Точка невозврата
Шрифт:
– Мои круче! А вообще-то начальству виднее, – многозначительно сказал морпех и, понизив голос, пояснил: – Я так понимаю, что на те учения собрали боевых пловцов со всех наших частей. Это чтобы наши ребята на работу китайцев вблизи посмотрели. Соображаешь? Они у нас учатся, мы что-то полезное у них перенимаем – это нормально. Все, идем в корчму! Я тут неподалеку знаю одно очень даже приличное местечко…
В небольшом кафе, которое Вашуков пренебрежительно обозвал корчмой, нашлись и свободные по дневному времени места, и весьма недурная водка, и приличествующая случаю закуска. Выпили по первой, слегка закусили, потом повторили. Не забыли и о традиционном тосте, после которого пьют не чокаясь, – что у одного, что у другого конечно же нашлось за кого выпить. Некоторое время молча курили, окутываясь серо-голубоватыми
– Так как, говоришь, они называли меня? – припоминая старый мультик про Маугли, спросил подполковник морпеха. – Желтой рыбой?
– Безногим земляным червяком! Желтым жирным червяком, – ухмыльнулся, подхватывая игру, Вашуков. – А еще толстым и глухим старым бревном – падла буду, если вру!
– Ну, старый удав Каа еще покажет этим бандерлогам, где у рака… – не закончив фразы, Орехов сплюнул, прикурил новую сигарету и уже серьезно и требовательно посмотрел в глаза морпеху: – Ну, давай, господин полковник, выкладывай, «и где у нас случилось?..».
Словосочетание «Военно-промышленный комплекс» вызывает у неискушенного в тонкостях военного производства обывателя видение некой призрачно-непонятной структуры, которая представляет собой громадный завод. Именно на этом, нарисованном воображением заводе в сполохах огней литейных цехов, в грохоте штамповочных и в монотонном течении конвейеров рождаются стальные монстры. Танки лихо выкатываются из сборочных цехов, боевые самолеты тихо выплывают из-под сводов громадных ангаров, и сдержанно-суровые корабли съезжают со стапелей, вздымая тучи грязных брызг. Да, в реальной жизни заводы выпускают и танки, и самолеты, и корабли. Но разработка и производство всего этого стального великолепия являет собой лишь часть айсберга-колосса, во всем мире обозначаемого тремя скромными буквами ВПК.
Военно-промышленный комплекс США – как, впрочем, и ВПК любой другой страны – это почти секта, в которой неисчислимые прихожане и множество их пастырей молятся лишь двум богам: Марсу и Доллару. И мало кто догадывается, что влияние боссов комплекса и на внутреннюю, и на внешнюю политику страны гораздо серьезнее, чем может себе представить простой налогоплательщик. Достаточно вспомнить о такой замысловатой штуке, как военно-промышленное лобби, то есть объединения промышленников и предпринимателей, поддерживающих военные инициативы государства. А поддерживают господа бизнесмены «военные инициативы» не просто развлечения или патриотизма ради, а всего лишь с целью получения новых заказов для так называемой «оборонки». Для этого же серьезные люди делегируют в парламент лояльных к ВПК политиков. Лояльность политиков, как нетрудно догадаться, тоже стоит очень недешево…
Каждый из пяти видов вооруженных сил США, куда следует добавить и несколько силовых структур, может заказывать производителям самые разнообразные виды вооружений, техники, спецснаряжения и прочих вещей – правда, лишь после утверждения заказа соответствующей комиссией сената. Заказ обоснован, утвержден, принят к исполнению. Бюджет Штатов выделяет деньги – много-много веселых серо-зеленых долларов. Эта гора денег – как бы велика она ни была – заправилам ВПК всегда казалась и будет казаться всего лишь невысокой кочкой. И чтобы она росла выше и выше – нужен враг. Враг страшный, коварный, безжалостный, даже во сне видящий, как он уничтожает мирных и добродушно-доверчивых американцев…
Кроме того, ВПК – это, по сути, самое обычное капиталистическое предприятие. А о капитале давным-давно один бородатый умник написал, что «нет такого преступления, на которое капитал не рискнет пойти ради трехсот процентов прибыли – хотя бы и под страхом виселицы!» Знатоки утверждают, что мудрость сия написана неким Томасом Даннингом, а Карл Маркс ее просто процитировал в своих работах. Кому из старцев принадлежит авторство – не столь важно, поскольку главная штука кроется в том, что оба они ошиблись. Капитал века девятнадцатого с его жалкими мануфактурами и свечными заводиками здорово отличается от монстра двадцать первого столетия. Монстр-21 силен, циничен и беспощаден. И готов на любое преступление ради
прибыли, выражаемой даже небольшими, очень скромными цифрами…– Мы намерены и впредь поддерживать принципы здоровой и честной конкуренции, которые должны распространяться не только на производителей электроники в США, но и на аналогичные предприятия и компании всего мира! – полноватый, заметно ухоженный мужчина лет тридцати пяти легко развернулся вместе с креслом и неопределенно повел ладонью, изобразив некий замысловатый образ. Тут же на секунду замер, думая о чем-то своем, недовольно поморщился и продолжил: – В общем, как-то так! Остальное доработайте сами, миссис, в конце концов именно за это я плачу вам неплохое жалованье. Только непременно не меньше трех раз упомяните в тексте о «здоровой и честной конкуренции»! Все, вы можете идти. Попросите приготовить мне кофе. Пожалуйста. Да, и еще… Начальник службы безопасности прибыл?
– Мистер Доу, насколько я знаю, сейчас находится у себя в кабинете, – поправляя в папке бумаги, учтиво, но с отчетливой долей сухости ответила пресс-секретарь. – Так я свободна, мистер Гардинг?
– Да-да, вы можете идти. И пригласите ко мне Доу! Я жду этого бездельника уже полтора часа!
Гардинг проводил неприязненным взглядом пресс-секретаря, поспешно покинувшую кабинет босса: казалось, даже напряженно-прямая спина женщины излучала презрение и ненависть – причем не только к неприветливому, жесткому начальнику, но и ко всему миру. Мужчина едва приметно усмехнулся. Вдруг подумалось, что если бы он умел читать чужие мысли, то можно смело спорить на тысячу баков, что эта злобная девка наверняка сейчас бормочет про себя что-нибудь вроде: «самодовольный ублюдок!» Правда, Гардингу на это было решительно плевать, поскольку он был твердо убежден, что подчиненные и не обязаны любить своего шефа. Уважать, бояться – да. Ненавидеть? Еще лучше! По мнению Гардинга, ненависть к вышестоящим стимулировала профессиональный рост и заставляла работника как можно добросовестнее относиться к своим прямым обязанностям – чтобы сволочи боссу решительно не к чему было придраться…
– Разрешите, мистер Гардинг? – в кабинет почти бесшумно вошел средних лет мужчина в обычном сером костюме, который по замыслу его владельца явно должен был сколько-нибудь облагородить туповатый облик начальника службы безопасности. Попытка оказалась не очень-то удачной – с помощью обычных тряпок природу изменить мало кому удается. Правда, Гардинг знал, что в случае с Доу внешность совершенно не соответствовала его опыту, уму и хватке – свою работу этот парень знал досконально и выполнял практически безукоризненно. – Вы хотели меня видеть?
– Да, Доу, хотел. Присаживайтесь. Можете курить, – босс, не глядя на подчиненного, провел ладонью по сверкающей поверхности стола и негромко повторил: – Да, хотел. Но не столько видеть вас, сколько услышать, что там новенького с вашим уголовником из военной тюрьмы? Он согласен работать на нас?
– Да, босс, – сдержанно кивнул Доу и пояснил: – Сначала он заартачился, мол, мне и тут хорошо и все такое, но мы самую малость нажали, и он согласился. Правда, думаю, сделал он это без особого восторга, но нам ведь на его настроение плевать – главное, чтобы он грамотно и толково сделал свою работу. А уж за этим мои ребята проследят! Все будет в лучшем виде, босс, а там уж…
– Что будет потом, мне совершенно плевать, как вы тонко подметили, – грубовато перебил Гардинг главу службы безопасности. – Я просто хочу еще раз напомнить, что ни у вас, ни у ваших людей нет права на ошибку. Я ничуть не сомневаюсь, что в предполагаемый район поиска ринутся все, кому не лень, включая и наших спецов из ВМФ, из ЦРУ и прочих солидных «синдикатов», и даже русских. Даже так: думаю, что именно русские приложат все силы, чтобы оказаться на месте первыми – что-что, а военные у них умеют прекрасно работать до сих пор. Так вот, или мы доберемся до объекта первыми, или… Нас ждут очень большие неприятности. Очень большие! Я без работы, конечно, не останусь, а вот вам, Доу, придется совсем хреново! Скинете вы свой шикарный костюмчик и отправитесь на какое-нибудь техасское ранчо открывать ворота в загоне для коров – и то лишь в случае, если здорово повезет. Если же нет… Короче, неудачу я даже и рассматривать не желаю! Сколько вам понадобится времени, чтобы вытащить этого пловца из тюрьмы?