То, чего я не увидела
Шрифт:
Я все еще не понимала.
– Так ты считаешь, что Биверли убил один из носильщиков?
– Такую возможность я тоже допускала, признаю.
– Нет, - сказал Эдди.
– Неважно, что я считаю. Но ты же видела, как обращаются в Луленге с чернокожими. Ты же видела эти избиения и цепи.
Он говорил так невнятно, что я едва разбирала слова.
– Мне нужно, чтобы ты сказала, что я поступил правильно. И я сказала. Я сказала, что он лучший мужчина из всех, кого я когда-либо знала.
– Спасибо, - сказал он. Потом тихонько высвободил свои руки из моих, вытер глаза и вышел из-за стола.
В ту ночь я снова попыталась с ним поговорить. Я пыталась сказать ему, что на свете нет ничего, чего бы я не могла бы ему простить.
– Ты всегда была ко мне слишком снисходительна, - ответил он. А когда в следующий раз я заговорила об этом снова, он сказал: - Если ты меня любишь, мы больше никогда не будем говорить на эту тему.
Эдди умер через три года, так ничего и не рассказав. Честно говоря, такое молчание я находила непростительным. Как и его смерть. Я никогда не любила одиночества.
Однако теперь я испытываю его все чаще; удел тех, кому досталась долгая жизнь. Теперь я - это просто я, белая женщина, которая видела диких горилл и больше ничего - ни цепей, ни избиений, ни бойни. Я не могу не вспоминать об этом снова и снова, когда знаю, что Арчер умер, и только я могу обо всем рассказать. Хотя вряд ли это поможет мне обрести покой.
Поскольку я стала плохо видеть, дважды в неделю ко мне приходит девушка, чтобы почитать вслух. Очень долгое время я не желала ничего слышать о
гориллах, но теперь я заставляю ее специально подбирать мне статьи о них, потому что только сейчас мы начали изучать горилл по-настоящему. По-прежнему считается, что они живут гаремами, но время от времени самки отлучаются от стаи, чтобы встретиться с тем, кто им приглянулся.Но что больше всего удивляет меня в этих статьях, так это не обезьяны. Мое внимание привлекают молодые женщины, которые предпочитают проводить жизнь в джунглях среди шимпанзе, орангутангов или огромных горных горилл. Женщины, которые решаются на такое по доброй воле - все эти Гудолл, Колдики и Фоссеи. И тогда я думаю, что ничто не ново под луной и все те женщины, которых в старых историях похищали гориллы, возможно, сами выбрали свою судьбу.
Когда я устаю от постоянных раздумий, я вспоминаю последние слова Биверли. Чаще всего я стараюсь выкинуть их из головы и подумать о чем-нибудь другом. Кто помнит, что она тогда сказала? Кто знает, что она хотела сказать?
Но иногда я задумываюсь над ее словами. Я поворачиваю их так и этак. И тогда они становятся не угрозой, как я подумала вначале, а приглашением. В такие дни я могу представить себе Биверли, которая по-прежнему сидит в джунглях на берегу пруда, опустив ноги в воду, жует дикую морковку и ждет меня. И тогда я могу сделать вид, что присоединюсь к ней, как только мне этого захочется.