Только вперед

Жители быстро привыкли к затемненным улицам, к шторам на окнах, к ежедневным лаконичным сводкам штаба Ленинградского военного округа, к свежим надписям на железных дверях подвалов: «Вход в бомбоубежище».

По-прежнему по утрам торопились на уроки школьники, по-прежнему выстраивались очереди в кассы кинотеатров, когда на экраны выпускался новый фильм; а влюбленные считали, что гулять по затемненным улицам даже лучше.

Занятия в институте продолжались. В тишине просторных светлых аудиторий преподаватели спрашивали химические формулы, строение беспозвоночных, спряжение вспомогательного глагола «ту би». И по-прежнему ставили двойку студенту, не усвоившему очередной параграф учебника физиологии.

Жизнь шла своим чередом.

* * *

Огромный институтский актовый зал был празднично украшен: лозунги, гирлянды, портреты. На окнах уже нет плотных черных штор — кончилось затемнение! Над сценой — длинная, широкая полоса кумача с метровыми буквами: «Привет героям-фронтовикам!»

Вчера в Ленинград вернулись с фронта первые воинские части. А нынче утром по институту, как шквал, пронесся слух: к вечеру в город прибудет Особый отряд лесгафтовцев!

Кончилась война. Всего три месяца понадобилось Красной Армии, чтобы взломать «неприступную» линию Маннергейма.

Студенты готовились к встрече своих боевых товарищей. Но как? Как сделать, чтобы этот день отличался от всех других праздников? Чтобы он запомнился на всю жизнь?

Особенно волновались девушки-студентки. Что изобрести? Одна из них предложила преподнести подарки фронтовикам. Идея понравилась. Но где взять подарки?! Сшить, связать, вышить — уже не успеешь… Да и что подарить? Кисеты, портсигары — их ведь обычно посылают бойцам?! Но это не ново, а главное — большинство лыжников не курило…

Выход нашла Аня Ласточкина, Она предложила подарить фронтовикам розы. Алые розы — символ победы! Хоть по одной! Но каждому! Обязательно каждому бойцу!

Аня тут же ярко расписала подругам, как это будет замечательно:

— Представьте: в зал строем входят бойцы — в полушубках, валенках, ватных стеганых брюках. Винтовки за спиной. Обветренные, исхудалые… И тут к каждому подбегает девушка и прикалывает ему на грудь алую розу!..

— А и впрямь неплохо! — радостно воскликнула одна из первокурсниц.

— Факт, неплохо, — согласился Молодежников. — Только где столько роз раздобыть? Зима…

Это и в самом деле казалось нереальным.

Аня помнила: когда-то в поисках роз для Леонида она обегала все цветочные магазины. А ведь теперь нужны не три штуки! И все — обязательно красные. А времени — в обрез.

И все-таки девушки достали цветы. Они поехали по пригородным оранжереям. В одной как раз вчера распустились крупные алые бутоны. Но заведующая — огромная, суровая женщина — наотрез отказалась срезать их.

— И не просите! — басом отрубила она. — Цветы, считай, уже проданы. Обещаны на свадьбу. Певцу. Знаменитому…

Однако, когда Аня объяснила, зачем им цветы, заведующая сразу смягчилась.

— Подождет знаменитый-то! — подмигнула она и загромыхала: — Фаня! Срезай бутончики! Подчистую!..

…Вечером девушки, встречая на вокзале фронтовиков, каждому прикрепили к полушубку алую розу…

* * *

Прошло три месяца.

По широкой гранитной набережной Невы летней ночью медленно шли Леонид и Аня.

Ночь была тихая, теплая, светлая: настоящая белая ночь. Вода в реке, казалось, не движется, мосты и шпили четко прорисовывались на зеленоватом небе.

Аня шла в легком белом платье без рукавов. На плечи ее был накинут пиджак Леонида.

Они уже долго гуляли по Неве. Изредка навстречу им попадались, такие же парочки.

— Тоже студенты, — сказал Леонид.

— Тоже уже не студенты, — поправила Аня.

У ленинградских выпускников давно стало обычаем, окончив школу или институт, проводить ночь на Неве: прощаться с Ленинградом.

Леонид и Аня шли молча. Уже под утро повернули на Петроградскую.

— А я знаю, почему ты ходишь со мной, а не с другой девушкой, — сказала Аня. — Удобно! Провожать не надо!

Они по-прежнему жили в одном доме.

— Вот именно! — подтвердил Леонид.

Снова помолчали.

Аня вспомнила только что кончившийся выпускной вечер.

Провожать их пришли профессора, тренеры, спортсмены. Сколько было шума, торжественных, сбивчивых речей и дружеских трогательных наставлении!

— Друзья! — сказал Гаев. Он сегодня выглядел необычно: худощавое, обветренное лицо его с выпирающими скулами раскраснелось. Обычно спокойный голос звучал взволнованно.

— Завтра поезда унесут вас в разные концы страны. Где бы вы ни были, — помните: вы — командиры физкультурного движения. А командир — всегда пример. С командира — спрос втрое!..

Аня все время танцевала с Леонидом. С одним Леонидом. Больше ей сегодня ни с кем не хотелось быть…

…Леонид тоже идет задумавшись.

Давно уже хочет он сказать Ане много очень важного, но как-то не получается.

— Вот и попрощались с Ленинградом, — говорит Аня. — Впрочем, — грустно улыбается она, — тебе незачем прощаться ни с белыми ночами, ни с Невой: остаешься при институте. Будешь теперь сам учить студентов. И ставить им, бедным, двойки…

— Но ведь и ты уезжаешь недалеко, — говорит Леонид. — До Луги — рукой подать. Увидимся!

— Увидимся, — подтверждает Аня. — А может, и не увидимся! — вдруг озорно рассмеялась она.

Леонид обеспокоен. Эти ее внезапные переходы всегда не нравились ему. Вот характерец! Никогда не угадаешь, что выкинет в следующую минуту!

— Послушай, Ласточка, — решительно заявляет он. — Ты можешь говорить всерьез?

— Я всегда вдумчива и серьезна. Это отметил еще наш школьный химик!..

— Ну, перестань! Обещай отвечать вполне серьезно.

Что-то в его голосе заставляет девушку замедлить шаги, насторожиться.

— Хорошо, — соглашается она.

Леонид волнуется.

— Понимаешь, Ласточка, — говорит он. — Мы сегодня расстаемся…

«Какая оригинальная мысль!» — хочется пошутить девушке, но она сдерживается.

— И неизвестно, когда встретимся, — продолжает Леонид.

Аня молчит.

— Мы ведь с тобой друзья, верно? — спрашивает он.

— Конечно!

Начало не совсем такое, какого она ждала. Но Аня не подает виду.