Точку поставит сталь

Но кто ещё мог связаться с девчонкой?

Ответ был очевиден, хоть я и не лез уточнить.

Ч’айя делиться тоже не спешила. Во время разговора выглядела спокойной, вовсе не раздражённой или грубой, но… на короткий миг мне показалось, что почти перед разрывом связи она отдавала приказы. Как минимум, пыталась, хотя я догадывался, что на этот счёт Песчаный Карп заблаговременно озаботился нужными блокирующими протоколами. Даже против того, кто имел полное право эти приказы отдавать…

И вот она выключила гаппи, как ни в чём не бывало посмотрела мне в глаза, чуть заметно улыбнулась, и молча вернулась к сотням системотворческих таблиц, открытых на основном дисплее консоли.

Что ж. Если именно так выглядит настоящая семейная жизнь, тогда я хорошо понимаю самцов, вечер за вечером проводящих в питейных заведениях…

Конечно, меня так и подмывало прокомментировать таинственный разговор и выведать правду. Но благоразумию подчас учит не только угодившая в жопу фанга, но и иной житейский опыт. Поэтому я смолчал, улыбнулся в ответ и деловито распечатал пакет с вычищенной и подлатанной одеждой; вынул, развесил, изучил сохранность.

Накидку Ч’айи — тёмно-синюю с толстыми кожаными вставками и просторным капюшоном, подаренную Заботливой Лоло, — кстати, тоже почистили. А мою ещё и подлатали. Обрызганный кислотой «Шутов» рукав теперь выглядел, как новенький, а собственные штаны в состоянии «ни пылинки» я не видел вообще ни разу.

Не спеша менять уютный балахон «Диктата» на привычную одёжку, я завалился на кровать и взялся листать станции прокламаторов. В очередной раз убедившись, что все ярчайшие события последних дней словно стёрли из новейшей истории Юдайна-Сити…

Обнаружение чудовищной, набитой тряпками и ватой коллекции «скромного оператора машины по заливке бетона и по совместительству таксидермиста-любителя» Хритто Омри затерялось в вихрях новостей не менее жутких и оттого притягательных. Гнездо массово похмелялось после «Состязания единения боли и радости». Гнездо по инерции восхваляло выживших победителей и готовилось к их награждению на разогреве грандиозного концерта «8-Ра».

А вот на улицах Бонжура становилось всё более неспокойно…

Вчера днём: жестокая драка на ножах прямо за углом «Лючи Чуа», облюбованного тетронами кабака — неслыханная наглость и почти открытый вызов «полосатым рубахам». Вечером: поджог лаборатории «Детей заполночи» недалеко от «Сдержанной благодати». Ночью: затяжная перестрелка на Виривага-Да. Сегодня утром: взрыв фаэтона возле «Аркады».

Две наиболее упитанные казоку района сцеплялись несколько раз на дню. Причём открыто. И даже глупцу становилось очевидно, что скоро это варево закипит так, что у кастрюли сорвёт крышку…

Я позволил руке с «болтушкой» безвольно упасть на покрывало.

Несмотря на недавнюю стычку с Нискиричем фер Скичирой, в груди всё равно ёкнуло. Косоглазый вожак действительно справится? Сможет пережевать жирный кусок, который позарился оттяпать? И почему, в конце концов, я так переживаю за «Детей»? Байши… с этим, видимо, и вправду ничего не поделать; как и было сказано не один раз самыми разными собеседниками от Перстней до Хадекина фер вис Кри — пунчи, ты сам выбрал сторону…

Да, выбрал. И к чему привёл меня этот выбор? К пряткам внутри огромных белых полусфер; словно подвальные мыши, мы сидим в тишине и зализываем раны, ежесекундно ожидая нового удара судьбы. Во всяком случае, я, по девчонке так было не сказать.

Забодай меня корова, в какой же всё-таки момент случилось самое страшное?! В заброшенном парке у бронированного дешифратора? Или всего пару дней назад, когда Зикро и его стая опрокинули систему Песчаного Карпа?

Я прикрыл глаза.

Недавние воспоминания вспыхнули с незатухающей яркостью. Сначала я сопротивлялся, а затем открыл дорогу их шумному цветному потоку. Вновь попробовал на вкус, рассмотрел с разных углов, попробовал взвесить и сравнить.

Что ж. Это действительно оказался… непростой день. Весьма непростой день, гармонично перетёкший в ещё более сумасшедшую ночку. И речь шла даже не про драку с Магдой и её красноглазой псиной, открытое противление казоку-хетто «Детей заполночи», казнь ублюдочного Пуговичника или нападение сорока бешеных кукуга.

Главным действом дня стал ночной разговор. Тот самый, непростой, шероховатый, под аккомпанемент которого двадцать семь глаберов жрали и пили в честь победы над обороной виртуального демона…

— Ланс, пунчи, ты что, расстроен? — спросил тогда Хадекин фер вис Кри.

Расстроен ли я был?

Нет, ни капельки.

Я, байши, был просто в шоке.

Ошарашен. Растоптан. Окончательно а*уевлён.

— Вийо, что-что ты только что сказал?! — должен был в гневе вопросить я. — Утверждаешь, что мне совсем не суждено спасти мир, как я полагал об этом много лет, и главной звездой шоу является вот эта замечательная стройная девчонка с короткой стрижкой?!

Но вместо этого лишь приоткрыл рот и выдавил совершенно невнятное:

— Чего-о-о?!

Диктатион вздохнул.

— Так, понятно, — протянул он. К счастью, без капли издёвки, иначе бы я за себя вообще не поручился. — Давайте-ка продолжим разговор в более комфортной обстановке. Вас, сударыня, это тоже, безусловно, касается. Идите, я расчищу дорогу туда, где нам не смогут помешать, сисадда?

Как мы под подозрительным взглядом Винияби Шау покинули зал глаберской операции, я не особенно запомнил. Вроде бы перед нами начали открываться потайные проходы, существование которых было трудно даже предположить. Коридоры оставались предусмотрительно пусты.

И всего через пару минут, когда за спиной закрылась дверь отведённого нам с Ч’айей убежища, в настенных динамиках снова зазвучал голос Хадекина…

Ах, нет, почти соврал.

До того, как мы вышли из купола с пирующими, полными восторгов глаберами, я всё же задержался, чтобы переброситься парой слов с Зикро. Подошёл, вежливо отманив от основной группки «землекопов».

Тот приблизился, причём не очень-то доверчиво. С прищуром заглянул в глаза, наверняка весьма стеклянные в тот момент.

— Ну как, — спросил я, потому что чувствовал себя бесконечно обязанным это узнать, — стало полегче?

Кирчик нервно хмыкнул. Я думал, сейчас он снова обложит меня проклятьями, дав возможность с лёгкой совестью уйти, но вместо этого глабер вдруг кивнул.

— Знаешь, это странно… но словно глыба с плеч свалилась… даже дышать стало легче, признаю…

— Хех, — вдох моего облегчения вышел очень искренним, — а ведь я говорил!

Но чу-ха вдруг сверкнул фиолетовым глазом, и прищурился ещё сильнее.