То, что делает меня

– Все нормально? – спросила Нина.

– Все зашибись, – Леха попытался оттереть грязь с джинсов. – Мы их сделали.

– Как сделали? – Нина взяла меня за локоть и заглянула в лицо, проверяя, нет ли синяков.

– Да уж, Никитос, – Тифон широко и очень весело улыбался, – не ожидал от тебя. Дети, блин.

Леха заржал конем. Мы были еще на нерве и вели себя как пьяные.

Я отмахнулся, самому было смешно и немного неловко.

– У меня бывает в критических ситуациях.

– Да нет, нормально все. Это Криворотов козел, потому что телефон вечно теряет, а ты прикольно придумал. Спасибо, что вернулся, – Тифон подставил ладонь.

Я отбил ему по руке и, поддавшись дружескому порыву, обнял Зою за плечо. Мне хотелось обнять их всех, но это было бы глупо, поэтому я ограничился только ею, и она не возражала.

Глава 8

Однако уже дома, пока я ужинал, пока механически отвечал на расспросы бабушки о школе, пока Дятел разглагольствовал о своем метаболизме, я только и думал, что о покойнике. О том, какой жуткий был у него вид. Пытался представить, что чувствовали Тифон и Зоя, находясь рядом с ним.

Время от времени его серо-голубое лицо сменялось белой тряпичной головой с широкой прорезью рта повешенного, и картинки становились еще ужаснее. Пару раз я пытался отвлечься, вспоминая, какая теплая и мягкая была рука у Зои и как приятно пахли ее волосы, но труп снова и снова настырно вставал перед глазами.

– Слушай, – хоть на что-то Дятел мог сгодиться, – а как долго может лежать труп, не разлагаясь?

Он убрал в сторону книгу и охотно повернулся ко мне.

– Ну… Бактерии заполняют труп сразу, как только он переходит в стадию окоченения. Тут все зависит от самого организма, сколько в нем было микробов.

Вопрос его, похоже, ничуть не смутил.

– Вздутие начинается где-то часов через семь, а гниение сутки на третьи. Но это не точно. Хочешь, я загуглю?

– Забей, – я снова отвернулся к белым с золотистыми вензелями обоям.

Лучше бы и не спрашивал. Подобные знания ясности мыслям не прибавляют.

– А зачем тебе?

– Не твое дело.

– Ты когда-нибудь настоящего мертвеца видел? – Дятел уже переоделся в байковую пижаму и выглядел в ней очень по-детски. – А я видел. Когда в больнице с менингитом валялся. Один мальчик на соседней кровати умер. Его мама очень плакала. Я тогда не понимал, чего она так плачет, потому что он ни капли не изменился.

Он на пару секунд замолчал, а потом внезапно переменил тему:

– Никит, а ты катался с Трифоновым на мотике? Здорово, наверное, на мотике? Ты только не злись, я тут вот что подумал, а может, поговоришь с ним насчет меня? Может, я тоже буду дружить с вами? Нет, ну, конечно, не за просто так. Я взамен могу с математикой помочь. Он же хочет подтянуть математику.

И тут меня разобрал дикий, гомерический хохот. Возможно, от нервов или от патологической глупости Дятла, но ржал я минут пять, не переставая. Так, что он озадаченно спросил:

– Ты чего?

– Как тебе такое вообще в голову взбрело? Дружи вон с этим Голубевым или как того прыщавого очкастого ботана?

– Давид?

– Во-во, с Давидом. И с его приятелями.

– Но я не хочу с ними дружить. Они неприятные. Подлые и завистливые.

– А у нас дурная компания.

– Я знаю.

Это было очень нелепое и странное заявление. Дятла от Тифона с Лехой отделяли миллиарды световых лет. Он был совершенно из другой системы, из иной галактики, из другой вселенной.

– Ты реально думаешь, что с тобой будет хоть кто-то из серьезных ребят общаться?

– Но я тоже хочу на мотике, – почти шепотом проговорил он и нервно сглотнул.

– Ладно, – неожиданно сам для себя сказал я. – Возможно, я смогу тебе помочь. Только нужно пройти одно испытание.

– Правда? – голубые глаза радостно округлились. – Типа прописка? Я готов!

Это было нечестно, но меня распирало.

– Позвони сто два и скажи: «На ТЭЦ возле леса лежит труп». И все, больше ничего.

Любой другой на месте Дятла начал бы спрашивать, что за труп, с чего я это взял и зачем это нужно. Любой, но не Дятел. Вместо этого он поинтересовался:

– А какой номер ТЭЦ? Знаешь, сколько в Москве ТЭЦ? И лесных массивов не меньше сорока.

– Ты в этом районе сто лет живешь, вот сам и разбирайся.

– Та, что у нас из окон видна? Хорошо. Я понял, – Дятел выбрался из кровати, подошел к письменному столу и открыл ящик, где из-за бабушки, утверждающей, что излучения от телефона разрушают мозг, он хранил свой мобильник.

Затем, ни капли не раздумывая, набрал номер, немного подождал, а когда ему ответил дежурный, выложил все, как я велел, прибавив к этому название улицы. После убрал телефон назад и вернулся в кровать. А я как сидел с открытым ртом, так и остался сидеть.

– Все, – сказал он. – Теперь поговоришь с Трифоновым?

– Ну ты и дебил.

– Почему? – он захлопал глазами.

– Может, я пошутил?

– Нет, не шутил. Ты же не просто так спрашивал про покойника. А я всегда стараюсь неприятное побыстрее сделать, чтобы потом не думать про это.

Смутный, неясный страх сменился паникой. Что теперь будет? Как отреагирует полиция? Что я скажу ребятам? Как объяснить, откуда узнал Дятел?

И тут, как бы в подтверждение моих мыслей, ящик стола бешено завибрировал. Так и есть. Перезванивают.

Дятел вскинулся и насторожился.

– Не отвечай, – строго сказал я. – Решат, что розыгрыш, и ничего не будет.

– Но ты же сам хотел.

– Это я тебя проверял. На слабо.

Лицо его стало сосредоточенным, видать, он всерьез обдумывал этот вариант.

– Хорошо, что я догадался не со своего звонить.

– А с какого же?

– С «нокии» той. Ты говорил, что она чужая.

– Так она же не работает.

– Уже работает. Я ее зарядил. Хотел тебя порадовать. У меня старый телефон точно такой же был, только серый.

Я с облегчением вздохнул. Оказывается, Дятел мог сделать что-то умное.

А через полчаса или больше, потому что мы заснули уже, телефон снова зазвонил. Мы перепугались и лежали, затаившись.

– Может, ответить, а то не поверят? – прошептал Дятел.