Только одна ночь

– Кто довез тебя до бухты? – вкрадчиво спрашиваю я. – Кто еще в курсе?

Он проходит на кухню, вынуждая меня следовать за ним следом.

– Неприятно, да? – ухмыляется он, доставая кофейную чашку.

– Что неприятно?

– Когда тебя держат в потемках.

Я не отвечаю. Я жду, пока он наливает себе свежего кофе из кофемашины; он сделал только одну порцию.

Я заставляю себя развернуться и уйти. Ничего, я сама все выясню. Придумаю как.

Но, поднимаясь наверх в ванную, я понимаю, что вопросов все больше и больше, их уже целый ворох. Мне нужна стратегия, мне нужно узнать, кто еще располагает информацией…

…и мне нужно понять мотивы Дейва. Если он меня ненавидит, зачем тогда удерживает? Хочет контролировать? Или тут что-то другое?

Я вхожу в ванную, закрываю за собой дверь, снимаю одежду и включаю душ.

Дверь внезапно распахивается, и я вижу на пороге Дейва. Я съеживаюсь, хватаю полотенце и прикрываюсь им.

– Ты моя невеста, – заявляет Дейв, делая несколько шагов вперед и вырывая у меня из рук полотенце. Его липкий взгляд бродит по моему телу. – И это мой дом.

Я гордо поднимаю голову, не поддаваясь желанию прикрыться. Вытягиваю пальцы и не даю им сжаться в кулак.

Дейв быстро устает от своей игры и направляется к двери.

– Кроме того, – как ни в чем не бывало бросает он через плечо, – вряд ли я увижу что-то, чего ты не показывала любому, кто пожелает.

Я прикусываю губу. Дверь со стуком закрывается. Может, мне удастся обрести храбрость в ненависти.

Глава 3

Когда я приезжаю в офис, Барбара, моя помощница, уже сидит за столом. Она жестом подзывает меня, на лице тревога.

– Мистер Дейд в вашем кабинете.

Никто не имеет права входить в мой кабинет в мое отсутствие. Здесь у каждого консультанта слишком много конфиденциальной информации, нельзя быть таким беспечным.

Но когда Роберт решает, что ему что-то нужно, сопротивление бесполезно, и я понимаю: он вынудил Барбару впустить его.

Беру с ее стола блокнотик и записываю несколько надуманных неотложных дел; все они требуют, чтобы Барбара покинула свое рабочее место. Я купила себе несколько минут уединения, и теперь жду, пока она уйдет. И только тогда вхожу в кабинет.

Роберт Дейд стоит прислонившись к моему столу, руки сложены на груди, ноги скрещены в лодыжках. Он расслаблен, спокоен, красив. Как я и ожидала. Он встречается со мной взглядом, и я делаю шаг ему навстречу, позволяя двери захлопнуться за спиной.

Признания бурлят у меня в груди, но я крепко сжимаю зубы, не давая им вырваться наружу. Я хочу рассказать, как меня охватывает желание, стоит ему посмотреть на меня, и одно его присутствие здесь разгоняет зловещие тени.

Я хочу попросить его дотронуться до меня.

Но вместо этого я отвожу глаза:

– У нас не назначена встреча.

– Ты работаешь на меня, – указывает Роберт. – Мой бизнес может принести твоей фирме миллионы. Неужели я действительно должен записываться на встречу?

Это не вопрос. Это легкое разочарование.

Я тихо запираю дверь, чего никогда не делаю, но в данный момент любое вторжение может стать фатальным.

– Итак, ты сделала выбор, – говорит он, обходя границы моих владений, разглядывая бледно-желтые стены и одобренные компанией произведения искусства.

– Я сказала тебе, что остаюсь с Дейвом.

Он пронзает меня взглядом, в глазах скорее угадывается не гнев, а любопытство.

– Повтори это.

– Я остаюсь с Дейвом.

– Ты произносишь его имя… как-то иначе.

Я смеюсь; я хочу, чтобы смех получился легким, воздушным, но мое настроение делает его тяжеловесным и неестественным.

– Его всегда звали Дейв. И есть только один способ произнести это имя.

– Я не то имел в виду. До разговора с ним ты была… настроена решительно. Ты действительно выбрала его. Теперь же… – Он не заканчивает предложения в ожидании, что я заполню пробелы. Когда же я этого не делаю, он подходит ко мне, но я не двигаюсь. Он протягивает руку и убирает волосы с моего лица, и я даже забываю моргать. – В чем дело, Кейси? Что изменилось? Ты выглядишь… напуганной.

– Ты знаешь, чего я боюсь, – шиплю я. – Я не хочу терять себя. Дейв помогает мне удержаться на земле. А ты… ты… – Я колеблюсь. Я хочу сказать, что он как цунами, которое превращает сушу в воду, но слова не идут с языка. Я хочу, чтобы земля, на которой я стою, была разрушена. Он поймет это по моему голосу. Поэтому я просто отвожу взгляд. – Я не могу сделать это, Роберт.

– Опять ты за старое, – тихо говорит он, изучая мое лицо. Он наклоняется так, что его губы практически касаются моего уха. – Скажи мне.

Он всего лишь трогает мои волосы, но мое тело тут же выдает реакцию. Меня бросает в жар, дыхание прерывается. Начинается пульсация.

– Скажи мне, – говорит он, и я закрываю глаза. – Ты боишься?

Я продвигаюсь к нему, сгребаю его рубашку в кулак, чувствую исходящую от него силу и уют. Его губы покидают мое ухо, кончик языка скользит вниз по шее, даря обещание рая. Я инстинктивно льну к нему, а его рука ложится на мою грудь.

Я хочу его. Я хочу потеряться в нем. Мои пальцы разжимаются и медленно, неохотно тянутся к пуговицам его рубашки.

Его язык возвращается к моему уху, и я задыхаюсь, когда он прижимает меня к себе. Его пальцы зарываются в мои волосы, удерживают меня, пока вторая рука движется вниз, от груди к животу… и ниже… проскальзывает между моих ног и сжимается там.

– Впусти меня, – шепчет он. – Не только сюда. – Он еще сильнее сжимает ладонь, посылая по моему телу волны удовольствия. – Это хорошо, – говорит он, и я начинаю дрожать, – но я хочу войти и сюда тоже. – И он целует меня в макушку. – Открой мне, о чем ты думаешь.

Пуговицы его рубашки наконец-то поддаются, и я кладу руку на его обнаженную грудь. Его сердце бьется слишком часто, словно подталкивая меня. Я поднимаю голову, заглядываю ему в глаза. И замечаю в них что-то, чего раньше не было. Что-то скрывается под вожделением. Тревога? Забота?

Любовь?

Его ладонь по-прежнему покоится у меня между ног, я наклоняюсь и легонько касаюсь губами его губ; глаза я не закрываю, и он превращается в расплывчатое пятно загорелой кожи и черных ресниц. Его пальцы начинают движение, и с каждым поглаживанием я чувствую, как все рассыпается в прах – мои страхи, мысли, смятение, – пока он не заполняет пространство целиком.