Только твоя
Шрифт:
– Господи, ты что, ненормальный?! – взрываясь, подскакиваю с места. – Он же на него с ножом напал! Он мог его убить!
– Но не убил же!
– Но мог! И когда напали на отчима, это тоже был не ты, а Белый?
Игнат тушуется, и я понимаю, что что-то тут нечисто.
– Отвечай!
– Нет, не Белый. И не я, – признается он, и я в прямом смысле выпадаю в осадок.
Тогда он с гордостью рассказывал, что лично навалял моему отчиму. Решил проучить старого тирана за все, что тот мне сделал. Подождал, когда выйдет с работы и избил. Я была ему благодарна! Думала,
А это, выходит, был не он…
– Кто тогда избил Бориса? Ты знаешь?
– Не имею понятия.
– А я теперь, кажется, имею.
Какой я была дурой! Это же был Дамиан. Дамиан побил отчима, когда тот дал мне пощечину!
Тогда, вечером, когда он пришел ко мне, то прихрамывал и на костяшках пальцев были ссадины… Я рассказывала ему, какой Игнат молодец, заступился за меня, а он знал правду и молчал. Молчал, что это сделал он!
А Инат наоборот, без зазрения совести взял на себя заслугу другого.
И такая охватывает ярость!
– Зачем ты мне соврал? Зачем сказал, что это сделал ты?!
– А ты не понимаешь? – огрызается. – По-моему, очевидно – хотел, чтобы ты посмотрела на меня другими глазами. Что не только твой драгоценный Дамиан готов ради тебя на все.
– И после этого ты будешь говорить мне о невозможной любви? – усмешка выходит злой. – Думаешь, после всего этого я хоть раз поверю твоим словам?
– Я боролся за тебя как умел.
– Ты не за меня боролся, а за право быть в чем-то лучшим. Первым. Но не получилось. Обидно, да?
И тут Игнат замахивается на меня. Замахивается впервые в жизни.
Я вижу взлет его ладони, и практически ощущаю уже знакомые когда-то звон в ушах, унижение и боль. Сейчас, всего мгновение и… но в эту секунду открывается дверь.
– Простите, я долго буду еще ждать? Боне скоро пора ужинать, – рыжая голова Марии Ивановны торчит в проеме. – Тот приятный молодой человек, который ушел, сказал, что меня вызовут. Я могу уже войти?
– Конечно… конечно, проходите, – поправляю воротник халата и опускаюсь обратно на свое место. – Простите за долгое ожидание.
На Ината не смотрю. Мне все равно, раскаивается ли он за то, что едва не совершил или ему безразлично. Он хотел ударить меня. И в этот момент так сильно был похож на моего покойного отчима…
Парадокс – когда-то я хотела сбежать от тирана к Игнату, не распознав в нем, возможно, еще большее чудовище.
Ужинаем мы в абсолютной тишине, которую нарушает лишь звон приборов о тарелки и привычные звуки улицы из раскрытого окна. Спортивный канал не работает, а такое случается редко. Чего не скажешь об уже привычном между нами тотальном напряжении.
– Я бы не сделал этого, ты же знаешь, – кается Игнат, и в эту минуту он выглядит как будто бы действительно провинившимся. – Просто ты спровоцировала меня, я вспылил. Ты же не будешь отрицать, что сама подлила масла в огонь этим своим "не первым"?
Не буду, перегнула. Я это осознаю. Но не считаю данный факт моментом, который может оправдать то, что он едва не совершил.
Он как никто знает
мое отношение к рукоприкладству, я проходила через это с отчимом! Он бил меня, Игнат это знал и говорил, что презирает подобное. Что это недостойные поступок слабого мужчины. А сам...– Так и будешь молчать?
– Боюсь, если я озвучу то, о чем думаю, тебе не понравится.
– Только пожалуйста – не драматизируй, ничего ужасного не произошло.
– Действительно. Я всего лишь узнала о том, что муж врал мне все эти годы. Что его смелость всего лишь бравада. Что он просто взял и приписал себе достойный поступок другого.
– Достойный? По-твоему бить кого-то по морде – это достойно?
– Достойнее, чем врать, – отбрасываю вилку и рывком отодвигаю стул. – Я все. Аппетита нет.
– Сбегаешь? – кричит мне в спину. – Так и не признаешься, что же он сказал тебе напоследок?
Через какое-то время Игнат поднимается тоже, и я демонстративно ухожу в другую комнату. А там, выйдя на балкон, прокручиваю случившееся в клинике. И думаю я совсем не об Игнате и его выпаде. Не о его наглой лжи.
Дамиан. Пришел… И он точно знал, что меня не было вчера у ротонды, значит, приезжал туда и ждал.
Я хочу его увидеть, хочу расставить все точки и получить ответы на мучившие годами вопросы, но мне страшно идти туда. Страшно, но так невыносимо хочется.
"В десять" – как он это произнес, его голос, взгляд, до сих пор крутятся в мыслях.
В десять.
Смотрю на часы – двадцать один тридцать. До пляжа не более пятнадцати минут…
Не ходи туда! Не надо! – кричит здравый смысл. – Этим ты можешь сделать себе только хуже! Но сердце… Порывы этого предательского органа в очередной раз хотят завести меня в такие эмоциональные дебри.
Иди к нему! Ты должна! Должна уже завершить этот чертов гештальт и закрыть дверь в прошлое. Без этого невозможно построить нормальное будущее. Ты же знаешь. Иди!
Иди же!
Решительно возвращаюсь в спальню – Игната нет, в ванной шумит вода. Хватаю свою сумку, телефон, ключи и убегаю в стремительно сгущающиеся летние сумерки.
Часть 9
Сняв босоножки, бреду по мелкой гладкой гальке, утопая не только в ней, но и в противоречиях. Я уже пришла, назад дороги нет. Как же глупо будет развернуться и трусливо убежать обратно домой.
Или все-таки еще не поздно?
Что я ему скажу?
А что скажет он?
Глупо это все, не нужно было… А ноги тем временем продолжают вести к назначенному месту.
Его силуэт я вижу еще издалека – Дамиан стоит у кромки воды, опустив руки в карманы светлых шерт и наблюдает за стремительно исчезающей за горизонтом розоватой дымкой уже давно скрывшегося солнца. Вдоль берега горят огни заведений, отвсюду доносится едва слышная перемешанная на все лады музыка.
Отключи эмоции, будь предельно холодна. Не смей показывать свою боль, не унижайся. Он бросил тебя тогда, безжалостно кинул в день рождения, думай только об этом. Получи ответы и уходи.