Только за наличные

– Извини, парень. Понимаю, тебе трудно. Для тебя важно, кто действительно был за рулем?

– Да, черт возьми! – взорвался я. – Это ваш сержант…

– Забудьте о нем. Уж такая у него работа – орать на людей. Я и сам ничего не понимаю…

Лейтенант красноречиво развел руками.

Я все еще не доверял ему, но этот человек начинал мне нравиться.

– Где она подобрала вас? – неожиданно спросил он. – Вы шли себе по дороге, и вдруг она остановилась рядом с вами и предложила подвезти. Так?

– Нет. Все было совсем не так. Позвольте я расскажу вам все с самого начала.

– Именно это я и хочу от вас услышать, – сказал лейтенант и вытащил блокнот. – Можно, я буду записывать? Память уже не та, годы, понимаете… – Он сделал мне знак начинать.

И я рассказал ему свою историю. Рассказал о Питтсбурге, о моем желании заработать большие деньги, о том, как автостопом добрался до Пелотты, как сломал челюсть Мак-Криди, как пошел на обман Петелли. Далее я рассказал о том, как Делла решила помочь мне, как Пепи и Бенно начали нас преследовать, как мы врезались во встречную машину.

Это заняло довольно много времени, и к концу рассказа я уже едва шептал, но я был рад, что снял этот груз со своей души.

Рискин ни разу не перебил меня. Он быстро конспектировал, время от времени хмурился, но молчал.

– Действительно, занимательная история, – сказал он, когда убедился, что мне нечего добавить. – Вижу, вам полегчало, парень. Можете не беспокоиться. А сейчас отдыхайте. Вы выглядите усталым. Я тоже устал, но босс никогда не дает мне время на отдых. – Он поднялся. – До встречи. Я приду через пару деньков. Если вспомните что-либо еще, тогда и расскажете.

– Вряд ли я вспомню что-либо еще, – сказал я. – Я рассказал вам все.

– Прекрасно. А сейчас отдыхайте. До встречи.

Прошло два дня. Я быстро шел на поправку. Доктор был весьма доволен этим.

– Все хорошо, – сказал он. – Думаю, сможете подняться через пару деньков. Нужно сказать, что сложение у вас как у слона, а голова из гранита.

Я улыбнулся, но не все было так просто. Мне нужно было поговорить с Рискином.

– Мне хотелось бы осмотреть город, – сказал я. – Я много слышал о Линкольн-Бич, но никогда не был в этом городе.

Он удивленно смотрел на меня.

– Но это не Линкольн-Бич! С чего вы взяли? Это же Майами.

– Майами? – в свою очередь я с удивлением уставился на него. – Но ведь в Линкольн-Бич имеется свой госпиталь.

– Конечно. И прекрасный госпиталь, надо отметить, – он улыбнулся. – Почти такой же, как здесь.

– Но тогда почему меня привезли в Майами? Ведь это же верных двести миль от места катастрофы.

– Какие еще двести миль? – спокойно сказал он. – Не больше семнадцати. Так что до Майами гораздо ближе, чем до Линкольн-Бич. Вот вас и привезли сюда.

Я вновь ничего не мог понять.

– Но мы же ехали в Линкольн-Бич, когда случилась авария. Та машина налетела на нас, когда мы отъехали всего лишь несколько миль от Пелотты.

– Не забивайте свои мозги этим, – сказал врач, улыбаясь так, как улыбаются у постели тяжелобольного. – Думаю, все прояснится через пару дней.

Он ушел, а я лежал и думал, неужели моя травма головы настолько серьезна, что я сошел с ума? Мне хотелось поговорить с Рискином. На каждый скрип двери я поднимал голову, чтобы посмотреть, не он ли.

На следующее утро мою кровать вывезли из палаты.

– Что все это значит? – спросил я медсестру, когда очутился в коридоре. – Куда меня переводят?

– Доктор приказал, чтобы вам предоставили отдельную палату, – флегматично сказала толстая медсестра. – Он считает, что вам там будет лучше.

«Какого черта, – подумал я. – Видимо, он решил, что сумасшедшему не место в палате с нормальными людьми».

– Но я не хочу в отдельную палату! – запротестовал я. – Верните меня обратно. Мне и там было хорошо.

Появился врач.

– Не волнуйтесь, – сказал он. – Та палата вам понравится. Из ее окон открывается прекрасный вид.

Я замолчал из страха перед смирительной рубашкой. Я сдался.

Новая палата действительно была очень удобной, но мне было неприятно в ней находиться. У меня было такое чувство, что меня засунули сюда по каким-то определенным соображениям, и мне очень хотелось бы узнать, по каким именно.

К вечеру, около шести, когда я лежал и, глядя в окно, вслушивался в шум прибоя, вдруг отворилась дверь и вошел Рискин.

– Хэлло, парень, – сказал он, тихо закрывая за собой дверь. – Как дела?

– Какого черта вы поместили меня сюда? – сказал я, делая попытку сесть. – Что вы еще задумали?

Лейтенант бесшумно подошел к кровати.

– Чего вы беспокоитесь? Вы же знаете, пребывание в такой палате стоит больших денег.

– В чем дело?

Он придвинул стул и осторожно присел.

– Думаю, врачу не хочется, чтобы другие пациенты видели, как я прихожу сюда, – сказал он. – Но это лишь моя догадка. Врач прекрасный человек. Может быть, он решил, что вам будет неприятно перед другими пациентами, что вас навещает коп.

Я некоторое время смотрел на него, затем глубоко вздохнул и вытер пот со лба.

– Подобная мысль мне не пришла в голову. Я подумал, врач решил, что у меня поехала крыша, вот он и упрятал меня сюда.

Он вытащил пачку сигарет.

– Будешь курить, парень?.. И брось подобные мысли. – Он дал мне прикурить, затем закурил сам. – Держу пари, медсестра поднимет страшный шум, когда застанет нас здесь за таким занятием. Но таковы уж обязанности медсестер.

Я улыбнулся. Мое настроение несколько приподнялось.

– Я думал, вы придете раньше, и уже начал беспокоиться.

– Было много дел, – некоторое время он изучал тлеющий кончик сигареты, потом взглянул на меня в упор. – Мне надо сказать вам кое-что важное. Сможете выдержать небольшое потрясение?

Я сделал несколько быстрых затяжек, но сердце тревожно забилось.

– Думаю, да. И что именно вы хотите сказать мне?

– Машина, в которой вас нашли, была все-таки «Бьюиком», а не «Бентли». Черного цвета с красной обивкой, гидравлическими тормозами и противотуманными фарами. Вы сидели за рулем. Переднее сиденье пассажира пришлось убрать, чтобы мы смогли вытащить женщину. Третьего человека в машине не было. Я сам выезжал на место аварии и видел «Бьюик». Я также разговаривал с копом, который вас обнаружил.