То, что мы оставили позади

Мэйв и я кивнули, на наши глаза уже наворачивались слёзы. Я их сморгнула. Последнее, что нужно моей сестре или маме — это разбираться с вулканом моей печали.

— Могу я услышать «о да, чёрт возьми»? — спросила мама.

— О да, чёрт возьми, — ответили мы дрожащими голосами.

Мама переводила взгляд между нами.

— Это прозвучало жалко.

— Блин. Ну извини, что мы недостаточно радуемся папиным похоронам, — сухо произнесла я.

Мама сунула руку в карман юбки и достала розовую фляжку из нержавеющей стали.

— Это должно помочь.

— На часах 09:32 утра, — сказала Мэйв.

— Я пью вино, — парировала я, приподнимая свою кружку.

Мама передала моей сестре дамскую фляжку.

— Как любил говорить ваш отец, «мы не сможем пить весь день, если не начнём сейчас».

Мэйв вздохнула.

— Ладно. Но если начнём пить сейчас, на похороны поедем на такси.

— Так выпьем же за это, — согласилась я.

— Твоё здоровье, пап, — сказала она и сделала небольшой глоток из фляжки, сразу поморщившись.

Мэйв передала фляжку обратно, и мама подняла её в безмолвном тосте.

Входная дверь снова с грохотом распахнулась, и на крыльцо вылетела Хлоя. На моей племяннице были надеты колготки с узором, пурпурные сатиновые шорты и водолазка в рубчик. Её прическа напоминала два чёрных пышных облачка на макушке её головы. Должно быть, сегодня Мэйв проиграла битву за макияж, потому что веки Хлои были накрашены тёмно-пурпурным.

— Как думаете, это сегодня слишком отвлечёт внимание от дедули? — спросила она, встав в позу с руками на бёдрах.

— Господь милостивый, — пробормотала моя сестра себе под нос и снова стащила себе фляжку.

— Ты выглядишь прекрасно, милая, — сказала мама, улыбаясь своей единственной внучке.

Хлоя выполнила разворот на месте.

— Спасибо, я знаю.

Пухлая и ворчливая кошка, которую я унаследовала вместе с домом, забралась на крыльцо, выглядя неизменно осуждающей. Эта полудикая блоховозка получила царственное имя Леди Милдред Мяуингтон. Со временем оно сократилось до Милли Мяу Мяу. Теперь же, когда мне приходилось в восемнадцатый раз орать на неё, чтобы та перестала царапать спинку дивана, годилось и «Мяу-Мяу» или «Эй, Засранка».

— Иди внутрь, Мяу-Мяу, иначе целый день будешь торчать на улице, — предостерегла я.

Кошка не удостоила ответом моё предупреждение. Вместо этого она потёрлась о чёрные колготки Хлои, а потом села у её ног, чтобы побаловать вниманием свой кошачий анус.

— Гадость, — прокомментировала Мэйв.

— Супер. Теперь мне надо чистить колготки от шерсти, — пожаловалась Хлоя, топнув ножкой в сапоге.

— Я найду ролик, — вызвалась я, поднимаясь с качелей и ногой подталкивая кошку, пока та не перекатилась на спину, обнажив свой пухлый животик. — Кому вина на завтрак?

— Ты же знаешь поговорку, — сказала мама, поднимая мою сестру на ноги. — Шардоне — это самый важный приём пищи за день.

Тёплое и щекочущее гудение алкоголя начала стихать примерно на втором часу приёма. Я не хотела находиться здесь, стоять перед урной из нержавеющей стали, в мрачной комнате с павлинье-синими обоями, принимать соболезнования и слушать истории о том, каким отличным человеком был Саймон Уолтон.

Я осознала, что теперь уже не будет новых историй. Мой милый, гениальный, добрый, несобранный папа умер. И остались лишь воспоминания, которые далеко не заполнят дыру, оставленную его отсутствием.

— Я просто не знаю, что мы будем делать без дяди Саймона, — сказала моя кузина Несса, покачивая на бедре пухлого младенца, тогда как её муж пытался справиться с их трёхлеткой, носившим галстук-бабочку. Мой папа всегда носил галстуки-бабочки. — Он и твоя мама раз в месяц приходили посидеть с детьми, чтобы у нас с Уиллом была возможность сходить на свидание.

— Он любил проводить время с вашими детьми, — заверила я её.

Мои родители не делали секрета из того, что они хотели видеть полный дом детей. Поэтому они купили викторианский дом на восемнадцать комнат, с полноценной столовой, в которой можно разместить двадцать человек. Мэйв послушно произвела на свет одну внучку, но развод и серьёзная карьера в юридической сфере временно поставили планы на паузу.

И ещё есть я. Глава лучшей публичной библиотеки в пределах соседних трёх штатов, работающая до упаду, чтобы расширить наш каталог, программы и спектр услуг. Но я ничуть не приблизилась к браку и детям по сравнению с тем, что было в мои тридцать. А это было… чёрт. Давно.

Дочка Нессы шумно показала язык, брызгая слюнями, и выглядела весьма довольной собой.

— Ой-ой, — произнесла моя кузина.

Я проследила за её взглядом до карапуза, который уворачивался от своего отца и по кругу бегал вокруг пьедестала с урной.

— Подержи, — сказала Несса, вручая мне ребёнка. — Маме нужно тихо-мирно спасти ситуацию.

— Знаешь, — сказала я малышке, — моему папе наверняка понравилось бы, если бы твой брат сегодня нечаянно рассыпал его прах. Он бы посчитал это уморительным.

Она посмотрела на меня с совиным любопытством самых больших и самых голубых глаз, что я видела. Она была почти лысенькой, и только пушок светлых волос был аккуратно заправлен под дерзкий розовый ободок-бантик. Она протянула обслюнявленный кулачок и провела пальчиком по моей щеке.

Улыбка, состоящая сплошь из дёсен, стала таким же сюрпризом, как и восторженный смешок, вырвавшийся откуда-то из её округлого животика. Во мне взбурлило то счастье, что не требует никаких усилий.

— Кризис предотвращён, — сказала Несса, вернувшись. — Ооо, ты ей понравилась!

Моя кузина забрала у меня свою дочку, и я удивилась, потому что сразу ощутила утрату тёплого, хихикающего веса в моих руках. Чувствуя себя огорошенной, я наблюдала, как маленькая семья идёт дальше по проходу, чтобы поприветствовать мою мать и сестру.

Я слышала, что биологические часы женщины включаются от одного лишь запаха головки младенца, но чтобы на похоронах? Такое наверняка впервые.

Конечно, я хотела семью. Я всегда считала, что найду время… после того, как закончу колледж; потом после того, как найду первую работу; потом после того, как получу работу мечты в своём родном городе; потом после того, как благополучно переселю библиотеку в новое здание.

Я не молодела. Мои яйцеклетки не свежели по мановению волшебной палочки. Если я хотела свою семью, надо начинать сейчас.