Точка отсчета

Она отступила и, прихватив латексные перчатки, покачала головой. Я поглубже засунула руки в карманы плаща. Макговерн постоянно метала стрелы в адрес тенденциозной, лживой прессы, так что ее уже никто не слушал.

— И это только начало, — продолжала она. — Они будут ползать здесь, как червяки после дождя. Не надо быть бойскаутом, чтобы догадаться, как возник пожар и как сгорели все эти бедные животные.

— Вы сегодня веселее обычного, — сухо заметила я.

— Мне совсем не до веселья.

Она поставила ногу на сияющий откидной борт старенького «универсала». Ищейка Перчик был довольно милым черным Лабрадором со значком АТО на ошейнике. Уютно свернувшись на теплом переднем сиденье, он преспокойно отдыхал и явно не собирался вылезать, пока мы не подготовим для него площадку.

— Я могу чем-то помочь? Кроме как стоять в стороне и ждать?

— На вашем месте я бы прогулялась с Перчиком или посидела в кабине. Там хотя бы тепло.

Макговерн работала со мной не впервые и знала, что при необходимости я могу прыгнуть в реку, пройти через огонь или разгрести кучу мусора. Она знала, что я могу взять в руки лопату и не буду сидеть в стороне. Мне не понравилось ее предложение, и я уже собралась было ответить и тут, повернувшись, увидела, что Макговерн неотрывно смотрит куда-то вдаль с застывшим на лице выражением недоуменного удивления.

— Господи...

Проследив за ее взглядом, я обнаружила черного жеребенка, стоящего примерно в сотне ярдов к востоку от нас, за курящимися развалинами конюшни. С того места, где мы стояли, великолепное животное казалось вырезанным из эбенового дерева, и я даже могла различить, как подрагивают его мускулы и хвост.

— Черт! — восхищенно пробормотала Макговерн. — Как ему удалось выбраться из конюшни?

Она достала рацию.

— Тьюн вызывает Дженнифер.

— Слушаю.

— Повернись к конюшне. Видишь то, что вижу я?

— Есть. Обнаружен четвероногий субъект.

— Сообщи местным. Нужно установить, откуда этот субъект взялся, спасся ли из огня или просто сбежал из какой-то другой конюшни.

— Будет сделано.

Вооружившись лопатой, Макговерн спустилась в вонючий котлован и заняла место там, где когда-то, по всей вероятности, находился главный вход. Вода здесь доходила ей до колен. Я еще раз посмотрела на застывшего в отдалении черного жеребенка — он слегка подрагивал, словно был сотворен не из плоти и костей, а из пламени, — и тоже потащилась к пепелищу. Ботинки уже промокли, пальцы становились все менее и менее послушными, и я знала, что вскоре мне потребуется туалет. В полевых условиях его роль чаще всего выполняли либо какое-нибудь дерево, либо холмик — короче, любой укромный уголок, где я была надежно защищена от мужских глаз.

Прежде чем спускаться к обгоревшим руинам, я неспешно обошла все пепелище по периметру. В местах столь внушительных катастроф главную и первостепенную опасность представляет оседание и обрушение оставшихся строительных структур, и, хотя стены бывшего двухэтажного особняка выглядели достаточно прочными, я бы предпочла, чтобы их обрушили краном и оттащили в сторону. Оглядывая котлован, ежась от пронизывающего ветра и чувствуя на себе взгляд Макговерн, которая, наверное, заключила сама с собой пари насчет того, надолго ли меня хватит, я с ужасом представляла, как возьму сейчас грабли и начну разгребать жуткий мусор. При одной мысли об этом у меня уже болела спина.

Через зияющие проемы окон и дверей я видела черную от сажи яму, заполненную мутной водой, в которой виднелись тысячи стальных обручей от бочонков с виски. Вероятно, когда дубовые десятигаллонные емкости начали взрываться, пылающая река разлившегося бурбона вырвалась через дверь и устремилась вниз по склону холма к конюшням, где содержались лошади, еще одно ценное имущество Кеннета Спаркса.

Первой задачей следователей было определить место, где начался пожар, и, если повезет, причину возгорания. Предоставив им заниматься своим делом, я отправилась по своему маршруту, обходя лужи и становясь на все, что выглядело достаточно надежно, чтобы выдержать мой вес.

Повсюду торчали гвозди, и я даже вытащила один из подошвы левого ботинка, мысленно поблагодарив Люси за ее подарок — универсальные плоскогубцы. Моей первой целью был прямоугольный каменный свод главного входа в бывший особняк. Достигнув его, я постояла несколько минут, осматривая ту же картину с другой точки. До сего момента я еще ни разу не воспользовалась фотоаппаратом. Годы работы научили меня не торопиться и дать глазам присмотреться. Вот и сейчас, оглядывая котлован, я замечала немало странностей.

С того места, где я стояла, открывался прекрасный вид. Вероятно, тот, кто смотрел в окно верхнего этажа, мог видеть и деревья, и пологие склоны зеленых холмов, и пасущихся на лугу лошадей, которых хозяин покупал, растил и продавал. Предполагалось, что в ночь пожара, седьмого июня, Кеннет Спаркс находился в доме, и я вспомнила, что погода в тот день была немного теплее, ветер дул не так сильно, а в небе стояла полная луна.

Я еще раз обвела взглядом то, что осталось от прекрасного здания: выступающие из грязной жижи остовы диванов, куски металла, стекла, расплавившиеся внутренности телевизоров и еще каких-то аппаратов. Тут и там виднелись обгоревшие книги, картины, матрасы, предметы мебели. Все это упало с верхних этажей и слоями осело в подвале. Где мог находиться Спаркс в тот момент, когда сработала пожарная сигнализация? Может быть, стоял у окна в гостиной, любуясь открывавшимся оттуда видом. Может, был на кухне и готовил ужин. Но чем больше я думала об этом, тем меньше находила причин, которые могли бы помешать ему покинуть горящее здание, если только он не был пьян, не накачался наркотиками или не пытался справиться с огнем самостоятельно, пока не потерял сознание, надышавшись угарным газом.

Люси с товарищами работала на другой стороне ямы, стараясь разобраться в распределительной коробке.

— Похоже, пожар начался не здесь, — донесся до меня голос подошедшей к ним Макговерн.

Продолжая говорить, она перевернула ногой почерневший каркас с остатками проводов и с раздражением отшвырнула пару стальных обручей.

— Обратили внимание на окна? Разбитое стекло упало внутрь. Может быть, кто-то вломился в дом снаружи?

— Не обязательно, — ответила ей Люси, которая, опустившись на корточки, разглядывала осколки. — При тепловом ударе изнутри внутренняя сторона стекла нагревается и расширяется быстрее, чем внешняя. Возникает неравное напряжение, и на стекле появляются тепловые трещины, заметно отличные от тех, которые вызваны механическим ударом.

Она подняла и протянула Макговерн кусок стекла.

— Дым выходит из помещения, а атмосферный воздух входит, — продолжала моя племянница. — Давление уравнивается. Так что тот факт, что осколки оказались внутри, еще не означает, что кто-то разбил его снаружи.

— Получи четверку с плюсом, — сказала Макговерн.

— Ну уж нет. Только пятерку.

Кто-то из агентов рассмеялся.

— Я согласен с Люси, — заметил один из них. — Пока что никаких следов внешнего проникновения не видно.

Макговерн кивнула и продолжила то, что скорее напоминало практическое занятие для будущих дипломированных специалистов.

— Помните, мы говорили о том, как дым проникает через кирпич? — Она указала на участок стены, выглядевший так, словно его скоблили стальными щетками. — Или, может быть, это эрозия от удара водяной струи?

— Нет, судя по тому, что цемент частично разъело, это от дыма.

— Верно. Цемент разъел пробивающийся через швы дым. — Голос Макговерн звучал сухо, как будто на лекции в аудитории. — Огонь прокладывает собственные пути. Здесь, внизу, и там, на стенах, — она показала пальцем, где именно, — не осталось ни сажи, ни следов неполного сгорания. Мы видим расплавленное стекло и расплавившиеся медные трубы.