Только между нами

— Я не возьму, — раздражённо бросает Сопляк и добавляет немного мягче: — Хватит вести себя как тётя Вера. К тому же кто тебе сказал, что мы не поедем в номера?

Вера застывает в непонимании, но увидев ухмылку на его лице, тоже начинает смеяться. Я улыбаюсь. «Интересный парень», — приходят на ум её слова. А я бы сказала, что он необычный.

Мы втроём выходим на улицу. Обняв меня и махнув рукой Матвею, Вера забирается в ожидающую её машину, а я оглядываю парковку в поисках своего такси.

Не до конца понимаю, вышел ли Матвей нас проводить либо тоже планирует поехать домой. Наверное, можно спросить. Это ведь обычный вопрос.

— Ты остаёшься?

Он мотает головой.

— Нет, хватит на сегодня.

— И не вызвал такси?

— В этом нет необходимости. — Он указывает взглядом вправо, на длинную колонну сталинок. — Я живу здесь рядом.

Вечерний полумрак и алкоголь делают своё дело. Барьеры, которые я старательно выстраивала, отпадают за ненадобностью. Хочется говорить и делать всё, что первым приходит в голову.

— Надеюсь, ты не думаешь, что сможешь затащить меня к себе, как ту брюнетку?

Я без стеснения оглядываю его лицо, не пытаясь маскировать своё внимание. В неоновом освещении вывески его кожа мерцает, а ореховые глаза кажутся полупрозрачными.

— Почему я не могу об этом думать?

Я тихо смеюсь. Никак не могу понять: то ли он действительно всегда говорит то, что думает, то ли эта тактика создана им специально для общения с женщинами.

— Тебя ничем не пронять, да?

— Ты пронимаешь меня, — говорит он без малейшего намёка на флирт или шутку. — До костей.

Как по команде вспыхивают щёки. Надеюсь, моя кожа хотя бы чуточку тоже мерцает, и это не так заметно. Я не знаю, куда смотреть, пульс вновь становится беспорядочным. Господи, да что со мной такое? Я на двенадцать лет его старше, но это мой взгляд сейчас нервно бегает по асфальту.

— Такси подъехало. — Переступив с ноги на ногу, я киваю на припаркованный чёрный седан с оранжевыми шашечками на крыше. На самом деле, он стоит там уже несколько минут, и это я попросту страдаю хернёй, вместо того чтобы сесть в салон и поехать домой к мужу.

— Тогда пойдём. Я открою для тебя дверь.

В сопровождении Матвея я покорно иду к машине, и он действительно открывает для меня дверь.

Остановившись, я разворачиваюсь к нему лицом.

— Спасибо за компанию и за всё. Увидимся на работе.

Повисает тягучая пауза, в которой мы друг на друга смотрим. Хватит, чёрт возьми. Это всё алкоголь.

Напоследок улыбнувшись, я перекидываю ногу через порог и забираюсь на задний диван. Дома меня ждут тёплый душ, гидрогелевые патчи под глаза и стакан минеральной воды с аспирином. И конечно, Роман. Я ведь шесть лет назад вышла за него замуж.

— Немного с тобой прокачусь, — вдруг слышится совсем близко хрипловатый голос, и в следующую секунду бедро Матвея настойчиво проталкивает меня вглубь салона.

Вместе с глухим хлопком двери меня окутывает его запах: кондиционер для белья, безбашенная молодость и сигареты. Он без раздумий кладёт ладонь мне на плечо и тянет к себе. Беззвучное эхо «Какого хрена?» звенит в каждой клетке, но уже через мгновение стихает, замещаясь истеричной дрожью. Впервые за много лет чужие горячие губы соприкасаются с моими, а чужой влажный язык проникает в рот.

— Ненормальный, — мычу я, обхватывая руками его шею. Трогаю волосы, плечи, шею, захлёбываясь этим запретными поцелуем. В голове барабанит: «К чёрту, к чёрту, подумаю обо всём потом».

Сопляк сжимает мою голову, тянет волосы, свободной рукой ощупывает мой позвоночник, касается груди. Дышит шумно, не сдерживаясь, даже глухо постанывает.

— Ничего сделать с собой не могу, прикинь? Каждую ночь тебя мысленно трахаю. Заебался.

17

Стелла

Я захожу домой на цыпочках. Бесшумно щёлкаю выключателем, бесшумно ставлю на комод сумку, бесшумно снимаю обувь. Сердцебиение не желает вернуться к привычному ритму: левая половина груди по-прежнему бешено пульсирует.

За те сорок минут, что добиралась до дома, я несколько раз оглядывала себя в зеркале пудреницы, но сейчас вновь застываю перед стеной со своим отражением. Расширенные зрачки можно списать на алкоголь, а губы разве что самую малость припухли. Странно, почему они продолжают зудеть так, будто поцелуй закончился не больше минуты назад.

Роман дома. Помимо его сшитых на заказ туфель, стоящих в середине прихожей, в воздухе витает энергия его присутствия. Густая, плотная, осязаемая и давящая.

В гостиной горит свет, но кресло, в котором он предпочитает сидеть, пустует. Я ощущаю легкомысленное облегчение от того, что улучила ещё несколько мгновений до встречи с ним. Смогу ли я себя не выдать? Спокойно посмотреть ему в глаза и озвучить лишь половину правды: что пропустила пару коктейлей в компании Веры и после вызвала в одиночку такси домой? Я никогда не обманывала мужа. За шесть с половиной лет наших отношений у меня никогда не было намёка на интрижку и потребности что-то скрывать. Расстояние между тем баром и нашим домом слишком ничтожно, чтобы успеть найти компромисс с собой, успокоившись тем, что поцелуй — это просто поцелуй.

Погасив свет в гостиной, я иду на кухню и там, вместо стакана минеральной воды с аспирином, пью апельсиновый сок прямо из бутылки. Слабая попытка стереть вкус его слюны и отсрочить путь в спальню. В том, что муж успеет лечь в кровать, нет ни малейших сомнений. На часах одиннадцать вечера, а Роман редко позволяет себе быть по утрам не в форме.

Загружаю пустой стакан в посудомойку и, замерев, разглядываю глянцевый фасад кухонного гарнитура. Принять душ, чтобы смыть с себя следы преступления, и сразу лечь спать. О последствиях произошедшего я подумаю завтра. Сейчас слишком много против: барабанящее сердце, шок и выпитый алкоголь.

— Привет.

Быстро коснувшись взглядом мужа, сидящего на кровати с телефоном, я иду прямиком в ванную. Тело скованное, будто не моё. Всегда считала, что ложь — удел слабых.

— Как посидели?

Ах да, я ведь написала ему сообщение. Надеюсь, оно станет исчерпывающим объяснением моего отсутствия, и у Романа не возникнет внезапного интереса к моему досугу. Не хочу врать.

— Отлично. Ты же знаешь Веру. С ней не бывает скучно.

— Да уж. Её манера общения родом из коммунального совка и правда занимательна.