников, Шенги удивлялся: «Оказывается, я и так умею?!»
Влетев в спальню Унсая, Охотник краем глаза заметил перепуганного Хиави, который прыгал на костылях по комнате в поисках убежища, и тут же кинулся к окну.
«Решетка от воров? А вот мы ее лапой!..»
Железные прутья выдержали, зато не выдержала деревянная рама и подоконник.
– Ты что собираешься?..
Хиави, оказавшийся за спиной, на окончил фразу. Со двора свистнула стрела. Шенги, уронив решетку на пол, шарахнулся в сторону. Рядом раздался вскрик. Обернувшись, Шенги увидел, как Хиави пытается удержаться на костылях, а в груди торчит древко болта.
Все это вместилось в несколько мгновений, а за дверью уже стучали сапоги стражников.
Раз под окном ждут – остается только драка!
Одним прыжком Шенги очутился у двери – как раз в тот миг, когда в комнату ворвался самый шустрый и самый глупый стражник. С разгону проскочил мимо «дичи», получил такую плюху, что перемахнул спальню и, чудом не налетев на Хиави, бессильно повис на обломках подоконника.
А Шенги уже обернулся к следующему – вце-пился в него, как в крысу, ударил о стену, отшвырнул…
Расправа над двумя стражниками была быстрой. Шенги бил яростно и точно, оба противника даже не вскрикнули… только звуки ударов и стонущие всхлипывания Хиави… а в дверь уже сунулся третий, с мечом наготове.
Развернувшись к противнику, Охотник принял удар меча на лапу. Сталь скользнула по твердой чешуе, когти сомкнулись на запястье, сжали его, заставили выронить оружие. Левая рука вцепилась в волосы врага.
Еще миг – и этот стражник
тоже врезался бы головой в стену… Но тут Шенги узнал того, кто отдавал приказы.– А ну, назад! – рявкнул он «крысоловам», ворвавшимся в комнату. – Порешу командира, а вам отвечать!
Отвечать стражники явно не хотели, они шарахнулись прочь. Пленник покорно замер, не пытаясь вырваться. На всякий случай Шенги клацнул когтями у него перед глазами:
– Ты мне велел держать лапу на виду… так хорошо видно?
Ответа не было, да Охотник на него и не рассчитывал. Он перехватил заложника левой рукой за шиворот, чтобы удобнее было держать.
– Эй, «крысоловы», слушать меня! Сейчас прогуляетесь со мною до ворот. Там я видел сарайчик. Вот туда я вас всех и…
И тут со двора донесся громогласный, раскатистый, бесконечно родной голос:
– Эй, сынок! Шенги, эй! Где ты? Живой? Отклик– нись!
– Эге-ей, я здесь! – завопил Совиная Лапа.
Он окинул стражников свирепым взглядом – мол, не дурить! – подтащил безвольного пленника к окну и рывком, словно куклу, отшвырнул в сторону того «Крысолова», что все еще висел без сознания на подоконнике.
Во дворе озирались двое: Лауруш и незнакомый пожилой бородач в алом камзоле и с перевязью «крысолова» через плечо.
Глава Гильдии, увидев в окне бывшего ученика, радостно рявкнул:
– Сынок, спускайся! Я пригляжу, чтоб с тобою обошлись по совести!
Бородач басом поинтересовался:
– Эй, Охотник, ты там никого из моих героев не пришиб?
При звуках этого баса пленный десятник затрепыхался в руках Шенги.
– Вроде живы, – окинул взглядом комнату Совиная Лапа. – Один поймал стрелу, но это не ваш, да и не я его…
На Шенги навалилось облегчение, такое пронзительное, что закружилась голова.
А со двора неслось:
– Эй, «крысоловы»! Говорит начальник стражи. У меня королевский приказ. Если Совиная Лапа сдаст оружие – не трогать его, проводить во дворец живым и целым.
– Слышишь, сынок? – присоединил к басу свои раскаты Лауруш. – Отдай им оружие и выходи во двор. Король обещал разобраться толком в этой поганой истории!
Шенги прислонился к оконной раме и расхохотался. Громко, всласть, словно в жизни не слышал более смешной шутки.
– Сдать… оружие?.. – с трудом выговорил он в ошалевшую рожу пленника – и перевел безумно– веселый взгляд на стражников, которые настороженно притихли у двери. – Где вы у меня… видите… оружие? Лапу сдать… не согласен!..
Смех уплыл так же внезапно, как и нахлынул. Шенги с отвращением взглянул на свою добычу и сообщил:
– Вот командира вам верну с удовольствием!
Сильным толчком отправил пленника в сторону «крысоловов» (те подхватили десятника, не дали ему упасть) и крикнул в окно:
– Выхожу!
Огляделся. Только сейчас вспомнил о Хиави: тот сидел на полу, прижав руки к груди, сквозь пальцы текла кровь. Хиави медленно раскачивался, глядя перед собой вытаращенными глазами и тихо постанывая. От боли, видно, соображение потерял…