Только однажды

Джемма взглянула на спутанные каштановые волосы Люси и ее огромные карие глаза.

– Что плохого в том, чтобы иметь два платья? Тебе очень пойдет розовое.

– Сразу два новых платья? Наверное, после падения у вас совсем отшибло ум, Джемма.

Люси не сдвинулась с места, поэтому Джемма снова села. Она подумала о своих гардеробах в Бостоне, битком набитых платьями, которых ей не износить за века. Заметив несчастный вид Люси, она спросила:

– Люси, в чем дело?

Люси отбросила волосы с лица и заправила их за уши.

– Я не могу просить у Хантера материал на платье. Я слышала, как Нетти рассказала вам все о моей маме в ту ночь, когда вы приехали сюда. О том, как она сбежала, оставив меня с Хантером и Нетти, и даже не оглянулась. Я и так уже обязана им всем, что у меня есть, и не могу просить большего.

– Но… – Джемма знала, что Хантер бережлив, но не могла себе представить, что он поскупится выделить Люси несколько ярдов ткани и немного ниток на платье.

– Я сама попрошу у него все, что нам нужно. Он вряд ли откажет.

– Разве вы не понимаете? Дело не в том, что он может быть против…

– Тогда в чем? Тебя беспокоит что-то еще?

Люси молча уставилась на свои руки.

– Мы ведь подруги, Люси, разве нет? Подруги всегда советуются друг с другом.

Гнетущая тишина воцарилась в комнате. Джемма молча ждала, надеясь, что не слишком оттолкнула от себя девочку. Наконец она увидела, как Люси судорожно сглотнула и подняла на нее полные страдания глаза.

– Я не хочу становиться такой, как моя мама.

Джемма нахмурилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Мама такая красивая, что может заставить любого мужчину пойти на все ради нее. Она явилась сюда и влюбила в себя Хантера, а потом бросила его и сбежала. Так было всегда. Я всю жизнь наблюдала, как она переходит от одного мужчины к другому, переезжая с места на место. Все забирая и ничего не отдавая взамен. – Девочка глубоко вздохнула. – Я никогда не думала, что она бросит меня. Вы представляете себе, что значит быть брошенной, Джемма? Когда кто-то так мало заботится о вас, что может скрыться не попрощавшись, даже не предупредив?

Джемма не только всем сердцем сочувствовала Люси, но также искренние, прочувствованные слова девочки заставили ее задуматься, какую боль из-за ее собственного побега испытает ее отец, если прибудет в Новый Орлеан раньше, чем предполагалось, и обнаружит, что она исчезла без следа.

В глазах Люси блестели слезы.

– Долгое время я ждала маму, думала, что она уехала ненадолго, а потом вернется за мной…

– Может быть, она еще вернется, – ободрила девочку Джемма.

Люси покачала головой:

– Это произошло слишком давно. Теперь она уже не вернется.

Не зная, что сказать, Джемма снова пощупала свою рану. Она была довольно болезненна и опять кровоточила, поэтому девушка взяла тряпку и вновь приложила ее к затылку.

– Ты совсем не похожа на свою мать, Люси.

– Но если вы причешете мне волосы и я начну носить нарядные платья, может быть, это как-то повлияет на меня. Что, если я начну думать, как мама, и поступать, как она? Что тогда, Джемма? Господь предписывает человеку вести себя совсем по-другому.

– Ох, Люси. – Джемма отложила в сторону окровавленную ткань и обняла девочку за худенькие плечи. – У тебя очень доброе сердце, и ты не изменишься, независимо от того, что ты на себя наденешь и как будешь выглядеть. Ну, ты ведь хорошо относишься к Нетти, помогаешь ей по дому и выручаешь в затруднительных случаях. И ты присматриваешь за малышами Ханны, когда в этом возникает необходимость. Я думаю, тебе не о чем беспокоиться.

– Правда? – Люси шмыгнула носом и подняла голову.

– Конечно. Так же как и твой изумительный голос, красота дарована тебе свыше, Люси. Она в твоей душе.

Джемма снова взглянула на полку с тканями и улыбнулась. Она вытащила Люси на свободное пространство между прилавком и столом, оторвала ее пальцы от шерстяной шали, в которую куталась девочка, и отложила вязаный голубой платок в сторону.

– Стой здесь!

– Что вы делаете? – Люси затравленно озиралась по сторонам, словно Хантер мог внезапно появиться из щели между бревнами.

– То же, что и любая хорошая портниха: собираюсь посмотреть, какой материал тебе больше подойдет.- Джемма развернула отрез ярко-розового полотна и накинула его на плечо Люси. – Очень мило!

Люси улыбнулась:

– Правда?

Джемма взяла еще один отрез, развернула его и накинула на другое плечо девочки.

– Ужасно, – пробормотала она, стянула с Люси материю горчичного цвета и отложила ее в сторону.

– Мне очень нравится первая, – сказала Люси, ощупывая пальцами розовую ткань.

Они расхохотались, когда Джемма обернула тканью голову Люси наподобие тюрбана, так что конец отреза сзади свисал до самого пола.

– Ты знаешь, что некоторые африканцы носят тюрбаны вышиной с целый фут? – спросила Джемма, снимая с Люси импровизированную чалму.

– Вы когда-нибудь были в Африке, Джемма?

Девочка была такой чистой и искренней, что Джемма даже не попыталась сочинить одну из своих историй.

– Нет, но мой дедушка был много лет назад, и когда он об этом рассказывал, то умел заставить меня почувствовать, будто я тоже побывала там вместе с ним.

– У вас тоже есть такой дар, – сказала Люси. – Когда вы рассказывали одну из ваших историй, я чувствовала, будто сама участвую в событиях.

– Ах, Люси, благодарю тебя! Это очень ценная похвала для меня.

Люси схватила руку Джеммы и крепко пожала ее.

– Спасибо вам, Джемма. Я никогда раньше не была так счастлива. Никогда! Я надеюсь, что вы не уедете.

– Когда-нибудь мне все-таки придется уехать, но это не означает, что мы не сможем остаться подругами. Ну ладно, я думаю, что однажды ты встретишь молодого человека, который тебе понравится, и начнешь подумывать о замужестве.

– Я в этом совсем не разбираюсь, – сказала Люси. – До сих пор никто не посмотрел на меня дважды. Но я слышала, что Ханна вышла замуж в шестнадцать лет, а мне как раз исполняется столько же через несколько месяцев.