Тьма века сего

— Останки упали наземь или исчезли?

— Мне показалось, что… — граф замялся, подбирая слова, и осторожно договорил: — Показалось, что она не просто исчезла, а свернулась внутрь себя. Будто ее скрутило в такой тонкий жгут, что он истончился и словно сгинул сам в себе. Я даже подумал тогда — как странно, крови нет совсем; не летело по сторонам ни крови, ни внутренностей, ни ошметков мяса.

— Любопытно… Скажите еще вот что, господин фон Грайерц, когда вы приблизились к Пределу, вы не ощутили ничего необычного? Какое-нибудь странное чувство, страх, беспокойство, напряжение?

— Нет. В тот день я был убежден, что имею дело с очередной народной легендой, что пропавшие животные и люди — жертвы забредших в мои владения разбойников, а все прочее присочинили простолюдины, как то часто бывает. Я был спокоен… Быть может, слегка раздражен тем, что приходится разбираться с такими глупостями самому.

— Id est, понять, где граница безопасного участка, вы сами не смогли бы, и остановились только потому, что вас дальше не пустили горожане?

— Да, кто-то из них сказал что-то вроде «вон за тем деревом начинается», а когда я хотел пойти вперед, парочка парней ухватили меня за руки… — фон Грайерц задумчиво посмотрел внутрь вновь наполненного кубка и усмехнулся: — Знаете, майстер Гессе, а это было приятно. Не думал до того дня, что жители этого городка настолько беспокоятся о благополучии моей персоны.

— Вас здесь любят, — кивнул Курт и, подумав, уточнил: — По крайней мере несколько семей, с коими мне довелось побеседовать. По нашим временам это и впрямь поразительно; я бы и сам меньше удивился, обнаружь я здесь толпу смутьянов вместо горожан. Быть может, помимо вашего благого нрава и должного управления, именно отдаленность и замкнутость Грайерца и играет немалую роль: эти люди чувствуют себя с вами заодно здесь, на границе Империи, в замкнутом обособленном мирке, который стоит по сути на страже покоя огромного государства.

— Я здесь обитаю, точно в монастыре, — вздохнул фон Грайерц. — Вижу только эти стены и этих людей, коих в дословном смысле знаю по именам каждого, и новости большого мира добредают до наших краев с большим запозданием, а порою и в сильно искаженном виде… Подозреваю, если внезапно рухнет Империя — я о том узнаю только от осадивших замок врагов.

— Аксель! — укоризненно и испуганно ахнула хозяйка замка, и Курт возразил:

— В том самом большом мире этого жаждут многие и многие силы, посему отчасти ваш супруг прав. Да и без сил, направленных преднамеренно на уничтожение Империи, столь большому и сложному государству нелегко удержаться в целости изнутри и сохранить должное положение вовне.

— Об этом мы здесь порой слышим, — кивнула Магдалена, и фон Грайерц невесело усмехнулся:

— Вот это она верно сказала: слышим. Сюда приходят даже не новости, а слухи, а мы по обыкновению развлекаемся тем, что пытаемся угадать, что из них истина, а что — сплетни скучающего обывателя. За неимением иных развлечений — не самое унылое времяпрепровождение.

— Вы стережете границу Империи, — усомнился Курт, — и к вам не поступает проверенных сведений?

— Поступают, — уже серьезно ответил граф. — Только о том, что наверху сочтут важным. Мне сообщали о крестьянских волнениях поблизости, об основных этапах войны наследника с гельветами — опять же, поскольку сие близко… Сообщили и о грядущем соборе в Констанце, когда он лишь планировался, однако о том, что творится в глубине Империи, рассказывать особенно не спешат, просто время от времени является человек с письмом от моего сына, он и старается держать меня в курсе.

— Откровенно говоря, это довольно неожиданно. Не думал, что Его Высочество оставил без внимания столь очевидное…

— Если сведения, поступающие ко мне, верны, — мягко возразил фон Грайерц, — Его Высочество и без того нагружен работою, как последний каменотес. Его Величество, дай ему Господь здравия на многие годы, постепенно отходит от дел, а наследник не просто перенимает эти дела, но и взваливает на себя всё новые… Невозможно предусмотреть всё, подумать обо всем, решить разом все вопросы и забить все бреши. Еще один слух говорит, что с Его Высочеством вы состоите в дружеских отношениях, майстер Гессе?

— Есть такое, да.

— В таком случае, воспользуюсь моментом и попрошу вас при следующей встрече передать ему просьбу подданного, обеспокоенного судьбою государства, — улыбнулся фон Грайерц и, подумав, сам наполнил свой кубок. — Вряд ли удастся создать нарочитую армию гонцов и секретарей ради такого дела, но уж хотя бы в полгода раз присылать подобным мне стражам границ извещение о важных событиях в Империи, пусть и не связанных непосредственно с нашим участком границы — стоило бы. Впрочем, в мирные времена, полагаю, и раз в год хватило бы… Не у всех же есть сыновья, несущие службу в удачном месте.

— Можете не сомневаться, — заверил Курт, — при первом же нашем разговоре я скажу ему об этом первым же делом… Господин фон Грайерц, вы сказали, что «в дословном смысле знаете по именам каждого» из жителей вашего городка, стало быть, уж в лицо-то знаете тем паче?

— Разумеется.

— А незадолго до всех этих событий, до той самой ночи с грозой, в Грайерце не появлялось незнакомцев? Любых — бродяг, торговцев, солдат в поисках службы, семейства проездом?

— Мне сложно судить, — неуверенно ответил граф и, помедлив, качнул головой: — Не знаю, майстер Гессе. Ведь я не каждый день гуляю по городским улицам, разглядывая жителей, посему не уверен, что смогу ответить вам четкое «да» или «нет»: возможно, кто-то появлялся, но я этого не видел.

— В небольших городках обычно настороженно относятся к незнакомцам. Как полагаете, появись такие люди здесь, ваши горожане их бы заметили?

— Уверен — да. И да, понимаю, к чему вы ведете; думаю, этот факт припомнили бы, когда началась вся эта дьявольщина, а стало быть — нет, посторонних не было.

— Вы сказали «дьявольщина», — заметил Курт, — id est, не разделяете чаяний паломников относительно Предела, но при всем том терпите их здесь?

Фон Грайерц поджал губы, глядя в свой кубок, вздохнул, явно осторожно подбирая слова, и, наконец, отозвался, с неохотой подняв взгляд к собеседнику:

— Я не знаю.

— Чего?

— Ничего не знаю. Я не инквизитор, не священник, не богослов, даже просто не то, что принято звать «образованным человеком», майстер Гессе. По мне — так это место надо выжечь сплошь, и я смирюсь с потерей части имения, ибо слышал о ваших расследованиях и расследованиях ваших собратьев по Конгрегации, а потому знаю, что этому миру грозит нечто куда более страшное, нежели утрата куска леса с лугом. Но это лично мое мнение, мнение человека, далекого от всех этих высоких материй… И кто знает, что там? Да и как я могу силой гнать людей, кои явились не на ярмарку с уличными фиглярами, а на поиски… не знаю… Бога, откровения, смысла? Если они ошибаются — далее уж дело за вами, а я просто не могу хлопнуть плетью и сказать «как смеете вы искать Господа, вон отсюда!».

— Все же допускаете, что сия дьявольщина может оказаться чем-то иным?

— Я не знаю, — повторил фон Грайерц и невесело усмехнулся: — Единственное, что я мог в сложившейся ситуации — это повысить бдительность стражи и с утроенной силой следить за границей, ибо допустил также и то, что происходящее может иметь подоплеку не только мистическую, но и политическую. Однако уж сколько времени прошло, а французы или Австриец при поддержке дьявольских сил изнутри Империи и не думают вторгаться… Зато, как я понимаю, вторгаемся мы?