Токио

Я вышла из комнаты, оглядела коридор. Сквозь разбитые окна галереи лился дневной свет, на пыльные татами ложились уродливые тени. Стояла зловещая тишина, только в кухне мерно капало из крана. Двери кладовых стояли нараспашку, повсюду валялась разбитая мебель. Казалось, здесь прокатился шар, с помощью которого сносят дома. Все двери были открыты, за исключением той, что вела в комнату Джейсона. И эта дверь в конце коридора невольно притягивала взгляд. В ней было что-то постыдное и мрачное.

Вместо того чтобы постучать к нему, я пошла в комнату Ирины. Кто я, как не трусиха? Когда отодвинула дверь, две фигуры задергались в темноте: Светлана и Ирина попятились, трясясь от страха. Они, словно крысы, готовы были вскарабкаться на стены.

– Это я, – прошептала я и подняла руку, чтобы их успокоить. В комнате стоял запах страха. – Это я.

Прошла минута, они опустились на пол, держась друг за друга. Я села рядом. Ирина выглядела ужасно – на щеках слезы, размазанная тушь.

– Я хочу домой, – пробормотала она, ее лицо исказилось. – Хочу домой.

– Что случилось? Что она сделала?

Светлана погладила Ирину по спине.

– Оно, – прошептала она. – Оно, а не она. Оно пришло сюда, затолкало нас сюда, а другой забрал наши деньги. Все.

– Она вам ничего не сделала?

Светлана громко хлюпнула носом. Ее обычная бравада пропала.

– Нет. Но она не собиралась нас трогать. – И показала жестом, как они с сестрой забились от страха в угол.

Ирина утерла глаза футболкой. На ткани осталось два черных пятна.

– Это монстр, точно говорю. Настоящий дьявол.

– Откуда они знают, что у нас есть деньги?

Светлана попыталась зажечь сигарету, но ее руки так дрожали, что она не смогла прикурить. Отказавшись от своего намерения, взглянула на меня:

– Ты говорила кому-нибудь, что мы много зарабатываем?

– Они сюда пришли не за деньгами, – сказала я.

– А за чем же еще? Все думают только о деньгах.

Я не ответила. Кусала пальцы и смотрела на дверь. Думала про себя: «Нет. Ты не понимаешь. Их сюда привел Джейсон. Мы расплачиваемся за то, что он сделал или сказал медсестре на вечеринке». От тишины, царившей в его комнате, у меня стыла кровь. Что мы увидим, когда откроем его дверь? Что если – я вспомнила фотографию в папке Ши Чонгминга, – что если мы найдем там…

Я встала.

– Мы должны пойти в комнату Джейсона.

Светлана и Ирина молча на меня посмотрели.

– Зачем?

– Вы слышали, как он стонал?

– Вроде бы… Хотя я спала.

– Вообще-то мы…

Светлане удалось зажечь сигарету. Она глубоко затянулась и выпустила дым.

– Мы все слышали. – Она глянула на Ирину в поисках подтверждения. – И мы не собираемся туда идти.

Ирина заерзала и покачала головой.

– Только не мы.

Я переводила взгляд с одного лица на другое, и сердце у меня заныло.

– Нет, – сказала я сухо. – Конечно, нет. – Я пошла к дверям и посмотрела на дверь Джейсона. – Конечно, это сделаю я.

Светлана встала и положила руку мне на плечо. Выглянула в коридор. Напротив двери Джейсона у стены стоял перевернутый чемодан, его содержимое вывалилось на пол – одежда, паспорт, конверт с какими-то бумагами.

– О боже, – прошептала она мне в ухо. – Какой беспорядок.

– Знаю.

– Ты уверена, что они ушли? Я посмотрела на лестницу.

– Уверена.

К нам присоединилась Ирина. Она все еще утирала лицо. Мы робко оглядывали коридор. Тяжелый воздух напомнил мне запах потрохов в мясной лавке. Я проглотила подступивший к горлу комок.

– Послушайте, нужно… – Я замялась. – Нужно вызвать врача.

Светлана тревожно закусила губу, переглянулась с Ириной.

– Мы вызовем врача, Грей, и он захочет узнать, что случилось, и сюда немедленно явится полиция, станет выяснять, и тогда…

– Депортация, – прищелкнула языком Ирина. – Депортация.

– Кстати, кто будет платить? – Светлана повернула сигарету и посмотрела на ее кончик, словно ожидая от нее ответа. – Денег у нас больше нет. – Она кивнула. – Во всем доме нет денег.

– Давай. – Ирина легонько подтолкнула меня в спину. – Иди, смотри. Посмотри, а потом поговорим.

Я медленно пошла вперед, переступила через чемодан, остановилась против двери, взялась за косяк, посмотрела на дверную ручку. От ужасной тишины звенело в ушах. Что если я не найду его тела? Что если я права насчет Фуйюки и его лекарства? На ум пришло слово «охота». Что если медсестра пришла сюда на охоту? Я оглянулась: двойняшки стояли в дверях. Ирина зажала руками уши, словно боялась услышать взрыв.

– Хорошо, – пробормотала я самой себе и глубоко вдохнула. – Хорошо.

Дернула за ручку, но дверь не открылась.

– Ну, что там? – прошептала Светлана.

– Не знаю.

Я потрясла дверь.

– Заперто. – Прислонила рот к двери. – Джейсон?

Я подождала, прислушалась.

– Джейсон, ты меня слышишь? – Я постучала по двери костяшками пальцев. – Джейсон, слышишь меня?

– Отвали! – Его голос был приглушен. Казалось, он говорит из-под одеяла. – Проваливай.

Я попятилась, схватилась за стену, чтобы устоять. Колени дрожали.

– Джейсон, ты… – Я несколько раз глубоко вдохнула. – Тебе нужен врач? Я отвезу тебя в Роппонги, если хочешь.

– Я сказал: проваливай.

– Мы скажем, что заплатим на следующей неделе, когда…

– Ты что, оглохла?

– Нет. – Я тупо смотрела на дверь. – Нет, не оглохла.

– У него все в порядке? – шепотом спросила Светлана.

Я подняла на нее глаза.

– Что?

– У него все в порядке?

– Гм. – Я утерла лицо и с сомнением посмотрела на дверь. – Думаю, да.

Мы долго не могли поверить в то, что медсестра не вернется. Еще дольше набирались смелости, чтобы пойти и осмотреться. Дому был нанесен страшный урон. Мы слегка привели его в порядок, а потом по очереди приняли ванну. Я мылась, как во сне, осторожно водила губкой по распухшему лицу. На ногах были ссадины, должно быть, я оцарапалась, когда выпрыгивала из окна. По странному совпадению, они напомнили мне раны, нанесенные во сне младенцем. Они очень походили на следы, оставленные младенческими зубами. Я долго смотрела на них и не могла унять дрожь.

Ирина обнаружила немного денег в кармане пальто: чимпира их не заметил. Согласилась дать мне в долг тысячу иен. Умывшись, я прибрала в комнате, осторожно вымела разбитое стекло и щепки выломанной двери, сложила все книги и бумаги в шкаф. Взяла деньги Ирины и поехала в Хонго.

Промокший под дождем кампус очень не походил на тот, который я видела в прошлый раз. Толстый ковер из осенних листьев пропал, открыто было все пространство – озеро, затейливые крыши, поднимавшиеся над голыми деревьями. Было раннее утро, но Ши Чонгминг уже консультировал студента, высокого парня в оранжевой футболке с надписью «Бешеный купальщик» на груди. Оба замолчали, когда я вошла в аудиторию. Мое лицо было оцарапано, руки сжаты в кулаки, я заметно тряслась.