То, что мы оставили позади

На секунду мне захотелось этого так сильно, что я не осознавал, как крепко я стиснул Слоан, пока у меня не заболели пальцы.

Поморщившись, я ослабил хватку. Она наклонила голову, чтобы посмотреть на меня.

— Всё в порядке. Ты можешь держаться за меня. Я не сломаюсь.

Я снова уложил её голову вниз и возобновил свои объятия, на этот раз нежно.

Трек снова изменился. Третьей песней была баллада «I Won't Leave You Lonely», и, несмотря на все мои усилия, слова застряли у меня в голове и отпечатались татуировкой в моей душе. Я никогда не смогу слушать эту песню и не думать о Слоан и о том, как спокойно я себя с ней чувствовал. Я хотел послушать её снова, но не собирался просить Слоан переиграть её. Может, я сам куплю альбом… и спрячу его в своей машине.

Когда до моего слуха донеслись финальные аккорды песни, Слоан скользнула тонкой рукой по моему животу и прижалась ко мне. Я выполнил своё обещание послушать три песни. Но дома у меня ничего не было. А здесь для меня было всё.

Она ничего не сказала, когда заиграла следующая песня. Я тоже ничего не сказал.

Глава 12. Жить библиотечной жизнью

Слоан

Библиотека была моим местом для счастья, а не для возбуждения.

Несмотря на то, что прошлой ночью мой вибратор изрядно потрудился, я всё ещё чувствовала себя раздражённой и неудовлетворенной, открывая дверь. И я винила в этом его.

Я снова заперла дверь и включила свет на первом этаже. Мои плечи мгновенно расслабились, когда тишина и естественный порядок успокоили меня.

Мне нравилось приходить сюда первой по утрам. Нравилось наслаждаться этими драгоценными моментами тишины, готовясь к новому дню. Вопреки стереотипам, в библиотеке редко бывало тихо. В задней части первого этажа имелись две тихие комнаты для учёбы, чтения или еженедельных занятий медитацией. Но в этих стенах царила жизнь.

Когда я только стала главным библиотекарем, мы ютились в затхлом муниципальном здании с облупившимся линолеумом на полах, мигающими лампами дневного света и скрипучими металлическими полками. Весь каталог устарел примерно на десять лет, и сотрудникам и посетителям приходилось пользоваться двумя ноутбуками восьмилетней давности.

Теперь жители Нокемаута оказались в светлом, просторном помещении с уютными уголками для сидения, молниеносным Wi-Fi, двумя этажами книг и мультимедийных материалов, а также всеми технологиями, которые только могут понадобиться читателю.

Книги на всевозможные темы аккуратно стояли на белых дубовых полках, образовывая линии, как чётко выстроенный марширующий оркестр. Длинный низкий абонементный стол был свободен от беспорядка и готов к работе. Мы выбрали мягкий зелёный ковёр с низким ворсом, который навевал мысли о травянистых пастбищах и подходил для инвалидных колясок. Утренний солнечный свет вторника проникал сквозь большие окна, купая в своих лучах несколько разновидностей комнатных растений.

Бросив свою сумку на письменный стол, я включила в аудиосистему классный плейлист с инструментальными версиями популярных песен и загрузила оба настольных компьютера.

Я сверила календарь мероприятий, размещенный на стене, с внутренним календарём, чтобы убедиться, что записи актуальны, и сделала мысленную пометку отправить электронное письмо в приют для животных с подтверждением участия в нашем субботнем мероприятии и заказать дополнительные печенья для «Часа историй с драг-квин», так как в прошлом месяце они закончились слишком рано.

Две организации забронировали на сегодня конференц-залы на верхнем этаже для проведения совещаний, а это означало, что мне нужно убедиться, что столы расставлены правильно, а на досках нет подростковых граффити.

Девушка по рыбам должна прийти, чтобы отрегулировать воду в аквариуме детского отдела. Я отправила короткое сообщение Джамалу, библиотекарю из отдела по работе с молодежью, чтобы спросить его, провёл ли он ультрафиолетовой палочкой по подушкам на полу, поскольку вчера в начальной школе сообщили о вспышке конъюнктивита.

Затем кофе.

Я поставила сумку под стол и направилась к стойке с кофе. Мы купили одну из этих модных кофемашин для приготовления эспрессо и посудомоечную машину, чтобы мыть кружки. Посетители не только получали удовольствие от возможности выпить чашечку заварного кофе, но и ещё один опыт, который побуждал их задержаться здесь подольше. Чтобы передохнуть и приятно провести время за чтением книги или пообщаться с персоналом и посетителями.

Проверив уровень жидкости в кофемашине и пополнив запасы добавок к кофе, я выгрузила вчерашние кружки из посудомоечной машины и развесила их на крючках.

Я задавалась вопросом, чувствовал ли Люсьен то же самое, когда каждое утро входил в свой офис. Испытывал ли он такое же чувство гордости, как и я?

Не то чтобы я снова думала о нём, потому что это определённо не так.

Но теперь я определённо думала о нём. Думал ли он вообще обо мне после того, как я вчера ушла из его кабинета?

— Боже мой. Прекрати! — сказала я себе вслух.

— Что прекратить?

— Мать драконов! Откуда ты взялась? — потребовала я, немедленно опуская руки, которые подняла в защитной стойке.

Наоми, симпатично выглядящая в платье в рубчик с длинными рукавами и колготках, стояла, сжимая в руках стакан с кофе на вынос.

— Смотря, как далеко в прошлое ты хочешь зайти. Я проснулась и увидела своего обнажённого мужа…

Я подняла руку.

— Новое правило в нашей дружбе. Не хвастайся своей потрясающей сексуальной жизнью, когда у твоей подруги период затишья.

— Справедливо, — согласилась Наоми. Несмотря на то, что в руке у неё уже была чашка кофе, она направилась прямиком к кофеварке для эспрессо. Каштановые волосы идеальной волной спадали ей на лицо.

— У тебя красивая причёска, — отметила я.

— Спасибо. Её сделала мне Уэйлей. Джеремайя подарил ей на Рождество астрономически дорогие щипцы для завивки, и она уже освоила их. Так что мы прекращаем?

— Хм? — я изобразила невинность.

— Ты стояла там, погружённая в какие-то размышления, а потом приказала себе прекратить.

Я не рассказала Наоми и Лине о вчерашнем «неприятном инциденте» с Люсьеном. В основном потому, что не хотела выслушивать их требования рассказать всё по порядку или их ошибочные надежды на то, что это стало началом конца нашей вражды. Я также не хотела никому признаваться, что Люсьен Роллинс заставил мои женские части чувствовать то, чего они не должны были чувствовать, когда дело касалось его.

— О, я просто погружена в свои мысли о… всякой всячине, когда мне действительно нужно сосредоточиться на… других вещах, — ловко. Очень ловко.

— Ага. Ты же знаешь, что я знаю, что ты лжёшь, верно? У меня дома двенадцатилетний ребёнок.

— Пфф. Я не вру, — солгала я.

Она пронзила меня серьёзным взглядом.

— Ты также знаешь, что я всегда рядом, когда ты будешь готова поговорить о том, о чём бы ты ни лгала, верно?

— Да. Я знаю, — я говорила это в основном своим кроссовкам. Я не обязана рассказывать своим друзьям обо всём. Я не ожидала этого от них. Но я ожидала, что они расскажут мне о самых важных вещах. Что бы, чёрт возьми, мы с Люсьеном ни делали вчера, это не относилось к разряду больших или важных дел.