Точка отрыва
Шрифт:
— Опять бабу завел, — беззлобно усмехнулся Сергей.
— Да нет, я тут шабашку взял, потолок соседу оклеить. Дует у него.
— Понятно, с потолков завсегда дует, коль молодой и ума нет, — проворчал Сергей, поднимая крышку погреба. Дениска редко оставался на посиделки Серегиных друзей, понимая, что он не сдюжит вечеринку в компании немолодых суровых мужиков — пить наравне он просто не мог, а упасть под стол на глазах честной компании не хотелось.
Сам Дениска провалился в Приграничье семь лет назад вместе с ноутбуком и двумя большими сумками, набитыми дисками
В погребе Серега взял старую плетеную корзинку и начал складывать в нее банки с солениями и мочениями. Подняв корзинку наверх, выгрузил припасы на широкий стол, поставленный вдоль задней стены мастерской, и, прихватив чистую эмалированную кастрюлю с большой деревянной ложкой, снова полез вниз — за квашеной капустой. В тот момент, когда он аккуратно накладывал прозрачную, тронутую первым морозцем капусту, с яркими вкраплениями красной морковки, наверху звякнул дверной колокольчик.
— Денис, — из глубокого подвала послышался голос Сергея, — если это Лезин, не давай ему ничего без денег!
— Нет, это не Лезин, — ответил сверху голос с едва уловимым кавказским акцентом, это совсем даже я, и кое-что вкусное — со мной.
— Юрич! — закричал Серега, — Я сейчас! Держи! — в проеме подвального люка появилась кастрюля, наполненная квашеной капустой, которую ловко подхватил немолодой мужчина с большим носом и седыми усами.
— Ты чего так рано, старик? — вслед за кастрюлей из подвала появилась голова Сергея.
— Ребра барашка, приготовил на углях. Сейчас заскочу домой, поставлю машину, переоденусь и вернусь.
— Понятно, — протянул хозяин и тут ему на глаза попался водруженный на стол огромный куль из одеяла, обмотанный веревкой.
— Это что за узел, Юрич? Тут, похоже, не ребра, а весь баран.
— Мой юный друг, там, — седоусый ткнул пальцем в сторону монументального свертка, — очень вкусные ребрышки, которые никто кроме меня тебе не приготовит, потом фольга, потом газеты, а потом два одеяла. Все соберутся, мы откроем, а там все горячее-горячее. Мы немного выпьем и всё быстро, поверь мне, скушаем, — со смехом ответил Юрич.
— Юрич, а вы в какую сторону? — спросил выглянувший из подсобки Денис.
— Ну, до Крупы точно подброшу. Давай собирайся, я в машине.
— Спасибо, я мигом! — Денис снова нырнул в подсобку и через пару секунд выскочил, надев овчинный тулуп и ярко-зеленую лыжную маску.
— Маску сними, — ухмыльнулся Сергей, а то дружинники за орка примут и в кутузку отволокут.
Денис, не ответив, выскочил на улицу вслед за Юричем.
Сергей принес и поставил на стол большую пивную кружку с разномастными ложками-вилками, потом стопку фаянсовых тарелок с синей каемкой и дюжину серебряных чарок, отделанных бирюзой и филигранью.
Снова спустился в погреб, набрал полное ведро картошки, поднял наверх. Набрал ковшиком из бачка кастрюлю воды. Уселся на табурет, достал из кармана складной нож и принялся чистить картошку, фальшиво насвистывая марш красных кавалеристов.
Открылась
дверь, забежал сероглазый парень, в обеих руках он нес позвякивающий ящик. Поставил на пол и, скороговоркой выпалив: «Приветщаспивапринесу», выскочил за дверь.— Хмель, — крикнул вслед выбежавшему Сергей, — где Коля?
— Он попозже подтянется, у него запарка, просил без него начинать, — ответил Хмель, занося дубовый бочонок литров на двадцать пять.
— А что за запарка?
— Да он для Андрюхи решил каких-то хитрых патронов накрутить и не поспевает. А завтра с похмелья планирует проснуться, ему уже не до патронов будет,
— А ты откуда знаешь, что Андрей приедет?
— Он осенью, когда приезжал, сказал, после Черного солнца сразу прибудет. А вчера связь была, он подтвердил, что выезжает затемно.
— Я тоже слышал, что приедет. Давай, садись, помогай.
— Ща, только Ване скажу, когда за мной заехать, и кран прилажу.
Выйти Хмель не успел. Весь дверной проем заполнил собой огромный верзила, с совершенно детской, добродушной физиономией. В руках он держал две трехлитровых банки с огурцами и помидорами. При его габаритах банки выглядели маленькими и несолидными.
— Ваню я отпустил, — сообщил вошедший, — а нас развезет мой водитель, которого я вызову по чарофону. А ты, симулянт, помогай Сереге чистить картошку.
Хмель понуро вздохнул, стянул вязаную шапочку, снял куртку и поплелся за вторым табуретом.
— Борь, — сказал он верзиле, — а я нож дома забыл.
Борис понимающе ухмыльнулся, сунул правую руку в левый рукав полушубка и протянул Хмелю остро заточенный кинжал с узким и длинным лезвием: — Держи, растяпа!
Хмель снова вздохнул и начал неожиданно ловко чистить картошку. Борис снял полушубок с полковничьими погонами и остался в потертой камуфляжной форме без знаков различия, на правом бедре в оперативной кобуре — АПС.
Полковник, не чинясь, придвинул от стола табурет, достал из кармана новенький складной нож с дымчатым лезвием и тоже принялся обстоятельно чистить картошку.
— Хороша сталь, — сказал Хмель, приглядевшись к ножу.
— Артель «Красное знамя», — важно ответил Борис.
— Богато живешь, — заметил Сергей.
— Подарок, — ответил Борис, сам Иван подарил.
— Крутяк! — восхитился Сергей, — кстати, сегодня командир приедет.
— Откуда знаешь? — удивился Борис.
— Вчера разговаривал, точно приедет. Человек от него был неделю назад. Охотник, на хуторе у них был, гостинец мне привез и передал — ждите, будет точно.
— Дык вьюжит же?
— На 63-м с цепями он спокойно проедет, да и чистят дорогу постоянно. А на хуторе у них трактор гусеничный, он всегда путь до дороги чистит.
Тут снова звякнул колокольчик, с мороза вбежал пузатый мужичок со старинной авоськой, набитой буханками с хлебом и огромным свертком белого полотна:
— Таки наше вам зд`гавствуйте, п`гинес вам тут сала и хлеба, чем богата наша г`усская земля, — сказал вошедший, нарочито картавя.
— И тебе, шалом, Слава, — улыбаясь ответил Борис, сало хоть кошерное?