Тьма надвигается

– Верну-верну, – заверил его Бембо не вполне искренне.

Фронтино, видимо, понял это.

– А можешь, – заметил он, – себе другой купить. Похоже, в последнее время через два романа на третий только и пишут, какие гнусности творились в Каунианской империи и как отважные яростные альгарвейские наемники ее наконец сокрушили. Суровые сукины дети были наши предки, если хоть половина того, что пишут, правда.

– Ага, – согласился Бембо. – А что, может, и куплю. Вот пара лишних монет в кошеле бы на такое дело пригодилась.

– С этим разобраться недолго.

Из мешка, куда отправились одежда и вещи Мартусино, тюремщик выудил поясной кошель воришки, и на пару с Бембо они поделили содержимое – серебро и пару мелких золотых.

– Нечетная – моя, – заявил Бембо, забирая лишнюю монетку. – Пезаро потребует свою долю.

Фронтино кивнул. Так делались дела в Трикарико.

Высоко над гаванью Тырговиште – над всеми портами Сибиу – кружили драконы, выглядывая, не надвигаются ли альгарвейцы по морю или по воздуху. Всякий раз, как взгляд капитана третьего ранга Корнелю устремлялся ввысь, вид ящеров успокаивал его. Без сомнения, и чародеи за закрытыми дверями выискивали следы возмущений в становых жилах, оставленные выступившим против островной державы вражеским флотом. Но чародеев не было видно, и Корнелю приходилось лишь предполагать, что они заняты делом. А драконов он видел своими глазами.

Сегодня, правда, увидеть их было тяжеловато: туман и низкие призрачные облака почти скрывали крылатых великанов от взгляда. По мере того, как осень уступает место зиме, погода будет неуклонно ухудшаться. Драконам трудней будет вовремя засечь противника, а чародеям тяжелое бремя ляжет на плечи.

Корнелю нахмурился. Волшба волшбою, но и наблюдателями в небе пренебрегать не следовало бы. Моряки, склонные рисковать, гибли обычно прежде, чем привычка успевала закрепиться. Это относилось в равной мере к рыбакам в лодках, к матросам на скользящих по становым жилам крейсерах, и к подобным Корнелю наездникам на левиафанах.

Размышляя о вреде риска, Корнелю споткнулся о булыжник и едва не полетел кувырком с холма в море. От гавани Тырговиште карабкался вверх по крутому склону, и часто можно было видеть, что одна, обращенная к Узкому морю, ярко выкрашенная стена у лавки на холме отчетливо выше другой.

Поперек витрины винной лавки был растянут транспарант: «РАСПРОДАЖА ПЕРЕД ЗАКРЫТИЕМ». Корнелю заглянул внутрь – вдруг удастся выгодно прикупить что-нибудь. Сибиу по одному своему расположению не могла оказаться не чем иным, как державой исключительно торговою, и запах прибыли разгонял в жилах капитана застоявшуюся кровь почти так же сильно, как запах любимых жениных духов.

Но вместо удачных покупок в лавке его ждали только пустые полки.

– Зачем тогда объявление вешать? – спросил он купца.

– А где я возьму товар? – с горечью отвечал тот. – Торговал-то я все больше альгарвейскими винами, как война началась, так всю мою торговлю в сердце прожгло. Ну да пару бутылок из Валмиеры и Елгавы я смогу достать – пару, не больше. Дороги они, точно золотые, – мне закупать дорого, и продаются медленно. Хоть продавай все и за другое ремесло берись – хуже точно не будет, уж поверьте.

– Если мы будем сидеть сложа руки, то окажемся под королем Мезенцио, – заметил Корнелю. – В Шестилетнюю войну мы едва не опоздали. Сейчас мы не смеем рисковать вновь.

– Вам легко говорить – по вашим счетам платит король Буребисту. – Гримаса виноторговца была мрачней туч над головою. – А по моим кто заплатит, когда война у меня отняла источник пропитания? Не хуже меня понимаете: никто.

Корнелю торопливо вышел, горько пожалев, что вообще зашел в лавку. Ему хотелось думать, что Сибиу в едином порыве противостоит Альгарве. Капитан знал, что это не так, но самообман помогал ему лучше выполнять солдатский долг. Явное свидетельство обратного оказывало действие противоположное и крайне неприятное.

Он поспешил вниз по склону в направлении гавани. Из сточных канав при его приближении взлетали стаи крикливых, гомонящих чаек-падальщиков. Капитан понадеялся, что птицы не решат выместить зло на его шляпе или рукавах мундира, и тут же, словно в насмешку, в шаге от его ботинок на мостовой расплескалась белесая клякса. Он прибавил шагу и прибыл в кабинет командора Дельфину, не измаравшись.

– Сударь, – спросил Корнелю, когда моряки обменялись приветствиями и расцеловали друг друга в обе щеки, – удалось ли нам, наконец, провести левиафанов в барийские гавани?

Дельфину мрачно покачал головой.

– Нет. Мы только потеряли еще нескольких ребят – да ты, наверное, слышал и сам. Альгарвейцы, – продолжил глава подводного флота, когда Корнелю кивнул, – заперли Имолу и Лунгри крепче, чем родных дочерей-девиц. И в небе над гаванями постоянно кружат драконы, так что мы и с воздуха не можем разузнать, что же там творится.

– Чтоб им пропасть, – прошептал Корнелю. Драконы над Тырговиште – это одно, но драконы над занятыми противником гаванями – это дурной знак. Капитан перевел дыхание. – Если пожелаете, сударь, мы с Эфориелью пересечем пролив и выясним, что затеяли альгарвейцы – и, коли захотите, отнесем пару ядер, чтобы остановить их, что бы там ни было.

Дельфину снова покачал головой.

– Я ни одного подводника не отправлю больше через пролив в Имолу и Лунгри. Слишком многих мы потеряли. Альгарвейцы не столь искусны, как мы, в управлении левиафанами, – в голосе его зазвенела гордость, – но стали слишком умелы в охоте на них. – Гордость ушла, сменившись досадой.

– Милостивый государь! – Корнелю вытянулся по стойке «смирно». – Меня нет нужды «отправлять». Я вызываюсь добровольцем вместе со своим левиафаном.

Дельфину поклонился.

– Капитан, Сибиу горда тем, что вы на ее службе. Но я не стану пользоваться вашей отвагой, словно хладнокровный ункерлантец или расчетливый куусаманин. Шансы на успех не оправдывают риска… и ваша жена в тягости, не так ли?

– Так, сударь, – признал Корнелю. – Но я-то не в тягости, и я принес присягу служить королю Буребисту и его державе всеми своими силами. Я исполню все, чего ни потребует от меня страна.

– Этого страна не потребует, – заявил Дельфину. – Я не желаю делать вашу супругу вдовой и не хочу, чтобы ваш ребенок вырос, не узнав отца. Я готов отправить вас на риск; более того – я готов отправить вас на смертельный риск, не моргнув глазом. Но я не пошлю вас на почти верную смерть, когда она не принесет пользы ни королю, ни державе.

Корнелю поклонился в ответ.

– Милостивый государь, мне выпала удача служить под вашим началом. В отличие от дво… – Он прервался, не зная. как воспримет граф Дельфину слова, уже готовые сорваться с его языка.

Но Дельфину услышал и недосказанное.

– В отличие от дворян в каунианских державах, нашим полагается проявить хоть немного соображения, прежде чем натягивать красивые мундиры? Вы это хотели сказать, капитан?

К облегчению Корнелю, командор рассмеялся.

– Нечто в этом духе, – сознался подводник.