Тьма внутри

Джеймс и Лили, казалось, пришли в ужас. Их сын - наследник Слизерина.

– Теперь Гарри - наследник двух Основателей. В шестнадцать лет он уже обладает силой взрослого мага. Когда он достигнет совершеннолетия, его мощь станет легендой. А вот как именно Гарри распорядится своей силой, зависит от того, примет ли он правду.

Он посмотрел на готовую снова заплакать Лили.

– Министр не так глуп, чтобы бросить Гарри в Азкабан. Фудж хочет выиграть эту войну.

Он достаточно претерпел от Волдеморта и хочет повергнуть его. Если есть шанс, что Гарри поможет ему в этом, Фудж такой возможности не упустит.

– Когда вы узнаете решение министра?
– дрожащим голосом спросил Джеймс.

– Скоро. А до тех пор постарайтесь успокоиться. Попытайтесь найти к Гарри подход. Крайне важно заставить его понять, что мы ему не враги.

– Пффф! Ну, Хмури нам в этом здорово помог, - прошептал Сириус.

Глава 13.

Откровения.

Раздался звук открывающейся двери, и Джеймс повернул голову. Вошла Лили. В руках она держала очередную нетронутую тарелку с едой. Джеймс вздохнул.

– По-прежнему без изменений?
– безнадёжно спросил он.

Лили покачала головой и поставила тарелку на стол.

Гарри находился в штаб-квартире уже три дня и всё это время не притрагивался ни к еде, ни к питью. Он не сказал ни слова с тех пор, как Хмури напал на него.

– Джеймс, так больше не может продолжаться. У него три дня во рту маковой росинки не было! Если и дальше так пойдёт, он совсем ослабнет, а ему нужны силы, он же ранен!
– в голосе Лили слышались истерические нотки. Она битый час уговаривала Гарри поесть. Вначале он отвечал фразами вроде: «Оставь меня в покое» и «Убирайся», потом вообще замолчал и только неподвижно сидел на каменном полу, прислонившись к стене. Под глазами у него залегли тёмные круги, лицо осунулось, однако Лили не удалось убедить его вернуться в постель.

Джеймс устало посмотрел на жену.

– Чего ты от меня хочешь, Лили? Чтобы я поднялся наверх и накормил его насильно?

Не хотелось срываться на Лили, но ситуация просто выходила из-под контроля. Когда Гарри в первый раз отказался от еды, Джеймс не придал этому серьёзного значения, решив, что юноша поест, когда проголодается. Однако прошло уже три дня, а Гарри и не думал сдаваться, и Джеймс с ума сходил от беспокойства.

– Не надо так со мной, Джеймс! Сейчас не время выяснять отношения, мы должны решить эту проблему вместе.

Джеймс снова вздохнул, встал, подошёл к жене и обнял её.

– Прости, Лил, но я просто ума не приложу, как нам быть с Гарри. От министра ничего не слышно, Упивающиеся Смертью рыщут повсюду в поисках Гарри, а у нас на руках подросток, решивший уморить себя голодом. И он не поддастся ни на какие уговоры.

Вошёл необычайно встревоженный Сириус, глянул на Джеймса и заметно побледнел.

– Что стряслось, Мягколап?
– Джеймс резко выпрямился.

Сириус подошёл и плюхнулся на диванчик рядом с друзьями.

– Ничего, Сохатый, наверное, просто устал, - откликнулся он, пристально глядя в пол.

Джеймс прищурился. Его друг ни за что и никогда бы не признался, что устал.

– Мягколап, если что-то не так, скажи.

Сириус шумно вздохнул.

– Ладно, но пообещайте, что не взбеситесь, иначе будет только хуже.

Супруги переглянулись, но нехотя кивнули.

– Значит так. Я только что заходил к Гарри, думал, смогу его образумить. Он выглядит очень плохо, я хочу сказать, он едва не теряет сознание, и он ничего мне не ответил, даже не сказал «убирайся». Так что я потихоньку наложил на него чары Gondume - просто проверить, в каком он состоянии, - Сириус умолк.

– И что? Что ты обнаружил?
– еле слышно прошептала Лили.

– Он не принял ничего из тех зелий, что оставила Поппи, - мрачно ответил Сириус.
– Никаких признаков улучшения. Он по-прежнему страдает от боли и… похоже он совсем не спал. С самой первой ночи, как он здесь.

Джеймс сжал кулаки, на щеках у него заиграли желваки, и Сириус сразу пожалел о своих словах. Лили ахнула и прижала ладони ко рту. Она подозревала, что Гарри плохо спит, но ей и в голову не приходило, что он будет сознательно лишать себя сна.

Джеймс вдруг вскочил, кинулся к буфету, распахнул створки и принялся извлекать оттуда разнообразные бутылочки. Найдя, наконец, нужную, он решительно направился к двери. Сириус и Лили разом сорвались с мест и преградили Джеймсу путь.

– Ты куда?
– испуганно воскликнула Лили.
– Что ты собираешься делать?

– То, что уже давно должен был, - прошипел её муж сквозь зубы. Он попытался обойти Сириуса, загораживавшего выход.

– Сохатый, старина расслабься, ты же пообещал держать себя в руках.

– С дороги, Мягколап!
– Джеймс грубо оттолкнул Сириуса.
– С меня достаточно! Да что он о себе возомнил? Думает, я позволю ему умереть от истощения? Я положу этому конец!

С этими словами Джеймс вылетел в коридор, взбежал по лестнице на второй этаж и распахнул дверь в комнату Гарри.

Юноша рывком поднял голову и мутным взглядом посмотрел на Джеймса. Глаза у него слезились. Уже какое-то время он, чтобы не заснуть, сидел на полу, стараясь не опираться спиной о стену. Он специально выбрал самую неудобную позу, потому что стоило ему обо что-то опереться, как он тут же начинал засыпать. По ночам он сидел на полу, мучительно борясь со сном.

Гарри не сомневался: стоит ему заснуть, как Хмури накачает его веритасерумом. Зелье правды подействует, даже если сам он будет без сознания. Он ничего не ел и не пил, опасаясь, что зелье подмешают в еду или лекарство. Нельзя выдать им никакой информации об отце. И не важно, какой ценой.

Джеймс быстро пересёк комнату, наклонился, сгрёб юношу в охапку, поднял на руки и швырнул на кровать.

Потом протянул маленький флакон. Судя по цвету - зелье для сна без сновидений, навскидку предположил Гарри.

– Пей!
– скомандовал Джеймс.

Молодой человек слабо помотал головой.

Джеймс окончательно потерял терпение. Одной рукой удерживая Гарри, другой он открыл флакон и уже собирался влить зелье в рот юноши, однако тот с неожиданной для его состояния силой взмахнул рукой. Джеймс в бессильной ярости наблюдал, как пузырёк падает на кровать, и зелье выливается на покрывало. В дверях, не решаясь войти, застыли Лили и Сириус.

Джеймс схватил Гарри за воротник рубашки, рванул на себя, вынуждая юношу сесть, и заорал: