Точка возврата

– Выползайте! – раздался снаружи голос Лесника.

Первым вышел Ханин. Оператор, едва ступив на землю, вскрикнул и слегка присел.

«Раз столько таскают за собой, значит, сегодня убивать не будут, – подумала Даша, выбираясь следом. – Ну, где же ты, герой? – Неожиданно она вновь вспомнила военного, которого пыталась снять. – Все, достаточно намучились. Нас пора спасать».

Она вдруг поймала себя на мысли, что уверена, между ней и этим человеком налажена мысленная связь. Он почувствует и придет на помощь.

Снова лес. Сосны из-за темноты казались черными. Небо усеяли миллионы звезд.

Она обернулась. Их высадили у небольшого хутора. Несколько домов, какие-то хозяйственные постройки. Окна светились тоскливым, желтоватым светом. Было ясно, что здесь нет даже электричества.

– Господи! – проговорила она одними губами и впервые за все это время вдруг вспомнила маму. Бедная женщина, наверное, уже не находит себе места. Ведь она даже не позвонила ей! Мама вышла на пенсию, а Даша была у нее единственным ребенком. Папа давно умер. Поэтому у матери основная забота – дочь. Она переживала за все. Боялась аварий, маньяков, грабителей, скользких ступенек, бродячих собак…

А Даша оказалась в руках вооруженных до зубов бандитов. Интересно, а такого развития событий мать опасалась? Вряд ли. Подобное бывает только в кино, и не с нами, а с другими.

Тем временем Кэмэл схватил Дашу под локоть и увлек к дому. Свободной рукой отворил скрипучую, висевшую на одной петле калитку. Они оказались в заросшем по самый пояс лебедой дворе. Даша оглянулась. Кроме Кэмэла, который вел ее, с ними шли Корень, скорее выполнявший в банде роль водителя, и светловолосый парень. Ханин и Вадим, едва волоча ноги, ковыляли между ними.

Кэмэл больно дернул ее за руку. Она вновь развернулась. Они поднялись по скрипучему крыльцу. Он толкнул дощатую дверь. В нос ударил запах керосина, жаренного с луком мяса, носков и чего-то перекисшего. Взору открылась небольшая комната с обыкновенной русской печкой посередине. Остатки извести белели на ней уродливыми белыми пятнами. Справа стоял заставленный консервными банками стол, на котором горела лампа «Летучая мышь».

– Чего так долго? – От окна, выходившего во двор, отошел невысокий сухощавый мужчина. Нижняя часть лица покрыта трехдневной щетиной.

«Чеченец», – догадалась Даша.

Легкий акцент и черты лица красноречиво говорили об этом.

Сзади подпирали остальные, и ей пришлось выйти почти на середину комнаты.

– Куда их, Паду? – раздался слегка осипший голос Корня.

Даша заметила, как чеченец, которого назвали таким странным именем, больше, чем положено, смотрел на обратившегося к нему человека. Она догадалась: он разозлен тем, что в присутствии посторонних его назвали по имени. Это добавило ей уверенности, что у них еще, возможно, есть шанс остаться в живых. В противном случае чего он так волнуется, если в скором времени они умрут?

– Женщину оставь, а этих, – Паду с безразличием во взгляде осмотрел Ханина и водителя, – в сарай.

Мужчин вывели обратно.

– Я с ними хочу! – неожиданно вырвалось у Даши.

– Успеешь, – заверил чеченец. – Мы не причиним тебе зла. Напротив, будешь делать, что скажут, еще и живой останешься. Видишь, правду сказал, могли сразу убить, но вы нам нужны.

– Зачем? – промямлила Даша, одновременно ловя себя на мысли, что вопрос в данной ситуации по меньшей мере глупый.

– Корнеев, развяжи ей руки, – приказал чеченец стоявшему за ее спиной мужчине с перебитым носом. Теперь Даша поняла, почему его все называли Корень. Между тем бандит перерезал веревку ножом.

Она медленно, словно не веря в происшедшее, поднесла ладони к лицу. Они были грязными и в крови. Ухоженные ноготки обломались. Красный лак при этом освещении казался зловеще черным.

– Господи, – прошептала Даша и стала медленно растирать запястья.

– Пройди к столу, сядь. – Паду показал рукой на почерневший от времени табурет.

Она подчинилась.

– Расскажи, что видела?

– Вы о чем? – не поняла она.

– С самого начала. Как оказалась на ученьях, что снимали? Кого нашли военные? – Он прошел к столу и сел напротив.

Корень, словно истукан, продолжал стоять у выхода.

Даша без лишних вопросов пересказала все, что произошло с утра. Даже захватила инструктаж редактора и упомянула о том, что никто из военных не стал давать интервью по причине занятости.

– Знаешь, как на самом деле там все было? – прищурился чеченец.

– Нет. – Ей невольно пришла в голову мысль, что, если она сейчас убедит этого человека в этом, их отпустят.

– Русский спецназ давно использует это место. – Чеченец, словно ища подтверждения, перевел взгляд на Корня, потом снова уставился на Дашу. – Вот скажи, почему журналистов, кроме вас, больше не было?

– Не знаю, – откровенно призналась Даша.

– Они не хотят, чтобы много людей знали о существовании такого полигона, – продолжил чеченец. – Ты сама сказала: тебе интервью не дали. Лица снимать не разрешили. Неужели не поняла, в чем причина?

Даша стала догадываться, куда клонит бандит, и старалась делать вид, будто не понимает.

– Не совсем.

– Они давно убивают там людей. – Чеченец хищно оскалился и слегка подался вперед. – Перед ученьями этот полигон немного почистили. Трупы спрятали. Однако какой-то дурак их нашел.

– А вы тогда кто? – в лоб спросила она.

– Моего брата там убили, – сквозь зубы процедил Паду. – Я хочу правду всему миру показать. И ты в этом мне поможешь.

– Но я ничего не видела! – Она искренне удивилась.

– Я научу, что делать. Ты станешь знаменитой и получишь много денег. – Он перевел взгляд на Корня. – Уведи ее в сарай.

На этот раз руки Даше не стали связывать. Корень препроводил ее во двор. Они прошли вокруг дома, за которым оказались хозяйственные постройки. Животных здесь не было. Даша поняла: хутор давно был брошен людьми.

Подсвечивая путь фонарем, Корень повел ее мимо загонов для скота, потом через заросший травой огород.

Она оглянулась. Дом остался далеко позади. Его уже почти съела темнота. Вокруг гудели комары. Впереди что-то чернело. Пройдя еще немного, Даша различила двускатную крышу и подумала, что это и есть тот самый сарай, куда наверняка уже отвели мужчин.

– Стой! – запоздало скомандовал Корень уже после того, как она сама остановилась у дверей небольшой покосившейся избушки.

Он обошел Дашу, погремел засовом и открыл двери.