Тоби Лолнесс. На волосок от гибели
Шрифт:
И он вспыхнул в одну секунду. И в ту же секунду Тоби выпрыгнул из охваченной пламенем кровати. Взбунтовавшееся жаркое не покорилось неизбежности и покинуло пламя, готовое его подрумянить. Одним прыжком Тоби оказался на другом конце комнаты. Огонь!
Дверь была открыта, и Тоби выскочил в коридор. Следуя указаниям, которые ему дала Элиза, он торопился к камере 001, чтобы вывести из нее своих родителей. Тревога еще не поднялась. Светил месяц, и его света, мягкого и не слишком яркого, Тоби как раз хватало.
На ногах Тоби, как боевая раскраска, светились линии, проведенные Элизой. Он добежал до пересечения
В глазах узника стояли слезы, он дул на свою руку и тихонько стонал. Рука была расплющена, словно кто-то наступил на нее.
Элиза не рассказала Тоби о расплющенной руке. Она знала, что он примется во всем винить себя, и предпочла об этом умолчать.
Увидев Тоби, узник забился подальше в угол.
Тут Тоби вспомнил об огне. В тюрьме Гнобль сидела тысяча таких узников: сотни невиновных и несколько жалких воришек. И все они могут сгореть заживо.
Шар омелы может в один миг стать огненным шаром. Неужели он обречет на сожжение тысячу заключенных, пытаясь спасти всего двоих?
Тоби тряхнул дверь камеры, она не поддалась. Двери в тюрьме крепкие. Он взялся за решетку, но и с решеткой ничего не смог поделать. Заключенный смотрел на него испуганно, приняв за одного из тюремщиков. Они, бывает, наносят заключенным ночные визиты, чтобы поиздеваться над ними.
Тоби услышал топот — топот стражников. Он приближался. Его могли обнаружить. Во что бы то ни стало ему нужно было спрятаться.
Тоби плотно прижался спиной к решетке камеры. Мимо пробежал отряд из пяти или шести тюремщиков. Они не заметили Тоби. Они мчались к центру Гнобля, где алый цветок пожара все ярче разгорался в ночи.
Тоби с облегчением вздохнул. Он по-прежнему стоял, плотно прижавшись к решетке, и радовался, что избежал опасности. Теперь у него было время, чтобы сообразить, как действовать дальше.
И вдруг резкая боль и невозможность дышать. Чья-то рука схватила его за горло. Это раненый заключенный просунул здоровую руку сквозь решетку и теперь душил его. Минуты жизни Тоби были сочтены.
— Огонь, — прохрипел заключенный. — Я чувствую запах дыма. Скоро огонь доберется до нас, и мы все сгорим. Я знаю, каков их план уничтожения. Но по крайней мере один охранник сгорит вместе с нами.
Тоби не мог произнести ни слова. Из его горла рвался слабый нечленораздельный хрип. Как же объяснить несчастному, что никакой он не охранник? Не может же он умереть, задушенный рукой друга? В полном отчаянии Тоби вытащил из кармана ключ от камеры 001 и бросил его перед собой на пол. Заключенный ослабил хватку, но Тоби все еще не мог издать ни звука.
Бросив ключ, он показал, что может быть полезен узнику. Ключи от камер, скорее всего, одинаковые, и значит, этим можно открыть и его камеру. Если узник хочет выйти на свободу, Тоби ему нужен живым, чтобы открыть дверь ключом, который блестел в лунном свете в трех шагах от дверей.
Рука держала Тоби уже не так крепко, и он смог перевести дыхание. Отдышавшись, Тоби произнес:
— Я за вас. Я пришел освободить
заключенных.Человек за решеткой повторил:
— Я знаю, в чем состоит план уничтожения. Я помогал по хозяйству в доме Альзана и слышал там разговоры. Не пудри мне мозги.
Уже второй раз заключенный упоминал о плане уничтожения. Тоби снова заговорил, он старался держаться как можно спокойнее.
— Лично я не знаю ни о каком плане. Я понятия не имею, в чем он состоит. Я здесь, чтобы помочь убежать моим родителям.
Рука совсем ослабили хватку.
— Родителям?
— Лолнессам. Симу и Майе Лолнесс.
Заключенный его отпустил — Тоби был на свободе!
— Ты сын Лолнессов?
— Да, — сказал Тоби, поворачиваясь к заключенному. — Вы знаете моих родителей?
— Слышал о них…
Секунду они молчали. Человек смотрел в пол. Тоби подобрал ключ и вернулся к камере.
— Не думаю, что ключ подойдет, — сказал заключенный. — Все замки разные.
— А что такое план уничтожения? И в чем он состоит? — спросил Тоби и все же попробовал вставить ключ в скважину.
— В случае необходимости они имеют право сжечь всех узников, — сообщил заключенный. — Оставят полыхать весь Гнобль. И вот что я еще хочу сказать тебе, паренек…
— А Дерево? Если огонь перекинется на Дерево?
— На Дерево огонь не перекинется.
Тоби вытащил ключ. Нет, он не подходил к этому замку.
— Мне очень жаль, — сказал Тоби. — Но вы совершенно правы: ничего не получается. А почему вы считаете, что огонь не может перекинуться на Дерево?
Заключенный ответил не сразу, но потом твердо произнес:
— У них приказ: если пожар невозможно потушить, они должны отрубить омелу от Дерева.
Тоби сунул ключ в карман. Мозг заработал с лихорадочной быстротой.
— В тюрьме есть запас воды?
— Заключенные пьют только дождевую воду, которая стекает по коре. Есть резервуар над домом Альзана.
Со всех ног Тоби помчался в другую сторону. Он спешил, но не к камере 001, а к центру Гнобля.
— Погоди! — крикнул ему вслед заключенный.
Но Тоби уже исчез.
Дом Альзана был пуст. В центральном узле оставался всего один охранник. Удалось увести даже начальника, он был в полубессознательном состоянии после того, как трижды бросался в огонь, пытаясь спасти свою ненаглядную доченьку.
Гуз Альзан, палач под стать самым жестоким убийцам, был нежнейшим отцом, готовым на все ради дочери. В огне пожара действовал совсем другой Гуз Альзан. Он вышел из него весь черный, в слезах, ослепший от дыма, — вышел без своей Берник.
Тоби без труда отыскал резервуар. Он был огромен. Из него должна была получать воду вся тюрьма. Но Гуз распорядился, чтобы заключенные довольствовались водой, которая появляется на полу их камер.
Ударом ноги Тоби выбил первую затычку резервуара. Потом еще одну, еще… Вода хлынула потоками. Тоби повис над резервуаром. Как только вода достигла огня, раздалось громкое шипение и повалил густой дым. Пар поплыл по всей тюрьме облаками. Похоже, огонь сразу затих. Зато ничуть не затихли крики и шум. Орали охранники, вопили заключенные.