Только герцогу это под силу

Кивнув, Саймон глотнул портвейна. Ему не хотелось продолжать этот разговор. Но и прогонять Трасбата тоже не хотелось, чтобы не отдалить его от себя.

— Филден — хороший и весьма разумный человек, — продолжал Трасбат. — И очень заинтересован в реформе.

— Я пришёл к такому же выводу, — уклончиво произнёс Саймон.

Они на минуту замолчали. Потом Трасбат прочистил горло:

— Честно говоря, новости о Филдене сподвигли меня поднять деликатный вопрос.

Саймону теперь только не хватало обсуждать деликатные вопросы.

Но не успел он отвлечь собеседника, как Трасбат произнёс:

— Это касается Ливерпула. И его кабинета.

Застигнутый врасплох, Саймон вглядывался в лицо Трасбата, но ничего не прочёл в слезящихся стариковских глазах.

— В самом деле, щепетильная тема.

— Некоторые из нас… то есть… вы, наверное, осведомлены, что за последние годы в Англии сложилась взрывоопасная ситуация.

— Да.

Более чем хотелось бы, учитывая, что по этой причине разрушился его брак.

— Некоторые из нас полагают, что правительству нужны перемены — пришло время.

Саймон сморгнул. Неужели Сидмут с Каслри уже начали сосредотачивать силы?

— Совершенно верно, — уклончиво ответил он.

— Речь не о премьер-министре, вы же понимаете. У Ливерпула есть недостатки, но он неплохой руководитель. Народ поддержал бы его, если бы не Сидмут и Каслри. Именно их проклинают массы за недавние волнения, и поделом.

Саймон опрокинул изрядный глоток портвейна и откинулся на спинку кресла. Подобного поворота он не ожидал.

— И что конкретно предлагаете вы с вашими друзьями?

— Мы побеседовали с Ливерпулем, разумеется, осторожно. И он, кажется, согласен с тем, что этим двум министрам следует уйти с поста. И даже не прочь рассмотреть более умеренные кандидатуры на их место.

— Неужели? — в замешательстве произнёс Саймон. И как же он прошляпил такую на редкость лихо закрученную интригу?

Ответ прост: его отвлекли жена, король и Сидмут. Они, похоже, верили, что Ливерпуль в полной осаде у обеих палат — общин и лордов — но, очевидно, не заметили истинного положения вещей.

— Кого вы с друзьями прочите в новые министры?

— На пост министра внутренних дел — Роберта Пила, разумеется, — Трасбат салютовал бокалом Саймону. — У вас с женой не должно быть возражений, учитывая, что Пил поддерживает тюремную реформу.

— Да, я бы и сам выбрал Пила.

— Министром иностранных дел мы видим Джорджа Каннинга, — продолжил Трасбат.

— Каннинг! — воскликнул Саймон. — Король будет не в восторге.

— Согласен, но мы и не думали с ним советоваться. Ливерпуль намерен преподнести это как свершившийся факт. Королю ничего не останется, как согласиться, когда ему объяснят насколько это мудрое решение.

— Понятно. — Подобный поворот событий неприятно удивил Саймона.

— Каннинг — блестящий политик.

— Несомненно, — поддакнул Саймон. Хотя однажды Каннинг не согласился на должность премьер-министра, министром иностранных дел он, вероятно, не откажется стать. К сожалению, он выступает против парламентской реформы, но, возможно, его удастся убедить, и он изменит позицию. По крайней мере, остальные реформы он поддерживает.

К удивлению Саймона Трасбат сделал большой глоток портвейна:

— И… э… мы тут размышляли, что и вы можете подумать над должностью.

У Саймона заухало в груди:

— О?

— Военного министра. Учитывая накопленный вами опыт в Индии, мы посчитали, что вы будете полезны в данной области, — Трасбат пронзил его взглядом. — Поскольку вы стремитесь однажды стать премьер-министром, такая должность — превосходный старт. Перед тем, как Ливерпуль добровольно уйдет в отставку. Что при текущем беспорядке в стране, надеемся, случится не слишком скоро.

Интересно, знает ли Трасбат, что Сидмут с Каслри намерены сместить Ливерпула? Наверняка нет, иначе ни за что не стал бы заводить об этом разговор с человеком, которого они хотят поставить на место Ливерпула.

Но они, вероятно, понимали, что подозрения уже витают в воздухе. Потому и сделали своё предложение, чтобы обыграть остальных и привлечь Саймона в свой лагерь. В обмен на его душу и беспрекословное подчинение ему жены.

Он глотнул портвейна, ошеломленный тем, что мир его покачнулся. Если только Трасбату и его соратникам удастся…

— Вам, правда, по плечу такие изменения? Добиться отставки обоих, и Сидмута и Каслри?

— Да. Особенно, если вы присоединитесь к нам. Поначалу, когда вы вернулись, мы не знали точно, кто ваши союзники, учитывая вашу прошлую дружбу с королём. Тогда в моём доме вы ясно дали понять, что выступаете против радикальных кандидатов, но я не был уверен, не подадитесь ли вы в другую крайность. Особенно, в свете вашей связи с Монтитом.

— Моим дедом?

— Он всегда неизменно стоял горой за Сидмута.

Для Саймона это оказалось новостью. К тому времени, когда он достиг возраста, который позволял ему занять место в парламенте, его дед уже давно ушёл с поста премьер-министра. Мурашки побежали по спине, когда Саймон вспомнил слова Луизы. Что он превращается в своего деда. Боже, помоги ему.

Внезапно Саймону пришло на ум, что Трасбату столько же лет, сколько было бы деду, будь он жив.

— Вы знали моего деда?

— Нет, лично не знал.

Судя по резкому тону, Трасбат что-то скрывал.

— Но знали достаточно, чтобы не одобрять, — предположил Саймон. Трасбат насторожился и Саймон добавил: — Я всё понимаю, поверьте. И мне очень хотелось бы услышать ваше искреннее мнение о нём.

— Он был сильным политиком, прозорливым переговорщиком и блестящим оратором, но…

— Но?

Трасбат нахмурился:

— Однажды на приёме я нечаянно услышал его разговор с леди Монтит. Его поведение было совершенно неджентльменским. Более того, я бы постыдился говорить такие… ужасные вещи моей Лилиан.