Только ради любви

Настроившись в эти последние дни весеннего сезона на развлечения, Софи с радостью согласилась провести следующий вечер в обществе лорда Коулмена и сэра Альфреда Колдуэлла, а также супружеской пары Оффингтон из Корнуэлла.

Прогулка оказалась очень приятной. Они насладились чудесным ужином, полюбовались фонтанами и фейерверком, послушали прекрасное пение знаменитой певицы. Оффингтоны, поженившиеся около года назад, были ровесниками Софи, и ей было легко и приятно в их компании.

Перед тем как расстаться, решили прогуляться по главной аллее. Появление высокого джентльмена, решительно направлявшегося в ее сторону, было первым облачком, омрачившим вечер. «Неужели недостаточно того, что он так настойчиво преследовал меня во сне, так еще нужно появиться и наяву?» — с негодованием подумала Софи.

Харрингтон и Персиваль Форрест, к неудовольствию Софи, присоединились к ним. Софи не совсем поняла, как это вышло, но через несколько минут лорд Коулмен и сэр Альфред оказались оттесненными в сторону, а лорд Харрингтон вежливо взял ее под руку, направляясь в глубь парка по усыпанной гравием дорожке.

Они шли медленно и в полном молчании. Софи испытывала странное чувство от близости этого мужчины, нежного прикосновения его руки. Маркиза отчаянно пыталась найти какие-то слова для остроумного замечания, но природная находчивость на сей раз изменила ей.

Софи двигалась точно механическая кукла, ощущая только шагавшего рядом мужчину, теплый ночной воздух и неожиданно ставший зловещим окружавший их сад, а лорд Харрингтон настойчиво вел ее к известной Темной дорожке.

Ярость заклокотала в груди, Софи резко остановилась и взглянула на него.

— Я не знаю, что у вас на уме, но требую, чтобы вы немедленно отвели меня к моим друзьям.

Айвес, заметив сердитый румянец на ее щеках и яркий блеск в глазах, решил, что настроение маркизы резко изменилось из-за какого-то глупого каприза. Уголки его губ приподнялись. Похоже, леди снимет голову с его плеч, если он осмелится противоречить.

— Чему вы улыбаетесь? — подозрительно спросила Софи, совсем рассердившись оттого, что ее требование, похоже, позабавило лорда.

— А разве в вашем присутствии запрещено радоваться, леди Марлоу?

— Конечно, нет! Вы можете улыбаться сколько угодно, когда отведете меня в компанию, с которой я замечательно провела вечер.

— А если я не сделаю этого?

— Тогда я буду считать вас негодяем, — холодно произнесла она, высоко подняв подбородок. — А я не желаю иметь ничего общего с непорядочными джентльменами!

Айвес от души рассмеялся.

— Дорогой Мотылек, так вот как вы держите в узде таких негодяев, как Коулмен и Колдуэлл? Угрожаете, что откажетесь от знакомства с ними?

Софи уже собралась резко поставить на место высокомерного лорда Харрингтона, как вдруг услышала испуганный крик:

— Не надо! Прошу вас! Умоляю, отпустите меня!

Этот голос принадлежал девушке, готовой расплакаться.

Мгновенно забыв о своем спутнике, Софи подхватила юбки, ринулась по темной тропинке и быстро оценила ситуацию.

Девушке, которая только что кричала, наверное, едва исполнилось пятнадцать. Ее платье было разорвано, худенькое плечико обнажено; несчастная отчаянно боролась с державшим ее мужчиной.

— Чудовище! Отпустите ее сейчас же! — выкрикнула Софи.

Подойдя сзади, Айвес положил руки ей на плечи.

— Думаю, этим лучше заняться мне, леди Марлоу.

Софи метнула на него сердитый взгляд.

— Неужели? Разве не то же самое вы планировали в отношении меня?

— Сомневаюсь в этом. Если бы я попытался соблазнить тебя, милая, то постарался бы заручиться твоим согласием в отличие от этого неуклюжего мужлана.

Рев сидевшего на скамье человека не дал Софи сказать ни слова.

— Да кто вы такие и как вы смеете вмешиваться в чужие дела? Сейчас я проучу вас! — Взгляд мужчины остановился на Софи, и тут он разъярился еще сильнее. — Проклятие!

Мне следовало догадаться, что это могла быть только ты, Софи. У тебя просто талант портить наслаждение другим.

Айвес с удивлением взглянул на леди Марлоу.

— Вы знакомы с этим…

Бросив презрительный взгляд на покачивавшегося перед ней мужчину, Софи звенящим от гнева голосом сказала:

— Позвольте, лорд Харрингтон, представить вам моего дядю Эдварда, барона Сковилля. А поскольку вы оба, видимо, одного поля ягоды, то не сомневаюсь в том, что быстро подружитесь!

Глава 4

О тихо всхлипывавшей девочке на мгновение забыли. Айвес внимательно разглядывал Эдварда. Барон Сковилль был одет элегантно; его затейливо завязанный галстук белел в темноте, а темно-голубой камзол был хорошо подогнан по фигуре. Несмотря на то что беспутная жизнь и пьянство наложили свой отпечаток, он все еще оставался привлекательным мужчиной.

Айвес даже уловил некоторое сходство с Софи: светлые глаза и волосы.

Слабое освещение не давало возможности рассмотреть его получше, но Айвес и так уже достаточно увидел и услышал, чтобы составить представление о стоявшем перед ним человеке. Барон Сковилль явно относился к тому типу развратных и испорченных мужчин, которых представители порядочных семейств сторонились как чумы. И он оказался дядей золотистого Мотылька?

Айвес потер подбородок и задумчиво посмотрел на Софи.

— Ваш дядя, говорите? Жаль.

Неожиданно эта реплика Харрингтона и оскорбленный вид дяди вызвали у Софи смех, который она с трудом подавила, и, не обращая больше внимания на разгневанных мужчин, опустилась на скамейку возле девочки.

— Не плачь, милая. Он больше не подойдет к тебе. Пойдем со мной, и я отвезу тебя домой.

— Ну, знаешь ли, Софи, — взорвался Эдвард, — это совсем не твое дело!

— Не совсем так, — холодно заметил Айвес. — Спасение невинных от домогательств похотливого негодяя — дело каждого порядочного человека.

Глаза Софи округлились от удивления. Неужели в этой мерзкой ситуации лорд Харрингтон принял ее сторону?

— Черт возьми! — возмутился Эдвард. — Еще никто не осмеливался назвать меня негодяем!

— Может, не в лицо, — холодно парировал Айвес. — Но если я верно истолковал эту сцену, то только мерзавец может силой навязывать свое общество такому юному созданию. И только отъявленный негодяй станет преследовать девочку, которая ясно дала понять, что ей противны ваши прикосновения.

Лицо Эдварда побагровело от злости.