То, о чем молчат [СИ]

Артур расхохотался, крепко обняв меня обеими руками.

– Ты стала связующим звеном между отцом и сыном!

– Как это понимать?

– Твои брови очень красиво хмурятся...
– тихо сказал он, а потом поцеловал в лоб.

– Не отвлекайся! Объясни мне, Асарин!

– Ненавижу, когда ты обращаешься ко мне по фамилии, как вредная старая училка!
– улыбнулся он, но не смог уйти от разговора на сложную тему.
– Пойдем, покажу кое-что.

Он повел меня коридорами и лестницами в... оранжерею. Столько красоты в наших суровых краях я не видала даже летом, даже в лесу или на полянах. Видимо, переживания и страх сменились восторгом и радостью, потому что я заметила, что Артур... любуется мною. Я перебегала от одного цветка к другому, а потом осталась у алых ароматных роз, беспрестанно вдыхая их сладкую свежесть.

– Нравится?

– О...
– только и смогла я ответить, легко касаясь бархатных лепестков одной из роз.

– Она - твоя.

– Нет-нет, жаль срывать такую красоту.

– Я имею в виду оранжерею. Дарю ее тебе.

Сначала я засмеялась этой шутке, а потом недоверчиво взглянула в абсолютно серьезное лицо моего, в общем-то, студента.

– Это мой дом, все - мое. Было. А теперь - наше. С этого момента оранжерея - твоя личная.

– Решил не мелочиться букетиками?
– натянутым голосом спросила я.

– Будут и букетики... Хочешь еще чего-то?

– Прекрати, ты ведь знаешь, что я ничего не понимаю.

– Тогда давай поговорим о древних славянах. Это вернет тебя в тонус, - продолжал шутить мой парень, уже давно смекнувший, что я не могу устоять перед его юмором. Заметив мою скрываемую улыбку, он повел меня вглубь оранжереи, где стоял фонтан. Мы долго смотрели, как течет вода, почти дремля под мягкое журчание. А потом он произнес:

– Ты была одинока.

Он подставил ладони под прохладную струю и протер лицо. Мне хотелось знать, как он догадался. Может, выдало печальное лицо, или слишком сильная увлеченность своей работой. Или отсутствие личных звонков на парах и отступлений от темы лекций на истории из личной жизни, как часто бывает с некоторыми преподавателями...

– Одиночество - это не то, что ты выбрала. Просто рядом не было "твоих" людей, а других ты не захотела подпускать близко. У меня было также, пока я не встретил тебя.

Он брызнул мне в лицо капельками воды, а я не могла сердиться, вытирая их его же руками.

– Родители развелись, когда мне было десять. Мать решила вырастить меня мужественным, несмотря на отсутствие в доме мужчин. Мы переехали в Екатеринбург, где она нашла работу и школу. Почти все свободное время я проводил на секциях по боксу и дзюдо, играл в футбол и баскетбол, а зимой бегал на лыжах. Потом армия, я попал в Москву, внутренние войска, хотя она хотела десантуру. Но Москва многому научила. Я видел все категории людей, какие только существуют а мире. Это бесценный опыт. После армии я остался в столице и поступил в училище, на самую простую специальность - электрогазосварщик. Совсем не престижно, зато вполне денежно. Довольно быстро я скопил нужные средства на собственное дело. Сначала было не просто, но уже давно дела идут отлично. В Москве у меня охранная фирма. Я обеспечиваю безопасность жилых домов и людей: установка сейфов, сигнализаций, охранники и телохранители. У нас своя спортшкола, где готовят специалистов со сверхвозможностями по специальной программе. Сюда, в Н., я вернулся, потому что родители снова живут вместе. Это родной город отца. Я здесь, чтобы защищать мать. Она развелась из-за его ревности и побоев. Но теперь, когда я не мальчик и нахожусь рядом, он не смеет ее трогать. Параллельно я получаю высшее образование в твоем универе.

– И сколько же тебе лет?

– Двадцать девять. Достаточно стар для тебя?

– В самый раз.

– Этот дом мой, родители живут в другом конце города. Отец приехал поговорить насчет своих телохранителей. Он хочет их сменить на ребят из моей фирмы.

– Странная обстановка здесь, кстати.

– Это вкус прежних хозяев. Я просто купил дом вместе с мебелью и утварью. Мне понравилась эта оранжерея. Она была убита в хлам, но помещение шикарное и все условия для зимнего сада.

– Ты сам все вырастил?!

– Нееет, садовники. Просто цветы посадили по моим требованиям. И фонтан я спроектировал лично. Нет времени заниматься рассадой и семенами... Но иногда я поливаю их! Это сойдет, чтоб не разочаровать тебя?

Я смотрела в его лицо с изящными скулами, густыми бровями, теплыми карими глазами... Каждая черточка - красота, от которой бросает в дрожь. Какое блаженство - знать, что такой прекрасный мужчина любит меня! Но так тяжело в это поверить.

– Я совсем тебя не знаю.

– А я не знаю тебя. Если любишь, то просто принимаешь другого полностью, вместе со всем его грязным прошлым. Я забыл свое историю, как только заговорил с тобой. Меня больше не волнуют прошлые радости и ошибки. И твое прошлое тоже ничего не изменит между нами.

А вот тут он ошибался. Он не рассказал мне ничего дурного о себе. Но, конечно, это было в его жизни. Не важно, что он сделал не так... Проститутки? Наркотики? Не знаю, но такой человек не мог быть чист, как новая тетрадка. Где-то под чистовиком лежит черновик с кляксами и перечеркнутыми главами. Но все это не влияет на мое отношение. Дело во мне самой. Даже если я доверюсь ему, то не позволю ему довериться мне. Отстранилась, отвернулась к большому окну с видом на внутренний двор. Два спаниеля играли в снегу, как пушистые рыжие комочки. Простое счастье так доступно животным, а разумные люди...

– Я - настоящая проблема, Артур, ты ничего не понимаешь. На какое-то время я совсем забылась и поверила, что могу быть счастлива и дать счастье тебе. Но... Твоя реальность не для меня. Лучше уйти в свою норку и не приносить тебе горя.

– Нам ничто не помешает, обещаю тебе! Если хочешь - просто расскажи. Я пойму тебя, Эльвира. Но можешь и промолчать.

Что он представил? Череду неудачных романов? Разврат? Изнасилование? Тяжелое детство?

– Если бы я могла рассказать... Но это невозможно. Такие вещи не произносят вслух. Это то, о чем молчат.

Он развернул и прижал меня к себе, и хотелось задохнуться его ароматом, о, это была бы сладкая смерть. Будь он водой, я бы утопилась в ней. Будь он небом, я бы прыгнула к нему с вершины Эвереста. Но, в любом случае, нам не быть вместе. Он - простой человек, хотя все мои мысли звездами вращаются вокруг этого солнца. А я - это, прежде всего, все мои прошлые страдания, а не любовь. Любовь моя сильна, но не сильнее моей боли. Эта боль даже сильнее, чем его любовь. Поэтому он не сможет меня удержать.

– Эльвира, я люблю тебя. Ты заставляешь меня терять рассудок! Я не мог подойти к тебе пять лет! Представляешь? Скажу это знакомым - не поверят! Что такое ужасное может нас разлучить, если мы оба любим друг друга?

– То, о чем молчат, - уже рыдая, произнесла я. Отчаяние в его голосе - как огнем по живому телу.

– Выходи за меня, родная! Давай поженимся! Я вытерплю все твои капризы и глупости. Ты можешь быть лентяйкой и неряхой, не готовить еду и не любить моих родителей... да что угодно!
– отчаянно воскликнул он, чувствуя, как я качаю головой.

– Только будь со мной...

– Нет.

Я оставила его объятья - самое прекрасное место на земле, и убежала. К счастью, - к счастью ли?
– он не стал меня догонять и останавливать. Не помню, как я добралась до дома.

Несколько недель мы не виделись. Артур не появлялся на занятиях, поставив на место старосты одного отличника, а я старалась не волноваться из-за его отсутствия. Он пришел на зачет, войдя в аудиторию, когда почти никого уже не осталось. Я велела взять билет и подготовиться, стараясь не смотреть в глаза. Он был послушен и спокоен. Когда все ушли, Артур сел напротив, положив голову поверх сложенных на столе рук. Я не могла выносить его пронизывающий взгляд и сильно нервничала. Он смотрел так тепло и наивно, приподняв брови и прикусив нижнюю губу, которая была чуть полнее верхней.