Точка Лагранжа

— Это всё я понимаю. — сказал я. — Но вы, Дима, так и не ответили — почему именно эти двое? Я-то думал, их теперь отчислят из отряда…

Вопрос был не праздный. Двое «юниоров», чьим обществом моим друзьям придётся наслаждаться эти шесть недель, входили в единственную группу, понёсшую потери по дисциплинарным соображениям. Остальные отчисленные вылетали кто по здоровью, кто не справлялся с сумасшедшим темпом занятий; двое или трое ушли по семейным обстоятельствам. Но с группой «1-В» дело обстояло куда печальнее, и обстоятельства этого я знал из рассказов нашей боевой четвёрки — как и с причинами того, почему оставшиеся её члены не были отосланы по домам. Так что до Димы я доматывался, в сущности, напрасно — в сущности, мне просто хотелось послушать, как они с отцом будут выкручиваться из этой, прямо скажем, деликатной ситуации.

К моему удивлению, выкручиваться никто не стал.

— Влада… ты, наверное, знаешь об её удивительных способностях? — спросил наш бывший вожатый.

— Ещё бы не знать! Мало того, что она феноменальный вычислитель, так ещё и интуитивные способности к математике — щёлкает дифуры в уме, как орешки.

— Руководство Проекта сочло, что такое сокровище не должно пропадать даром, несмотря на несносный характер. Владе Штарёвой решили дать ещё один шанс.

— Одну группу развалила, довела до мордобоя с членовредительством, теперь пусть с другой попробует? — хмыкнул я. Сказанное не было преувеличением: Влада, весьма, надо признать, миловидная барышня, похоже, получала прямо-таки патологическое наслаждение, стравливая мальчишек, имевших неосторожность запасть на неё. Им ещё повезло, что когда вспыхнула драка, рядом оказался Стивен О'Хара, канзасец, с которым мы в «лазурном» были в одном отряде. Стивен, парень крепкий и решительный, и к тому же, претендовавший на неформальное лидерство в группе, дерущихся растащил — но при этом сам крайне неудачно скатился вниз по лестнице, ведущей в холл, заработал аж пять переломов и тяжёлое сотрясение мозга. На этом участие американца в «юниорском» проекте закончилось, а вслед за ним вылетели и два драчуна. Примечательно, что предмет ссоры стояла всё это время в уголке, в полнейшей безопасности, и не сделала ни единой попытки прекратить безобразие. «Юлька Сорокина», ставшая невольной свидетельницей всего этого (и получившая кулаком в ухо в попытке разнять дерущихся) утверждала, что на лице Влады была удовлетворённая улыбка…

— Что до Марка Шапиро, то тут вопрос политики. — заговорил уже отец. — Непосредственно в драке он не участвовал, но психологи, проанализировав развитие событий, сочли, что он подзуживал двух своих товарищей, провоцируя и без того назревавший конфликт.

— Да, он, вроде, не сошёлся характерами с одним из изгнанных, — подтвердил я, — вот и решил свести счёты. Знаю, ребята говорили…

— Но точно это, как ты понимаешь, установить невозможно. — продолжал отец. А Марк, чтобы ты знал, сын ведущего конструктора космической программы «Боинга», который, по совместительству, является ещё и членом совета директоров корпорации. Их слово немало значит в наблюдательном совете американской части Проекта, и сотрудники из НАСА, которые были в курсе нашего печального происшествия, попросили отставить парня в «юниорской» программе. Отправится он на орбиту или нет — это, как говорят в Одессе, ещё будем посмотреть, а пока — пусть закончит курс обучения вместе с остальными. Вообще-то он парень толковый, хотя, конечно, себе на уме. Я видел результаты его тестов по математике и физике, да и по части инженерном деле делает явные успехи. Если психологи в итоге его завернут — наверняка станет ценным сотрудником Проекта, только здесь, на Земле. ТО же самое, кстати, и к Штарёвой относится, имей в виду.

— Ну да, оба просто самородки… — недовольно буркнул я. — Им, значит, второй шанс, а наши пусть отдуваются? Нехорошо выходит, несправедливо! Ладно, Марк — с ним ребята как-нибудь разберутся, ещё с Артека знают, что это за фрукт. Но Штарёва? Ох, зря психологи её допустили, эта барышня ещё устроит им там весёлый КВН…

Дима вместо ответа развёл руками — меня-то кто спрашивал?

— Ничего, как-нибудь... — отец хмыкнул. — Психологи считают, что если у кого и есть шанс привести этих двоих в чувство, то только у этих четверых. А не справятся — значит, не подходят для такого серьёзного дела, как освоение космоса. Психологическая устойчивость — это, знаете ли, не только умение уживаться в своём, сложившемся коллективе, но и способность справиться в чужеродными, так сказать, включениями вроде этих двоих. В утешение скажу лишь одно: известный вам обоим Евгений Петрович полагает, что если группа справится — то в плане психологической совместимости обойдёт всех остальных на десяток очков… фигурально выражаясь, разумеется.

Я кивнул, срывая удивление. Таинственный И.О.О. лично наблюдает за успехами моих друзей и даже создаёт особые условия, чтобы они могли полнее проявить себя? Право же, не знаю, радоваться тут, или огорчаться…

— Так зачем мы её с собой взяли — может, расскажешь уже? Что у вас там за планы такие важные?

Отец потрепал на Бритьку по загривку. Та в ответ лизнула его ладонь, вывесила из пасти широкий розовый язык и стала улыбаться — по своему, по собачьи. Бестолочь-то бестолочь, а понимает, что речь о ней…

. Ты ведь уже знаешь, что со следующей недели ваш режим подготовки по выходным меняется? — спросил отец. Ответом я его не удостоил — конечно, знаю, сам же рассказал минимум, раза три, не считая известия от Димы и официального сообщения нашего собственного школьного начальства.

— Теперь вы трое всё время, которое пробудете здесь, в ЦП, будете проводить во вращающемся макете. Не только вы, разумеется — в каждый отдельный момент там будет заниматься ещё пять-шесть человек и кроме вас, но они будут меняться, а вы — так сказать, постоянный состав…

Отец хмыкнул и умолк.

— Так вот, собака проведёт с вами всё это время… да… — он извлёк из кармана платок и стал протирать стёкла очков. Я терпеливо ждал. — Пока вы будете знакомиться с оборудованием станции, Бритти постарается привыкнуть к новой для неё обстановке. В том числе в… хм… санитарно-гигиеническом плане.

— Мне что, к лотку её приучать, как кота? — догадался я.

— Что-то вроде этого. Сам же говорил: годены — собаки сообразительные, легко обучаемые, вот и пробуй.

— А зачем это нужно — можно всё-таки узнать?

— Предложение психологов Проекта. — сказал отец. — Вечно они выдумают что-то неудобь сказуемое… Понимаешь, на новых станциях будет работать гораздо больше людей, чем на прежних, низкоорбитальных. И, самое главное: у них будет отсутствовать такая серьёзная подготовка в плане психологической совместимости, способности переносить многомесячное заточение в стенах станции… ну, ты меня понимаешь.

— А почему отсутствовать-то? — удивился я.— Что, разве трудно пройти соответствующую подготовку?

Отец вздохнул.

— Тут дело не только в подготовке. Раньше в отряд космонавтов людей отбирали так тщательно, как нам и не снилось: один утверждённый кандидат на несколько тысяч, а то и больше. Сейчас, когда новые внеземные проекты требуют большое количество специалистов самых разных профилей, мы элементарно не можем себе это позволить, иначе сорвём все сроки. Вот и принято решение сделать основной упор не на индивидуальную подготовку, а на создание соответствующих условий.

— Это всё я понимаю. — сказал я, едва сдерживая растущее раздражение. — Но собака-то тут при чём?

— Собаки — это идея американцев. Собаки и кошки в качестве всеобщих домашних питомцев в крупных орбитальных и лунных поселениях. Они, видишь ли, утверждают, что раз именно собаки и кошки сопровождали людей последний десяток тысяч лет — то почему бы не продолжить эту традицию и в космосе? Наши долго не соглашались, но затем уступили — с условием, что сначала будут проведены натурная, так сказать, обкатка идее на наземных макетах.

— Мне вообще кажется, что эти американцы слегка не от мира сего. — вставил Дима. — Не поверите, но один парень, с которым мы вместе проходим подготовку — он инженер из Хьюстона и, вдобавок, лётчик национальной гвардии, — на полном серьёзе говорил, что одна киностудия обратилась к нам с просьбой вести прямую трансляцию из «Астры»! Ребята там, значит, живут, работают — а американцы всё это на телеэкранах видят под пиво!

— Да, я слышал. — отец согласно кивнул. — Они обращались с этой идеей к руководству проекта, но наши, конечно, и слушать ни о чём не захотели.

Вот это новость! Я едва удержался от язвительного комментария — оказывается, моим друзьям, запертым сейчас в «Астре», светила сомнительная слава первых в этом мире звёзд реалити-шоу!

Но — смолчал, конечно, тем более, что имелись вопросы и поважнее.

— А Бритька — она-то вам с какого перепугу понадобилась? У биологов вашего Проекта что, собак мало? Всяких там…. подопытных?