Точка бифуркации

– …состоят в эскадре Канала, базирующейся в Портсмуте. Какие ещё новости ты собираешься мне сообщить? Может, расскажешь, что корабли теперь двигаются с помощью пара?

– Ну-ну, не заводись, – Яша сделал примирительный жест, – Ты всё правильно сказал – но только, наверное, не знаешь, что «Коллингвуд» и «Бенбоу» две недели назад покинули Мальту и сейчас стоят в Портсмуте вместе с двумя другими «адмиралами», «Энсоном» и «Кэмпердауном». Эти четыре броненосца станут ядром эскадры, которая в апреле отправится на Балтику под командованием адмирала Хорнби. Ты, надеюсь, понимаешь, чем это пахнет?

Я покачал головой, – Дерьмом. Дерьмом это пахнет и большой кровью – вот чем. У стенок Нового Адмиралтейства сейчас в спешном порядке достраивают «Гангут» и «Александра Второго». Но даже если каким-то чудом успеют сдать их флоту до начала весенней кампании – всё равно, эти двое четвёрке «адмиралов» не соперники. А кроме них на Балтике только старичок «Пётр Великий», антикварные броненосные батареи «Кремль», «Первенец», «Не тронь меня», броненосные фрегаты да башенные корыта береговой обороны вроде «Грейга» и «Чичагова».

– Вот именно, – кивнул Яша, – Кронштадт, конечно, прикрыт фортами, ряжевыми линиями и минными постановками, к столице англичане не прорвутся. А вот остальным портам Финского залива и Балтики боюсь, не поздоровится. А уж если британцы сумеют под сурдинку втянуть в войну и Швецию, как рассчитывали сделать в 77-м…

– Ну, не так всё плохо. А Никонов с его особой минной дивизией? Её ведь как раз на такой случай и создавали. Когда окончательно стало ясно, что англичане этим летом в Балтику не полезут, дивизия провела учения в Рижском заливе, и результаты показала превосходные.

– Только на них и надежда, на них, на Кронштадтские форты… и вот на это.

И поставил передо мной на стол серебристый тоненький «МакАйр». Экран засветился, открылся вордовский файл.

– Флешку сегодня утром прислали с курьером из нашего посольства в Берлине.

Я кивнул. Дело обычное – посланцы Корфа в особо ответственных случаях пользовались электронными носителями информации, почесть содержимое которых невозможно здесь по определению.

На то, чтобы пробежать глазами три страницы текста, ушло минуты полторы. Я отодвинул ноутбук от себя и с изумлением уставился на собеседника.

– Вы у себя в Д.О.П. е совсем с ума посходили?

К твоему сведению, барон самолично разрабатывал операцию, – обиделся Яша, – А тебя решил подключить в самый последний момент. Больше некого – ты ведь совсем недавно работал в Англии, флотской спецификой владеешь, мичман, как-никак. И, главное – умеешь управляться с этой вашей аппаратурой. Человека с таким набором навыков сейчас, уж извини, взять неоткуда, а действовать нужно быстро. «Гамаюн» через четыре дня выйдет в море из Гамбурга, и к тому времени мы с тобой должны быть на той стороне Ла-Манша.

– А в Париж-то зачем ехать, – я никак не мог переварить сообщение, – Раз уж такая спешка, давай двинем из Берлина в Антверпен на поезде, там сядем на пароход и завтра к вечеру сойдём на берег в Дувре!

– В Париже нам надо кое-что забрать, – объяснил Яша, – барон заранее переправил аппаратуру, документы и всё прочее своей пассии, Алисе. У неё получим груз – и в Англию!

– Что ж, если так, – я закрыл крышку ноута, – Но учти: на Эйфелеву башню я всё равно поднимусь, что бы ты не говорил. Когда ещё выпадет случай!

Особое положение руководителя Департамента Особых Проектов в административной структуре Российской Империи позволяло ему многое. Вряд ли даже канцлер обладал большей степенью свободы – барон Корф при необходимости мог делать всё, что ему заблагорассудится, отчитываясь исключительно перед Государем. И отчёт приходилось давать после того, как решения будут приняты и реализованы – а до тех пор практически все высшие чиновники Империи, должны были оказывать Д.О.П. у любое потребное содействие, причём по первому требованию. Однако, будучи человеком разумным, барон не злоупотреблял без крайней необходимости своими «чрезвычайными полномочиями». А потому, вместо того, чтобы потребовать откомандировать капитана первого ранга Никонова в распоряжение Департамента, он обратился с просьбой к вице-адмиралу Чихачёву, занимавшему хлопотную должность Морского министра, ради чего самолично приехал под шпиц – так флотские офицеры именовали здание Адмиралтейства.

Николай Матвеевич Чихачёв, принявший управление Морским ведомством Империи меньше года назад, успел немало претерпеть от Корфа и возглавляемого им департамента. Пришлось в пожарном порядке пересматривать двадцатилетнюю судостроительную программу, вводить в строй новые подразделения, включая сюда и заново создаваемые воздухоплавательные части. Но Николай Матвеевич был не в обиде на беспокойного барона – на его глазах флот, которому Чихачёв посвятил всю свою жизнь, обретал новое, невиданное доселе качество. Правда, теперь, когда война с Англией стала свершившимся фактом, приходилось срочно перекраивать планы стратегического развёртывания балтийских эскадр, исходя из появившихся и толком ещё не опробованных в деле технических новинок вроде мин новой системы, дирижаблей, радиосвязи. Но вице-адмирал был полон оптимизма: возможно, Балтийский флот не достиг пока пика своей боеготовности, но ему было чем удивить «владычицу морей» – и удивить весьма неприятно. И когда Корф попросил – именно попросил, а не потребовал, – временно откомандировать в его распоряжение капитана первого ранга Никонова, возражать Чихачёв не стал. Формирование «Особой минной дивизии» было завершено, личный состав занимался боевой подготовкой, ловя пригожие осенние деньки, и Морской министр вполне мог пойти навстречу барону – не забыв намекнуть, что ждёт ответной любезности в виде объяснений, зачем это понадобилось Корфу.

Конечно, всесильный начальник Д.О.П. а мог отказать. Да, Чихачёв, как и он, допущен к высшим секретам Империи – но отчитываться перед ним барон не обязан. Тем не менее, он предпочёл намёк понять, и в течение примерно получаса излагал вице-адмиралу подробности предстоящей операции. Чем окончательно убедил собеседника пойти навстречу – тем более, что в случае успеха задуманного, задача, стоящая перед флотом существенно упростится. А там, чем чёрт не шутит, может и удастся сорвать отправку британской военной экспедиции на Балтику? Пусть тогда дипломаты стараются, тянут время, глядишь, и получится урегулировать этот конфликт, сведя дело к миру. Но даже если и нет – отсрочка тоже будет нелишней, за это время наверняка войдут в состав флота два новых броненосца, «Гангут» и «Александр Второй», получится нарастить запасы якорных мин нового образца и закончить формирование эскадру дирижаблей нового, тяжёлого типа. Базироваться они будут не на борту судна, а на берегу, на одном из островов Моонзундского архипелага – там уже третий месяц в полнейшей тайне возводится воздухоплавательная станция с мастерскими, эллингами для воздушных кораблей, причальными мачтами и подземными бункерами, где будут храниться запасы топлива и боеприпасов. Когда станция войдёт в строй, стартующие с неё воздушные корабли смогут держать под наблюдением всю Балтику. И не только наводить на обнаруженного противника ударные соединения Балтфлота, но и наносить удары с воздуха с помощью бомб и самодвижущихся мин новой конструкции, сбрасываемых с помощью парашютов – как раз сейчас специалисты Д.О.П. а заканчивают испытания этой удивительной новинки.

Дав согласие насчёт Никонова, Морской министр выполнил и другую просьбу барона – откомандировать заодно лейтенанта Георгия Романов и ещё трёх воздухоплавателей из команды «Змея Горыныча». Их места в гондолах дирижаблей займут запасные экипажи (надо ведь и им учиться!) а эта четвёрка действительно обладает боевым опытом, без которого в такой операции не обойтись. Чихачёв лишь осведомился, не возражает ли венценосный батюшка лейтенанта против такого назначения – и, получив заверения что нет, никаких возражений нет и в помине, успокоился. Цесаревич, конечно, знает своё дело и виртуозно управляет воздушным кораблём – но пусть уж лучше ответственность за его жизнь и безопасность ляжет на плечи этого лощёного кавалергарда.

V

– Всё-таки, чертовски обидно, что Россия не участвует в этой выставке, – посетовал Яша. Он задрал голову, рассматривая попирающую парижское небо решётчатую конструкцию, – Уж нам-то есть что показать, а не только всякие бессмысленные железяки!

Мы стояли возле французского павильона – небольшого, в форме параллелепипеда с вычурной колоннадой по периметру крыши. Сам павильон, алебастрово-белый, как и украшающая его лепнина, был окружён весёленьким газоном, обильно утыканным пальмами, фикусами и другими экзотическими растениями.