Точное попадание

— Хорошо быть богатой. — Я довольно улыбнулась, а Лакс стукнул по одной из седельных сумок так, чтобы она издала приятный глухой звон.

— При том, как вы деньгами бросаетесь. — Похоже, рачительного Кейра едва не хватил кондратий, когда мы от щедрот души Герга монетками оделили. — Не долго тебе, магева, богатой быть.

— Чем больше тратишь, тем больше имеешь, — наставительно, как философ ученику, заметила я телохранителю. — Вот ты такой нищий тип…

— Я не нищий, — хмуро возразил почти оскорбленный мужчина.

— Ладно, скажем мягче, не обремененный излишками наличных индивидуум, — поправилась я, согнала с плеча сильфа и принялась ожесточенно почесывать заласканную крылышками Фаля шею, — именно из-за того, что привык за каждой монеткой следить, а деньги не любят лежать без толку. Расходуй, и они к тебе сами приходить будут, главное сильно не заморачиваться! Чем меньше о деньгах думаешь, тем легче они появляются.

— Если о деньгах вовсе не думать, то скоро ни о чем другом думать не сможешь, с голодухи подохнешь, — буркнул трезвомыслящий Кейр, не желая вникать в философию обогащения. — Может, твой способ и хорош, только сдается мне, он лишь на магев действует, которым люди всегда рады заплатить.

— Не скажу, что согласен полностью, но в чем-то Оса права, — вставил Лакс.

— Выходит, еще и на воров, — внес уточнения в свою теорию телохранитель.

— Пусть так, — рассмеялась я, — но значит, коль ты с нами обоими путешествуешь, о деньгах можешь не беспокои…

Я не успела договорить, мирно трусивший рысцой Дэлькор неожиданно хищно всхрапнул, будто втянул в себя воздух, не то рыкнул, не то фыркнул, встал на дыбы и скакнул с дороги в ближайшие кусты.

— Опять, что ль, птицу учуял? — донесся до меня заинтересованный голос Лакса.

Да уж, вору легко было говорить, не он сейчас пытался удержаться в седле на ополоумевшем жеребце, несущемся неведомо куда и неведомо зачем. То ли в самом деле решил охотой заняться и завалить для разнообразия дичь покрупнее птахи, надеюсь, не медведя, то ли, не вынеся общества магевы, просто-напросто рехнулся. Впрочем, для сумасшедшего конь несся очень целенаправленно. Я пригнулась к его шее сильнее, предпочитая, чтобы окрестные деревья долбили нижними ветками его шальную башку, а не мою, и еще даже не успела перебрать все причины внезапного приступа у животного, когда оно затормозило так же резко, как ринулось с места. По инерции я ткнулась носом в гриву коня.

Дэлькор вынес нас на полянку и почти уперся в большой дуб, миновавший золотую пору зрелости лет за сто до моего рождения, а сейчас неторопливо двигающийся к периоду окончательного одряхления. Толстенная, как щит, исполосованная морщинами кора местами отслаивалась, часть веток засохла, огромное дупло раззявилось, как распахнутый в крике рот, в нижней части ствол был трухлявым. А так дерево как дерево, хоть друидов с серпами на хоровод зови.

— И зачем мы тут? — сердито поинтересовалась я у жеребца. — Если ты намекаешь на наличие в дупле совы, змеи или еще какой-нибудь съедобной твари, то я ее оттуда вытаскивать не собираюсь. Тебе это надо, ты и лезь, хоть копытами, хоть зубами, только поскорее. Меня уже ищут!

Я слышала, как хрустят ветки, Лакс с Кейром матерились и ломились следом за мной. Фаль потихоньку выпутался из буйной гривы коня и завис в воздухе, как колибри, трепеща крылышками, но не двигаясь с места.

Дэлькор повернул ко мне морду, совершенно по-человечески вздохнул, дескать, какая же ты, Ксюха, тупица, поднял копыто величиной с хорошее блюдце и ударил по дереву чуть ниже дупла. Не знаю, как у него это вышло, то ли место удачно выбрал, то ли силушка молодецкая взыграла, но часть ствола отвалилась. А может, внутри дуб был еще более трухлявым, чем снаружи? Как бы то ни было, звук, сопровождавший разрушения, производимые жеребцом-охотником, показался мне весьма странным, скорее не деревянным, а металлическим. Конь ударил копытом еще раз и звучно фыркнул, выдувая из образовавшейся дыры столб пыльной трухи, покрывавшей внутренность дупла. Первым восторженно завизжал Фаль. Под слоем старых листьев, нескольких горстей прошлогодних орехов, забытых рачительной белкой, и чего-то еще явно органического происхождения показался разбитый бок пузатого горшка, сочащегося потускневшими от времени монетами.

— Молодец, умница, хороший конь, беру все свои слова обратно, — извинилась я перед животным, проявляющим поистине магические таланты во всем, начиная от обучения меня верховой езде и теперь уж заканчивая поисками запрятанных в дуплах кладов. Интересно, а под землей он их чует? Как-нибудь поэкспериментирую обязательно.

Я слезла, обняла Дэлькора за шею, поцеловала в бархатные ноздри и позволила ему лизать мои щеки сколько душе угодно, во всяком случае до тех пор, пока к нам не доберутся мужчины. Возиться с деньгами, пролежавшими бог знает сколько времени в антисанитарных условиях, я не собиралась, поэтому со спокойной совестью ласкала коня.

— Ну и куда ты умчалась? — вопросил Кейр, окинув поляну быстрым взглядом и убедившись в отсутствии потенциальной угрозы.

— Ну если переходить на личности, то умчалась не я, а Дэлькор, впрочем, по весьма уважительной причине. Он нашел горшок с монетами. — С самым спокойным и по возможности безразличным видом я показала на развороченное дупло.

— Вот это конь! — Восхищение в голосе Лакса можно было измерять на вес. — Как же он сообразил, что мы о деньгах речь ведем, как учуял их с такого-то расстояния?

— Понятия не имею. Можешь спросить у него сам, и я, пожалуй, не удивлюсь, если он решит тебе ответить, — призналась, сама пораженная до глубины души выдающимися способностями жеребца.

— Надо же, золото и серебро арнутской чеканки, — присвистнул вор, сунувшись в дупло и перебрасывая с ладони на ладонь первые из зацапанных монеток, покрытых прозеленью и бурым налетом. Если правы объявления в сберкассах (как-то, стоя в полуторачасовой очереди, я от скуки и дабы не участвовать в периодически возникающих перебранках из разряда «вас тут не стояло» изучила их все), так вот, там было написано, что налет нисколько не снижает стоимости купленных у банка монет, а, напротив, придает им пусть не финансовую, но еще большую эстетическую ценность. Сама я сроду не продавала и не покупала у государства грошей, поскольку с детства усвоила: все равно обманут, но информацию на корочку записала.

— Это хорошо или плохо? — уточнил Кейр, покидая седло, чтобы помочь приятелю в просеивании клада.

— В ту пору в империи деньжата почти из чистого металла клепали, — поделился с нами радостной вестью Лакс, тщательно выгребая в сумку добычу. Фаль некоторое время крутился рядом, добросовестно выколупывал монетки из труднодоступных щелей. Потом вынырнул и встряхнулся так, что пыль стала столбом. — Против нынешних втрое дороже идут, а если монетки с профилем Кандура попадутся, то впятеро и поболее заработать можно, а уж ежели знать, к кому ткнуться… Их некоторые чудаки в качестве талисманов на счастье берут. Ну и как тебе, Кейр, теперь денежная философия Осы?

— Я же сказал, для магевы она действует, — остался при своем мнении воин. — Мой конь кладов не ищет, зато отборное зерно, зараза, жрет в три пасти.

— Оса, а Дэлькор больше ничего не хочет поискать? — заискивающе поинтересовался сильф, потершись о мою щеку и умильно посверкивая зеленущими кошачьими глазищами.

— Фаль, ты же еще маленький, зачем тебе такая прорва денег? — безбожно перевирая Остапа Бендера, удивилась я неожиданному проблеску жадности у малютки. Уж не начался ли у него второй приступ золотой лихорадки?