Тьма ваших душ

Глава шестнадцатая. Светлые

Хардол, порт города Сей-Гот

Никто из команды не смог оценить красоты земель Светлых, причаливая в порту Сей-Гота. Даже после ампутации у Нажара не спала температура, шерсть и перья начали выпадать по всему телу. То ли Ламира провела первую операцию небрежно, будто накладывала на рану грязь, то ли оружие Неяты оказалось отнюдь не простым — а со старой Тёмной, что, говорят, помнила ещё жизнь на Хардоле, до добровольного изгнания оттуда, станется.

Поэтому порт Светлых казался нашаранам ещё более мрачным, гнетущим местом, чем их родина. Не так себе представляли драконы родину своего народа, счастливую процветающую страну любителей жизни, природы и чистых мозгов. Прямо из воды, далеко от берега, поднимался город, выстроенный не из камня, а из нержавеющего металла. Ближайшие к бьющим по сваям волнам строения — грузные портовые склады, по пирсам, молам и волнорезам сновало множество двуногих существ, прикрывающих свою постыдную наготу почти полностью покрывающей тело одеждой. Повыше дымили верхние ярусы города, извергая серые клубистые тучи из труб, похожих на только что выстрелившие пушки. Через этот смог еле просматривались цветные огоньки, загоравшиеся и быстро затухавшие, а в редких проплешинах проглядывалось яркое небо, блестящие башни и даже висячие сады.

Ламира, стоявшая на палубе и вытиравшая слёзы, смотрела на всё это зрелище с тяжёлым сердцем. Её брат умирал — с каждым часом Нажару становилось всё хуже, он начинал бредить и дёргать лапами, так что сестре приходилось не раз успокаивать теряющего связь с реальностью дракона. И что теперь?

— Ждём гостей, — Румдан, тоже мрачнее тучи, прошёл рядом, спеша на нос «Драгды». — Поднимите на мачту что-нибудь белое в знак добрых намерений — и подходим к причалу!

Пит взлетел к флагштоку, меняя флаг нашарских цветов на зелёный с белой руной — такого же плана, как на кораблях в этой акватории. Практически сразу после этого с каркасной вышки из труб, с которой просматривался весь порт, на палубу Драгды слетел дракон-хардолец.

Светлые и Тёмные — или же беглые Светлые, долго жившие в Нашаре — отличались друг от друга не внешностью, но тем, как держали себя, как смотрели вокруг. Нашаранин смотрел на окружающий мир пронзительно, сразу выхватывая взглядом детали. Держался осанисто — хотя эта стать напоминала хищника, готового напасть, а не самоуверенную птицу. Хардолец же оглядывал мир глазами широкими и немного расфокусированными, часто отвлекался на незначительные события, вроде пробегающих волн или движения облаков. Летал и ходил развязно, несобранно, слишком уверенный в своей безопасности. Если в Нашаре жизнь требовала учиться постоять за себя, Светлому в Хардоле достаточно вести себя хорошо и по нынешним законам — а присмотрит за ним государство. Возможно, поэтому зачастую раскраска шерсти хардольца может быть более дикой и заметной, чем жителя Нашара — на захваченном тёмными материке прошло уже достаточно времени, чтобы естественный отбор отсеял слишком вычурные раскраски. А вот перепончатых крыльев в Сей-Готе почти не встречалось — в былые времена у Светлых развилась дикая неприязнь к чешуйчатым драконам. Религия, вызвавшая волну геноцида, уже основательно стёрта из истории нынешней, а вот генофонд так и не восстановился.

— Приветствую тебя, — Ламира вышла вперёд и поклонилась, прижав правую лапу к сердцу и расправляя левое крыло. — Моё имя — Ламира Тагирион. Это — команда моего брата, но он не может сейчас выйти из каюты… поскольку серьёзно ранен.

— Как это случилось? — подлетевший крылатый — пунцовый, куда краснее рыжей Инанны — обеспокоенно наморщил чёрный нос, забыв даже представиться от волнения.

— Пираты, — не привыкшая врать Ламира развела крыльями. — Мы можем надеяться на вашу помощь, владеющие?

Так было принято уважительно обращаться к хардольцам — они любили выделять себя среди других народов своим превосходным владением магией. Зато нашаране считали себя господами своей судьбы — и называли друг друга соответственно.

— Непременно, я поищу на пристани лекаря. А вы плывите к тому причалу, вот талон, — протянул портовый работник Ламире кусок пергамента, переливающегося радужной энергией голографических чернил, защищённых от подделки.

— Спасибо! — Ламира от переизбытка чувств едва не обняла дракона, и лишь взгляды команды заставили её остаться на месте. — Дамрун! — на всякий случай переменив имя дракона, воскликнула она. — Выполняй приказание!

— Есть, кэп, — насмешливо скривился Румдан, но на корму всё же перелетел. — А вы что встали? Подходим медленно, винты на малую мощность, паруса убрать! Шевелитесь! Если душа капитана покинет его тело, я предложу ей на смену ваши! А ну!

Хотя «Драгда» замедлилась, она чуть не влетела в цепь, что преграждала док. Дежурившие у ворота двуногие — как потом выяснила Ламира, это были хардольские люди, которые были куда более покорны драконам, чем нашаранские — спустили преграду на дно, когда синешёрстная показала им талон. Затушив трубку — будто этому человеку не хватало того дыма, которым и без того смердил Сей-Гот, оседая копотью в лёгких — мужик, давший добро бригаде «открыть шлюз», усмехнулся:

— Ты где так накрасилась, владеющая? Это сейчас модно, что ли?

— Просто хотела яркого появления, — не стала вдаваться в подробности Ламира. А под себя отметила, что хорошо, что люди пока принимают их за Светлых — пусть так думают и дальше. Имея тягу к истории, Ламира в своё время копалась в записях о прошлых временах драконов, во всяком случае — в тех обрывках, что от этих времён остались. Кое-что о людях она узнала — например, о том, что некогда драконы покровительствовали тем, что живут в Нашаре, но затем люди взбунтовались и то ли свергли своих господ, то ли те сами ушли. То, что у Светлых люди иные, её не очень-то успокаивало. А вдруг придерутся и начнут какие-нибудь проверки? У Нажара может не быть времени на них…

Помощь капитану, однако, была оказана до всех проверок — как иначе Светлые могли б называть себя «любителями жизни»? Вместе с пунцовым портовиком на «Драгду» приземлились двое. В первом Ламира с удивлением узнала нашаранина. Чёрно-белый самец держался так же, как и вся команда — даже более уверенно и хитро. А вот вторая… Хотя внешне она могла быть эталоном Светлой — серебристая шерсть и золотая грива даже в пасмурный от дыма день ярко блестели… Но плавные и при том механические движения, привычка идти прямо и поворачиваться резко делали её похожей на голема, а не живое существо. Чтобы перепроверить себя, Ламира присмотрелась к их аурам. Не зря. Чёрно-белый обладал немалой силой — живи он в Нашаре, Инанна наверняка поставила бы его на высокий пост. А вот самка с металлической шерстью вообще не имела ауры.

— Пройдёмте в каюту… — попросила подлетевших Ламира. — Нажар слишком слаб, чтобы самому выйти к вам. Если вам не трудно… И… Господин Аменемхат, спешу сказать, что рада видеть вас и вашу спутницу на моём корабле…

— Аменемхат? — чёрный самец сощурился.

— Я… В Нашаре не так уж и много драконов, а вы ещё и очень похожи на госпожу Анепут Аменемхат, — пропищала в ответ Ламира. — Я немного знаю её и… Я не ошиблась в родстве?

— Ты мне уже нравишься, — приложил Аменемхат лапу к сердцу в более почтительном приветствии. По его жёлтым глазам и поднявшимся уголкам пасти было видно, что ум и догадливость Ламиры Орниас он оценил. — Но обо всём этом потом. Идём к болящему капитану.

Не спрашивая, где тот обретается, пернатый повернулся к каюте на юте, и бездушная самка прошла за ним, оборачиваясь к Ламире и с выверенной добродушностью улыбаясь, пугая сверкнувшими белыми зрачками:

— Меня зовут Маррут, а это мой муж Варшан!

— Тебе с ним повезло, — снова склоняясь, произнесла Ламира. — Идём, Маррут.

Синяя самка несколько поспешно прошла мимо драконицы и нырнула в каюту. Что-то в Маррут было отталкивающее, очень и очень… Опасное. И не только из-за сокрытой ауры — ведь не могла же она и в самом деле быть без души?.. Или… Могла?