Только ты, или Раздвоение Личности

Вообще, между собой, младшим поколением Медведевых, труд на огороде у бабушки считался принудительной каторгой, через которую обязана была пройти каждая из сестёр. Но в это лето Вида первый раз мучилась с выбором дальнейшего поступления и выбором ВУЗа. Поэтому в начале лета Лана и Юля уехали одни, стойко выдержав все "пытки". Они поливали каждый день огромный по их мнению плантации посаженного, чистили гряды от сорняков, прибирались в саду, красили дом и помогали с домашним скотом. Алане всё это даже сначала показалось интересным и увлекательным, но через четыре дня она уговорила Юлю нагородить бабушке о важных делах по дому и уехать. А городить-то ничего не пришлось. В тот момент дочерям позвонила Мария Иосифовна и сообщила о переезде в другой город. Что же сказать о той престарелой женщине, которая вслед счастливым девочкам неодобрительно качала головой?

Маргарита Викторовна, мама Павла Эдуардовича, понимала стремление девочек побыстрее попасть домой. Ведь летом все должны отдыхать, а она их работать заставляет. Женщина это понимала. Но и огород нуждается в должном уходе и обработке. Такая дилемма не давала покоя престарелой даме, которая из года в год всё реже виделась с внучками, сыном и невесткой. Хотя Мария Иосифовна была бы рада жить на даче, но работа этого не позволяла. Поэтому Маргарита Викторовна почти всегда всё делала сама, за исключением пары случаев.

В этот день молодая брюнетка одела коротенькие шорты, кеды и белую рубашку с коротким рукавом. За плечами, как и обычно, повис маленький рюкзачок-мышка. Миловидная особа внимательно осмотрела себя в зеркало, удовлетворённо улыбнулась и вышла из квартиры.

Но на улице её уже поджидали. Лео, затаившись в кустах и ожидая объект наблюдения, быстро встрепенулся при появлении Виды и мгновенно направился вслед за девушкой. А она, как и хотела, пошла в парк аттракционов.

Леонард никогда не считался глупым парнем и сообразил что к чему. Вида вечером сообщила, что хочет сходить в парк. И сейчас придерживалась именно этого курса. И, для того чтобы не наводить на себя лишние подозрения и косые взгляды со стороны брюнетки, он решил появиться в парке раньше неё.

Юноша, ловко перепрыгивая через заборы и маневрирую между случайными прохожими, за пару минут добрался до места, купил сладкую вату и принялся её есть, усевшись на одну из лавочек немного поодаль от основной части парка.

Я весло напевала что-то себе под нос и мчалась к парку. Так хотелось прокатиться на всех-всех каруселях. И вот, пройдя через высокие резные открытые настежь ворота, я тут же остановилась и почти решила передумать на сегодня с прогулкой: на лавочке, жуя сладкую вату, сидел Лёха и лениво смотрел по сторонам.

Хотела уйти? А почему сразу не сбежала? Этот нахал, едва заметив меня, резко тормознувшую у входа, тут же подошёл и галантно спросил:

– С тобой всё хорошо, Вида? А то встала тут, людям прохода не даёшь.

Так, вдох-выдох, вдох...

– Ну, ты тут и будешь торчать до конца дня?
– резко бросил и потащил в сторону той лавочки, на которой только что так мирно жевал свою вату. Эх, хоть бы ты подавился ей. Но мои проклятия так и остались неуслышанными.
– Хочешь ваты?

– Сам давись своей ватой!
– рыкнула и пошла по широкой бетонированной тропинке, ведущей к колесу обозрения. И, что мне показалось немного удивительным и даже подозрительным, Лёха просто пожал плечами и принялся дальше грызть свою розовую сладость.

Колесо в целом было не таким уж большим, но покататься и даже посмотреть город давало возможность. Я села на сиденье, толстенький дяденька помог закрепить ремень безопасности и большой поручень, который тоже страховал спереди от падения. Рядом со мной приземлился кто-то, а я как раз пыталась запихать телефон в передний карман джинсов и не удосужилась даже краем глаза глянуть на соседа. И почти взвыла от досады от звука знакомого голоса:

– Не боишься высоты, Вида? Мы сейчас поднимемся достаточно, а мне на колени ты сесть не сможешь, чтобы уткнуться носом в футболку, - вредничал Лёха, изредка поглядывая на меня и сжатые кулаки.

– Жаль, что я тебя ударить сейчас нормально не смогу. Ещё одно слово - и после "колеса" ты труп, - я уже не могла терпеть этого паренька и медленно разжимала кулаки, чтобы всё-таки не стукнуть его нечаянно.

– Правда? А если труп смоется до того, как ты до него доберёшься? Слушай, Вида, тебе совершенно не идёт к лицу злость. Лучше радуйся, что мы вместе проводим время.

Я не выдержала этой пытки и всё-таки стукнула парня кулаком в грудь, но не так сильно, как хотелось бы. В ответ раздалось негромкое покашливание и недоумённое:

– За что?

– Профилактика, - удовлетворённо фыркнула в ответ.

Я удостоился от девушки лишь косого взгляда, поэтому решил немного подостовать словесно. И, после слов о проведении вместе времени, Вида всё же не вытерпела и заехала своим кулачком мне прямо в грудь. Воздух в лёгких сжался и вырвался наружу тихим кашлем. Да, неслабо ударила. Силы явно не пожалела.

– За что?

Нет, я, естественно, понимал, что получил за дело. Своё чёрное дело под кодовым названием "достать соседку по аттракциону". Но то, что эта особа так мгновенно и качественно среагировала, понравилось не слишком.

– Профилактика.

С такими профилактическими занятиями я скоро останусь инвалидом. Ведь мыслишки-то всё ползли в одном направлении: подоставать ещё, но либо чуть попозже, либо в другом месте. Я так и поступил. На самой верхушке, когда уже виднелась моя квартира, я удовлетворённо протянул:

– Сюда бы ещё пивка. И девчонку красивую. Ваще нормально.

На этот раз Вида просто пыхтела, как маленький паровоз, но распускать руки не стала. Девушка молча стерпела маленькую выходку и продолжила завороженно наблюдать за городом. А я - за Видой.

Сейчас она походила ни на кого другого как на маленького и несмышлёного ребёнка с чистыми золотисто-карими тигриными глазами, в которых играет солнце, с жгуче-чёрными длинными волосами, пряди которых растрепал ветер и легко с ними играл, с совсем детскими чертами лица, не испорченными возрастом и жестокостью мира, с немного пухлыми розовыми губами, которые изогнулись в счастливой улыбке, с милыми ручками, теребящими поручень. Это всё показывало в ней настоящего ребёнка, который видит мир в первый раз и удивляется всему происходящему вокруг. Она может быть и грубой, и милой. И злой, и доброй. И кроткой, и страстной. Волнующей, как ураган. Успокаивающей, как морской прибой. В ней я видел всё. И в то же время половина из этого была скрыта от меня, но показана Лео из сети. Чем он так привлекает её? Дорогими подарками? Красивыми словами? Таинственностью? Пониманием? Вежливостью? Всем тем, что я так упорно закрывал на замок в обществе Виды.