Только с тобой

Он попытался уложить меня на кровать, но я не позволила.

– Я не смогу раздеться, если ты не отпустишь меня, - только хрипота в голосе выдавала его, насколько он ему не терпелось продвинуться дальше..

Я отпустила его, расстегнув пуговицы жилета, прежде чем он выпрямился.

 - Сними одежду.

Он накрыл мои пальцы, чтобы сделать все самому. Я смотрела, затаив дыхание, когда он начал раздеваться.

Его загоревшие руки, с золотыми, подаренными мною кольцами, развязывающие галстук... Как это могло быть настолько эротично?

Шепот шелка, когда он сорвал его с себя. Неосторожно тот упал на пол. В глазах Гидеона отражалась теплота, когда он смотрел на меня, следящую за ним.

Это был худший вид отказа, экстремального самоистязания из всех, что я заставляла себя терпеть. Желая прикоснуться к нему, сдерживалась. Ждала его, сгорая от желания. Я пытала нас обоих, вынуждала ждать, так что это - наименьшее наказание из мною заслуженных.

Я скучала по нему. Скучала по этому

Ворот его рубашки раскрылся, когда он скользил по пуговицам, расстегивая их, и тем самым обнажив сначала мощную шею, а затем дал возможность одним глазом посмотреть на его грудь. Он остановился на пуговице чуть ниже его грудной клетки, и переключился на запонки, дразня меня.

Он снимал их медленно, по одной, сознательно тщательно и кладя их на тумбочке.

Мягкий стон выскользнул из меня. Отчаяние возбуждало внутри, скользя по венам. Мощный афродизиак.

Гидеон, сжав плечи, скинул рубашку и жилет, я следила за тем, как его мышцы расслабляются.

Он был совершенным. Каждый дюйм. Каждая литая мышца виднелась под шелком его кожи. Ничего жесткого. Все было в меру.

За исключением его члена. Господи.

Мои бедра сжались, когда избавился от ботинок, и стянул брюки и трусы-боксеры со своих длинных, сильных ног. Точка моей жертвенности набухла и начала болеть, наполняясь кровью и сосредотачивая в себе все желание.

Он выпрямился, предоставляя моему вниманию свой прекрасный пресс. Мышцы на бедрах вели к толстому, длинному пенису, изогнутому вверх между его бедер.

– О Боже, Гидеон.

Широкая головка была напряжена. Его яички тяжело висели, уравновешивая вес члена со множеством прожилок. Он был великолепен, красив первобытным образом, по-варварски мужественен. Его вид переворачивал во мне все женское.

Я облизнула губы, мой рот затопило влагой. Я хотела попробовать его, чтобы услышать его радость, когда меня еще саму не поглотила собственная, чтобы почувствовать его дрожь, когда я подведу его к краю.

Гидеон сжал в кулак эрекцию, жестко поглаживая от корня к головке, выдавив жемчужину влаги.

– Он твой, ангел,- сказал он грубо.
– Возьми его.

Я поднялась с кровати и начала опускаться на колени.

Он поймал меня за локоть, его губы сомкнулись в одну линию.

– Голая.

Трудно было выпрямить ноги, колени ослабли от желания. Но тяжелее оказалось не кинуться срывать с себя одежду. Меня трясло в то время, как я развязывала на шее лямки от топа-безрукавки, пытаясь выдать некое подобие стриптиза, высвобождая грудь.

Он прошипел, когда я обнажила кружево лифчика его испепеляющему взгляду. Мои груди были тяжелые и нежные, соски твердые и жесткие.

Гидеон сделал шаг ко мне, его руки скользнули мне на плечи и стянули лямки вниз, пока моя грудь не упала ему в ладони. Мои глаза закрылись с низком стоном, когда он осторожно сжал, взвешивая мою грудь, прежде чем погладить мои соски подушечками больших пальцев.

– Сними с себя одежду, - сказал он тихо. Но его прикосновения говорили о чем-то еще. О том, что я была прекрасна. Сексуальна. Что я - центр его внимания.

Он отстранился, и я вскрикнула, скучая по его рукам.

Его глаза были настолько темными, что казались черными.

– Предложи мне их.

Я переминалась с ноги на ногу, чувствуя сильную пульсацию в своем естестве. Тряхнув плечами, я позволила топу упасть, а затем расстегнула лифчик на спине. Он соскользнул мне в руки, освобождая грудь и преподнося их ему.

Склонив голову в нетерпении, Гидеон провел кончиком языка по моему соску в медленном, неторопливом облизывании. Я хотела кричать... ударить его... что угодно. Лишь бы сломить эту яростную сдержанность.

– Пожалуйста... – я бесстыдно умоляла.
– Гидеон, пожалуйста...

Он сосал, жестко. Делал быстрые, глубокие рывки, его язык хлестал по чувствительному кончику. Я чувствовала животный запах похоти, феромонов и тестостерон, запах свирепого мужественного самца. Он взывал, требовал и притягивал. Я чувствовала его притяжение. Внутри меня все плавилось, капитулировало.

Я покачнулась, и он поймал меня, и перешел к другой моей груди. Его щеки впали от силы всасывания моих сосков, мой клитор сжимался в его ритме. Моя спина болела от напряженной позы, которую я была вынуждена удерживать для него, но в то же время получала сама удовольствия, возбуждаясь до безумия.

Я боролась за него. Он убил ради меня. Между нами была связь, примитивная и древняя, превосходившая свое определение. Он может взять меня, использовать меня. Я принадлежала ему. Я заставила его ждать, а он позволил мне, по причинам мне неизвестным. Теперь он напоминал мне, что я могу уйти хоть на край света, удерживать любую дистанцию, его рука всегда будет держать цепи, которые связывают нас вместе. И когда он захочет, то притянет меня назад, потому что я его собственность.

Он навеки мой.

– Не жди, - мои руки запутались в его волосах.
– Трахни меня. Я хочу твой член внутри меня...

Он развернул меня и согнул над кроватью, прижав рукой между лопатками, другой рукой расстегивая молнию сзади на моих капри. Он дернул, разрывая хлопок.

– Ты мокрая для меня?
– прорычал он, проталкивая руку и хватая меня за ягодицу.

– Да! Боже, да ... - он знал, но спросил. Убеждался, напоминая мне, что я все контролирую, что я даю ему разрешение.