Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Теперь, похоже, везение покинуло его, потому что Борис узнал человека во френче. Узнал умом, но душа его бурно протестовала, она никак не хотела примириться с неизбежным. По всему выходило, что экспедиция Бориса закончилась. Закончилась прямо здесь, в небольшом провинциальном городке, на этом грязном вонючем вокзале.

– Тебе, Евдокимов, изменило твое революционное чутье! – холодно и резко проговорил человек во френче. – Придется поставить вопрос ребром!

Борис в глубине души был согласен с такой постановкой вопроса. Потому что перед ним стоял сильно похудевший и постаревший Сергей Черкиз – его личный враг, человек, с которым они обоюдно и сильно

ненавидели друг друга несколько лет, с тех пор как судьба столкнула их в девятнадцатом году в таком же провинциальном городе на юге России [6] .

6

См. роман Н. Александровой «Волчья сотня»

Черкиз был убежденный большевик, хотя благородного происхождения, из дворян. Борис считал, что такие люди опаснее и хуже всего. Революция и Гражданская война выявили во многих людях множество неожиданных и неприятных, можно даже сказать, отвратительных черт характера. Мало кто мог в то смутное и страшное время жить честно и по совести. За время своих скитаний Борис видел многое, и в эмиграции рассказывали разное.

Молодой человек из очень известной аристократической семьи стал агентом ЧК, выдавал своих бывших друзей и даже родственников. Причем совершенно мирных, ни в чем не повинных людей, которые вовсе не мечтали бороться с большевиками, а просто пытались выжить, скрывая свое происхождение. Отвратительно, конечно, но все понятно: так испугался на первом допросе за свою жизнь, что усиленно пытался заработать помилование.

Молодая девушка, едва успев снять передник гимназистки, влюбилась в большевика, бросила дом, родителей и ушла с ним. Тоже понятно, случаи в истории известны: в древнем Карфагене принцесса Саламбо полюбила дикого варвара, что и в те времена было делом неслыханным. Правда, комиссарша после смерти своего любовника стала сумасшедшей наркоманкой-садисткой, лично мучила пленных на допросах, особенно доставалось от нее почему-то женщинам.

Справные работящие крестьяне, честные и непьющие, заманивали путников, ехавших менять вещи на еду, убивали их, чтобы отобрать драгоценности и одежду. И тоже причины душегубства вполне понятны: жажда наживы. Ну, за эти преступления каждый будет держать ответ на том свете лично.

Но вот чего Борис совершенно не мог понять, так это позиции таких людей, как Черкиз. Он пришел в революцию сам, по доброй воле и свято следовал своим принципам. Он искренне считал, что революция имеет право взять у человека все – семью, дом, работу, даже жизнь. Мало того, тот, кто принял революцию всерьез, должен сам с радостью отдать все это. Или отобрать у других. Разумеется, во имя всемирной революции и торжества диктатуры пролетариата.

Они с Черкизом встретились совершенно случайно. Встретились как враги, находясь по разную сторону баррикад. Но было у них тогда одно общее чувство: они оба любили Варвару. Борис долго искал сестру и нашел ее наконец во время своего допроса в ЧК. Варя почти год жила с Черкизом, думая, что потеряла Бориса навсегда.

Бедная девочка, как она пыталась его спасти! Как умоляла своего мужа, этого кристального большевика, отпустить ее единственного брата! Отпустить случайно схваченного, просто подозрительного человека… Ради нее, ради всего хорошего, что между ними было. Борис знает, что сестра до сих пор не может вспомнить о том случае без содрогания. Потому что принципиальный Черкиз не только не отпустил Бориса, но и не дал

ему отсидеть положенные пять дней в депо смертников. Сам подписал приказ о расстреле…

И ведь любил же Варвару, сволочь! И как бы он собирался жить с ней дальше? Да никак, потому что за год достаточно ее изучил. Да и какая нормальная женщина осталась бы с человеком, который собственноручно отдал приказ о расстреле ее единственного брата!

Вот кого Борис ненавидел! Такие, как Черкиз, прикрывали творимые ими ужасы и убийства идеологией. Дескать, революция требует… Что такое революция? Только слово, призрак, фантом… Самое отвратительное, что Черкиз был искренен. И принципиален до конца.

Тогда Бориса спас Саенко. Варя тоже не оплошала.

В следующий раз они встретились через год в Новороссийске. Черкиз собственноручно связал Борису руки перед тем, как его сбросили в Новороссийскую бухту. Впрочем, иного Борис от него и не ждал.

Он выжил и тогда. Выплыл в ледяной мартовской воде и вытащил раненого друга Алымова. Везение ему не изменило.

Но теперь… Воспоминания пронеслись в голове Бориса за долю секунды, он медленно поднял голову и столкнулся взглядом с черными, полными ненависти, лихорадочно блестящими глазами Черкиза.

Надо же было такому случиться! Первый же встречный оказался не просто знакомым, а единственным человеком, который его давно и глубоко ненавидел. Да еще и обладал властью для того, чтобы Бориса немедленно арестовать. И что его занесло в такую дыру?

– Стало быть, Прохиндеев Пров Васильевич… – протянул Черкиз, кривя губы, – следуете в Петроград?

– Так точно, – тихо ответил Борис, с непонятным злорадством наблюдая, как у Черкиза задергалась щека.

– Евдокимов! – рявкнул Черкиз, вернее, только хотел рявкнуть, голос его сорвался, и крик получился слабый и хриплый. – Этого – во Внутреннюю тюрьму! По дороге глаз не спускать, головой ответишь, если с ним что!

– Слушаюсь! – гаркнул, выпрямившись во весь свой небольшой рост, Евдокимов. – Будет исполнено сей же час, товарищ Черкиз!

Красноармейцы взяли винтовки на изготовку, Черкиз отвернулся и пошел прочь, раздвигая толпу плечом, как купающийся человек раздвигает волны, войдя в реку. Впрочем, толпа и сама отхлынула от него в страхе. В конце перрона ждал Черкиза черный автомобиль.

– Чего глядишь, контра? – заорал Евдокимов. – Слышал, что товарищ Черкиз сказал? Поворачивайся живее, время дорого…

– Успею… – процедил Борис, оглядываясь по сторонам. Как он и предполагал, Саенко рядом с ним не было. Неизвестно каким способом он успел раствориться в воздухе перед самым приходом Евдокимова с красноармейцами. Борис понадеялся, что Пантелей успел предупредить Мари.

– Топай! – Один из красноармейцев толкнул его в спину прикладом винтовки.

«Дежа-вю, – усмехнувшись про себя, подумал Борис, – такое со мной уже было…»

Чекисты отконвоировали Бориса до автомобиля – не такого черного и лакированного, как у Черкиза. Этот был большой и старый, сиденья продраны, а сзади вообще лежала доска.

– Слышь, дядя, – тихонько спросил Борис у более старшего красноармейца, – а кто этот Черкиз?

– Какой я тебе дядя, – заворчал было тот, но потом ответил с охотой: – Товарищ Черкиз – самый главный в нашем городе чекист. Начальник всего гепеу, вот не привыкну никак, что переименовали…

– Силантьев! – заорал Евдокимов, перекрывая шум кашляющего мотора. – Да ты какого… с этим контриком разговоры разговариваешь и секретную информацию ему выдаешь? Под арест захотел? Может, ты и сам с контрой снюхался?

Поделиться с друзьями: