Толкователь снов печорской целительницы Марии Федоровской

Вот пример типичной подростковой инициации.

Лет мне было где-то пятнадцать, когда приснился мне этот сон. В ту пору переломного возраста мне было свойственно удирать от проблем и прятаться от собственного подсознания и жутких монстров, обитавших там. Вот и в этом сне я было уже совсем намылилась, как обычно, сон свой прервать. Думаю, вон какая жуткая нечисть кружочком расположилась, зачем мне туда? Не, я лучше домой рвану. Ноя не учла одного-со мной был мой проводник, который в тот период меня «вел». В следующий момент произошло два события. Первое – мне в руку силком впихнули меч. Второе – я получила мощный толчок в спину. Причем толчок такой, чтоя вэтот «приветливый» кружочек монстриков аккурат и влетела с разбегу. Картина маслом... Круг жутких тварей. И посередке я – растрепанная, с мечом в одной руке и с разинутым ртом. Последний герой! Пришлось повернуться мордой к проблемам и драться. Смешно, да? Мне сейчас тоже смешно (а вот тогда было не смешно совсем! Хотя меч мне все-таки оставили). Уж больно нелепый у меня был вид.

В этом сне об инициации говорит меч, который вкладывает в руку девушки проводник. Меч здесь символизирует регалию, обозначающую новый этап в жизни сновидицы. Подобные регалии во сне человек получает только тогда, когда приходит его время, примерно как аттестат зрелости.

В снах-инициациях часто встречаются символы смерти и потустороннего мира, но говорят они лишь о перемене состояния и статуса сновидца. Девушке еще такие сны могут предвещать свадьбу, ведь и свадьба, и смерть – переход человека в иное качественное состояние.

Какая-то пещера. Два входа-выхода. Один ведет вверх, другой – вниз. Я смотрю вниз. Внизу протекает река. Началось наводнение. Вода поднимается все выше и выше, и я вижу, как она поднимается, бурлит. Я опускаю что-то вроде то ли штор, то ли жалюзи, полностью закрывая вход. Слышу, что вода уже поднялась выше дверей, жутковато как-то становится. Сижу я, значит, в этой пещере, в руках какие-то ключи, целая связка. Через некоторое время вода сошла (ну прямо как во всемирном потопе), я открыла дверь или что там было. Внизу течет река. Все размыто, грязь. Образовалось что-то вроде обрыва. Я попробовала было по нему спуститься, но вовремя вернулась назад. Еле влезла обратно, чуть не сорвалась. Пошла вверх, кдругому выходу. Вышла на холм, весь покрытый цветами. Просто невозможно описать, как там было прекрасно. Цветы всех цветов радуги, такие крупные, сочные, с капельками росы, и очень яркое солнце. По траве я спустилась к озеру с такой чистой и прозрачной водой, что дно видно. Мне захотелось искупаться. Я разделась полностью и пошла в воду. Обалденное чувство очищения, обновления. Когда я вышла, подошел какой-то человек. Я уже не помню, о чем мы говорили, но вода превратилась в кровь. Потом был какой-то дом и лягушки, или, скорее, жабы. В нем я кого-то искала... потом просто проснулась.

Разумеется, ни цветы, ни лягушки (жабы) в этом сне не обозначают того, что могли бы обозначать в сне взрослого человека (соответственно слезы и богатство). Да и пещера вовсе не символизирует могилу, как и вода – беду. Это сон-инициация, о чем свидетельствует наличие проводника, и – самое главное – то, что вода превращается в кровь. То есть девушка-сновидица оказывается приобщенной к своему роду, семье (напомню, что кровь во сне предвещает встречу с кровными родственниками, то есть символизирует родовую, семейную связь). Примечательно здесь и то, что сновидица пугается воды, старается защититься от нее, не хочет покидать пещеру – страх и внутреннее сопротивление, как правило, сопровождают посвящение в семью.

Серый лес, освещенный луной. Я убегаю вдоль деревьев по лесной, теряющейся тропинке от стаи волков, окруживших меня полумесяцем. Бежать невероятно трудно. Ноги мои, длинные, полусогнутые и покрытые густой шерстью, предательски заплетаются, доставляя мне жуткое неудобство (правда, и остальная часть тела тоже представляла собой довольно несуразную картину: полуволка-получеловека).

Волки не приближались ко мне, но и не давали свернуть, сопровождая любую мою попытку вильнуть в сторону рычанием. Так мы и бежали «весело» трусцой, пока я не оказалась в самой гуще леса перед огромным древним деревом, крона которого уходила куда-то высоко-высоко, и ветви его невероятной толщины были больше похожи на отдельные стволы. Я с прыткостью большого кузнечика, перепрыгивая с ветви на ветвь (вот где ноги пригодились!), удачно забралась к центру ствола. Волки тоже были не промах и, легко взлетев, расселись с невозмутимыми мордами на соседних деревьях, теперь уже образовав круг, словно в ожидании чего-то. Ствол дерева передо мной зашевелился и приобрел черты седого старца (полуволка-получеловека) – Дух Дерева, Хранитель Леса, Вожак волчьей стаи, тот, к которому они приходят за советом. Он сказал мне: «Твой выбор – верный выбор. Ты правильно сделала, что пришла».

Напомню, что волки снятся к свадьбе, особенно стая волков. А ведь свадьба – не что иное, как переход в другое состояние. Но этот сон – не к свадьбе, это сон-инициация, в котором волки выполняют функцию проводников. Волк – вообще существо, связанное с потусторонним миром, с миром предков, и то, что сновидица здесь – полуволк – получеловек, означает то, что она уже готова к посвящению, что инициация окончательно состоялась.

А теперь рассмотрим другой сон, в котором девушка избегает инициации.

Сон этот приснился мне давно. Я находилась в своей комнате и вдруг увидела светлое пятно на стене, в этотже миг перенеслась на какую-то поляну, открытую, солнечную, там было много цветов. Приэтом былотакоесветлоедоброечувство, а вернее описать словами, что я чувствовала на самом деле, не могу, это запредельно. Это было такое ощущение счастья, что потом я поняла, это невозможно испытать в реальной жизни. Итак, я сидела на этой поляне и вдруг поняла, что что-то должно произойти, кто-то приближался ко мне... Я испугалась и в тот же миг оказалась снова в своей комнате. Сразу же я очень пожалела, что ушла с этой поляны. И опять это же пятно, и снова я переношусь на эту же поляну. То же неземное ощущение счастья. И вновь я почувствовала приближение кого-то (как мне показалось, какого – то старца, но не уверена) и снова вернулась в свою комнату. И еще один момент. Я была тогда на экскурсии, в это время экскурсовод нам рассказывала о церкви Воздвижения (это напротив села Радонеж по Ярославке). Так вот, я отстала от группы (намеренно) и вошла внутрь этого храма, стояла под центром купола и в этот-то момент – яркая вспышка в памяти – и я вспомнила этот сон, который мне приснился накануне. Церковь тогда еще не была действующей, ее только-только начинали приводить в порядок.

Девушка бежит во сне от своего проводника, призванного приобщить ее к роду. Комната, где она скрывается от него (как и пещера в одном из предыдущих снов), – символы того, что ребенок еще прячется в своем детстве. Вспомните, что дом, комната во «взрослых» снах являются знаками смерти и потустороннего мира. Здесь – то же самое, ведь душа ребенка во многом принадлежит и к потустороннему миру, с которым боится и не желает расставаться. Значимо и то, что свой сон девушка вспомнила в церкви. В церкви она оказалась ближе к горнему миру, поэтому ей и стало ясно то, что для нее чрезвычайно важно.

Особое место в инициационных снах занимают солдатские сны. Там обычно господствуют маркеры смерти, но они не предвещают смерть. Дело в том, что солдат всегда одновременно принадлежит обоим мирам (поэтому проводы в армию так сильно напоминают поминки – проводы покойника), его путь во сне – путь между мирами.

Снится мне – еду я по дороге в Москву... Навстречу мне беженцы. Разношерстная компания. Ощущение, что все уже давно покинули район стихийного бедствия, а это так – всяко-разно. Местность, как в Средней Азии, – горы и пригорки. Понятия не имею, откуда у меня джип, военный и зеленый. Пятнистая зеленая одежда, в машине я и шофер. Молоденький парнишка с эмблемой толи НАТО, толи МЧС.

На подъезде к городу разлом. Застывающая лава, парят гейзеры, течет река, а вокруг сугробы, вроде зима, но тепло...

Дорога кончилась обрывом. Здесь был когда-то бетонный мост. Остатки быков и арматуры, сохранилась часть асфальтового покрытия. Люди стали карабкаться вверх по горе, обходя этот опасный участок.

– Ну ты полезешь? – Спросил я у водителя.

– Не-е, боюсь, у меня рука болит...

Ну ладно, скинув лишнюю амуницию, приступил к восхождению.

Кто-то безразлично посмотрел на меня и уныло побрел дальше. Наверное, еду ищут, подумал я. Мост развалился кусками, остались металлические поручни, искореженные и висевшие над начинающей твердеть лавой.

Яркое солнце, сырое тепло снизу, ну если оторвется – хана!

Туман, очнулся в части города, с разрушенными домами старой постройки, небольшой островок в покрытой трещинами земле. Побрел по домам... Все пытаюсь вспомнить, что меня подвигло на эти подвиги???

Вдруг на пороге подъезда стоит ребенок, девочка, лет шести-семи, без одежды, улыбается, зовет рукой. Откуда она здесь? Тут давно никого нет! Она тянет меня в здание, на втором этаже помещения практически целые. Одна из квартир нараспашку, завалена матрасами и одеялами, а там: еще человек семь, все такие же, как первая, похожие, как рубли. Увидели, сгрудились и молча смотрят на меня такими глазами – как на чудо природы. Я остолбенел. Как они выжили, чем питались, да и странные они какие-то... И что мне делать? Я привык всегда что-либо делать. Как вытаскивать с острова... Нет, смотрю они не хотят никуда идти, понимаю, хотят, чтоб я здесь остался... Странные они... Брр... Проснулся.

Обилие маркеров смерти в этом сне (овраг, вода, остров, разрушенный мост, странные люди, которые хотят, чтобы сновидец остался с ними) могли бы предвещать юноше смерть, если бы он не был солдатом. В этом же случае они указывают лишь на его особое положение, положение человека, связанного с потусторонним миром.

Сны-инициации снятся людям и перед приобщением к тайным знаниям. Мария Семеновна Федоровская рассказала мне свой сон, который приснился ей перед тем, как она заняла место своей двоюродной бабушки и стала целительницей.

Марии снилась ночь. Ее длинные волосы были распущены. Она плыла в лодке с другом [55] по ночному озеру к тем, кого считала своими. Кругом была темная гладь озера. Она видела другиетакиеже лодки, но маленькие, похожие на фонарики на воде. Темное озеро и фонарики. И на каждой лодке были очень маленькие люди. Деревья сверху переплетали свои ветви. Все лодки плыли в какое-то одно место. Вот она почувствовала, что они уже на месте. Вокруг нее собрались маленькие лодки и начали кружиться. Существа в них взялись за руки. Лодка Марии тоже начала медленно кружиться по часовой стрелке. Вокруг ее лодки на поверхности воды кругом лежали красивые неизвестные соцветия. Она смотрела на убегающую воду и поняла, что сидит на коленях на поверхности теплой воды. Она закинула голову вверх, к звездному небу, слушая голоса лесных и водныххозяев. Они спрашивали ее: «Готова ли ты служить?» – «Да», – был ее ответ. Девушка смотрела в ночное небо и видела в нем лик Божьей Матери. В тот момент во всем мире не существовало больше ничего – только она и Божья Матерь. Затем сон Марии переменился, и она оказалась среди своих родственников и знакомых. За ней должна была прийти смерть, все это знали и боялись. Боялась этого и сама Мария. Раздался звонок в дверь, и она закричала, чтобы не открывали. «Это смерть пришла за моей дочкой!» – побледнела ее мать и прижала ее к себе. Девушка увидела, что за спиной ее матери стоит смерть с косой и улыбается ей. Мария поняла, что хоть это и сон, но вот сейчас она умрет в самом прямом смысле. Она проснулась от страха.

55

Очень часто под видом друга (знакомого, который вас сопровождает во сне) приходит проводник. Так бывает в снах, в которых вы куда-то идете со знакомым, лица которого никак не можете разобрать. Или он может принять облик вашего хорошего знакомого, пусть и давнего. В данном случае это был именно проводник – при прибытии на место в лодке, кроме Марии, никого не было.