Точка отрыва

В ответ веган лишь заскрипел зубами, но промолчал. Крыть ему было нечем. Тем временем из-за спины Каледина показался объектив фотоаппарата Черныша, и напряженную тишину нарушил щелчок. Вздрогнув от неожиданности, капитан запоздало потянулся к пистолету в поясной кобуре.

— Тихо, капитан! — Каледин предупреждающе вскинул руку, в которой уже держал оружие странной конструкции. Длинный ствол, толстая, по форме напоминающая грушу рукоять и блестящие в сумраке металлические накладки. — Это всего лишь мой племянник тебя сфотографировал. Помнишь еще, что это такое — фотоаппарат? Или ты родился уже после Катастрофы?

— Я знаю, что такое фотоаппарат. Но нахрена твой племяш меня щелкнул? Пусть немедленно удалит снимок или я отберу и разобью его камеру!

— Что ты такой нервный, капитан? Прямо как депутат на выходе из борделя, — покачал головой наемник, но потом все же приказал новоиспеченному племяннику: — Удали его фото.

— А чего такого? — капризным тоном ответил Черныш. — У нас свободное метро, кого хочу, того и фотографирую. Разрешение не требуется!..

Договорить он не успел, лишь удивленно вскрикнул, когда неведомая сила вырвала из его рук камеру. Наемник пару секунд повертел старенький Canon, затем нажал пару кнопок и протянул фотоаппарат обратно владельцу.

— Держи, — а затем обратился к капитану: — Твое фото я удалил. Доволен?

Несколько мгновений Реутов недоверчиво смотрел на Каледина и Черныша, но вдруг как-то разом расслабился и убрал руки за спину.

— Да. Прошу меня извинить, я слишком бурно отреагировал. Все дело в том, что пропали мои люди и я немного на взводе.

— Пропали ваши люди? — переспросил Каледин, убирая странный пистолет в недра своих не менее странных одеяний. Черныш наконец-то осмелился выйти из-за спины наемника и встал рядом, при этом демонстративно переместив камеру на бок.

— Я руковожу… точнее, руководил небольшим отрядом из десяти человек. Нам было поручено охранять на этой станции переселенцев с «Три Эс». — Веган говорил быстро и четко. По личному опыту Каледин знал, что так обычно рассказывают хорошо продуманную и лживую историю. — Поначалу все шло хорошо, но вскоре стали пропадать люди. Сперва исчезали переселенцы, и мы решили, что они просто решили вернуться обратно на «Три Эс». Тогда я поставил караул у туннеля, ведущего на «Звенигородскую». И в первую же ночь пропали двое солдат, дежуривших у входа.

— И что вы тогда подумали?

— Я по-прежнему придерживался теории о том, что это дело рук переселенцев. Мы провели общее собрание, но, как оказалось, в эту ночь никто из простых граждан не покинул станцию.

— Значит, опасность приходила снаружи? Может, это дело рук Детей Кукурузы? — предположил Каледин.

— Я тоже сначала так подумал, потому отправил трех переговорщиков на «Волковскую». Солдаты вернулись живыми и относительно невредимыми. Дети Кукурузы заявили о своей непричастности к событиям на нашей станции. Этим безбашенным малолеткам вообще нет дела до того, что находится за пределами их маленького мирка.

— И вы им поверили на слово? — В голосе наемника послышалось едва уловимое удивление.

— За кого вы меня принимаете? Конечно, я все еще держал их под подозрением. Переселенцы предлагали заварить вход на «Волковскую», но это невозможно, так как туннелем пользуются мортусы. — Реутов покачал головой. — В итоге я решил поставить караул и у этого прохода, а оставшихся двух солдат отправил за подкреплением. А на следующий день…

— Дайте угадаю, — подал голос, молчавший до этого момента Черныш, — все жители неожиданно исчезли?

Веган вновь с неприязнью посмотрел на юношу, но все же снизошел до ответа:

— Нет, не совсем так. Я отправился на дежурный осмотр туннеля, когда услышал на «Обводном» выстрелы и крики. На обратном пути мне встретился один из переселенцев, Давид.

Услышав имя погибшего на «Три Эс» пожилого террориста, Каледин насторожился.

— Он нес какую-то околесицу, я так и не смог вытрясти из него хоть что-нибудь путное. Внезапно он сорвал у меня с пояса гранату и умчался прочь, в сторону «Звенигородской».

— И вы не попытались его остановить. И зачем ему понадобилась граната?

— В тот момент мне было не до обезумевшего старика. К тому же, чтобы он ни задумал, моя граната ему в этом не помогла бы, так как она была учебная, муляж. Я носил ее с собой просто на всякий случай, пугнуть, если понадобится, бандитов.

— Или запугивать беззащитных переселенцев, — тихо произнес Черныш.

Каледин шикнул на юношу и посмотрел на капитана. Но веган вроде бы не услышал язвительного замечания юноши или сделал вид, что не услышал.

— Когда я вернулся на «Обводный», — продолжал рассказывать Реутов, — то застал ее вот в таком виде. Вторые сутки я жду, что кто-нибудь объявится. Или выжившие, или подкрепление из Империи. Но кое-что подсказывает мне, что ожидания мои бесполезны.

— Почему вы так думаете, капитан?

Минуту Реутов молча смотрел на собеседников, после чего кивнул каким-то своим мыслям и махнул рукой.

— Следуйте за мной. Это нужно видеть.

Черныш уже было шагнул вслед за капитаном, но тут на его плечо легла тяжелая ладонь Каледина.

— Останешься здесь, присмотришь за Малявкой. Она вот в той палатке.

— Еще чего! Я нянькой не нанимался… ой! — попытался возмутиться Черныш, но наемник лишь слегка сжал пальцы, и руку юноши пронзила острая игла боли. — Я понял, понял.

— Хороший мальчик. — Наемник отпустил Черныша и быстрым шагом нагнал Реутова.

— Дылда, — злобно, но тихо прошипел вслед ему юноша и откинул полог брезентовой палатки, в которой сидела Алиса. — Привет, Малявка.

— Я! Не! Малявка!

Услышавший краем уха очередной возмущенный крик Алисы Каледин слегка улыбнулся. Но скоро его улыбка исчезла, стоило ему увидеть то, что собирался показать капитан Реутов.

— Смотрите. Как предполагаете, он большой?

Отпечаток когтистой лапы был огромен. Каледин с тревогой смотрел на оставленную в пыли цепочку отпечатков звериных лап, сопровождающуюся окровавленными лоскутами одежды, клочками шерсти и небольшими озерцами бурой вязкой субстанции. Наемник подошел к одной из таких луж, встал на колено и осторожно опустил в нее кончик указательного пальца.

— Осторожней! — зачем-то окликнул его веган.

Но Каледин понюхал и даже лизнул перепачканный палец.