Толлеус, искусник из Кордоса
Шрифт:
Ожидание затянулось, и когда через два часа давешний лакей вернулся за искусником, он застал его сытого, но далеко не в не лучшем настроении. Повара с поварятами куда-то попрятались, и огромный очаг почти потух. Правда, в кухне стало куда светлее от маленького шара, ровным мягким светом заливающего все вокруг. "Чародей" развлекался охотой на крыс, регулярно высовывающих свои любопытные носы из всех углов. Подробностей видно не было, однако результат охоты - висящие под потолком на невидимых нитях, словно мухи в паутине, грызуны говорили сами за себя. Их слабые подергивания бросали на стены странные тени, что при их полном безмолвии выглядело достаточно жутко.
Враз оробев, лакей кашлянул и с дрожью в голосе пискнул: «господин Люциус эль Аравио ждет!» Слуга весь сжался, когда страшный гость повернулся в его сторону, сверкнув застывшем в металле
Толлеус на самом деле пребывал не в лучшем расположении духа: время, драгоценное время бездарно утекало, пока он занимался ерундой! Всю дорогу, шлепая за лакеем и не замечая, как тот вздрагивает всем телом при каждом его слове, искусник по-стариковски что-то сердито бормотал себе под нос, жалуясь на задержку, лестницы и длинные коридоры. Так что конца пути оба ждали с нетерпением и дружно, с нескрываемой радостью перевели дух, когда все-таки прибыли на место.
Слуга потянул за железное кольцо, открывая перед Толлеусом тяжелую дверь в залу, и старик тут же понял, что его надежда на легкую работу не оправдалась. Интендант представлялся ему эдаким напомаженным щеголем, чей меч - сабелька в золоченых ножнах, пригодная лишь для парадов. В действительности искусника встретил немолодой, но очень крепкий и рослый мужчина с песочного цвета длинными усами, кисточками свисающими вниз. Явно бывший воин, о чем наглядно свидетельствовал шрам на щеке. А огромный двуручный меч длиной, кажется, с самого Толлеуса, явно побывал во многих сражениях и был под стать своему хозяину - такой же суровый и видавший виды. Старик на всякий случай осмотрелся в надежде, что принял за интенданта его телохранителя или стражника, но, увы, ошибки не было. Первые же слова полностью прояснили ситуацию и ввергли искусника в уныние. Люциус не стал ходить вокруг да около и, даже не поздоровавшись, перешел к делу. Кажется, его время и в самом деле было весьма ценно:
– Вы, искусник с рынка, - наполнили залу басовитые раскаты голоса хозяина, казалось, заставив пламя свечей вздрогнуть. По каменным стенам висели тяжелые гобелены со стершимися от времени изображениями каких-то ратных деяний, но все же эхо нашло себе твердую поверхность и через мгновение вернуло: "а-а". Сам не зная почему, Толлеус поежился, когда испытующий взгляд нацелился на него. Атлет, дождавшись кивка старика, продолжил:
– Мой распорядитель нанял вас, чтобы зачаровать этот меч!
– толстый палец нацелился на двуручное чудовище, небрежно уложенное поперек массивного деревянного стола в центре залы.
– О каких конкретно чарах идет речь?
– на слове "чарах" искусник споткнулся, но все же выбрал именно его. Не тот человек стоял перед ним, чтобы объяснять разницу между чарами и плетениями. Интендант задумчиво, словно первый раз увидел, посмотрел на клинок. Потом подошел к столу и одной рукой с легкостью поднял его, а второй медленно провел вдоль лезвия. На губах его почему-то появилась грустная улыбка.
– Много битв видел этот славный меч, не единожды спасал он мне жизнь. А до меня моему отцу, а еще раньше деду. Фамильная реликвия...
– интендант на мгновение умолк, прикрыв глаза и вслушиваясь, как эхо старательно тянет: "и-я-я". Потом аккуратно положил оружие на место.
– Мои битвы закончились, - стряхнув оцепенение, продолжил хозяин.
– Зато теперь у меня появились деньги, чтобы отблагодарить Меч. И хотелось бы передать сыну не просто хорошее лезвие, а нечто более ценное. Я обращался в пару школ, но мне предложили только возможность стрелять паралитическими сгустками или другой какой-то мудреной ерундой. Стрелять мечом - бред! Говорят, зачаровывать мечи - вотчина искусников. Что ты можешь предложить мне, старик?
Толлеус, который уже давно с тоской поглядывал на лавку возле стола, воспользовался подвернувшейся возможностью. Подойдя к столу осмотреть меч, он с удовольствием плюхнулся на потемневшую от времени и пролитых напитков, вытертую до блеска скамью. Выбирать особенно было не из чего, поэтому он авторитетно подбоченился и предложил свое светящееся плетение.
– Не то, старик! Все не то!
– дернул щекой воин.
– Зачем такое? Чтобы освещать себе дорогу, когда возвращаешься из пивной? Предложи другое!
Искусник искренне развел руками. Хозяин в расстройстве стукнул увесистым кулаком по ладони. Эхо подхватило и вернуло звонкий шлепок. Стремительно приблизившись вплотную к Толлеусу, отчего
тот инстинктивно отшатнулся и чуть не свалился с лавки, интендант наклонился и прошептал:– Ты не хочешь делать мне меч, потому что узнал, кто я. И теперь думаешь, что я должен буду взять с тебя налог! Так давай договоримся, что ты мне просто подаришь свои чары. А я ответным жестом подарю тебе, скажем, этот перстень!
– Интендант стащил с пальца массивным перстень с рубином, помахав им перед самым носом искусника. А потом с нескрываемой угрозой уже громко сказал: - Зачаруй мне меч, старик!
Толлеус с тоской оглядел мрачные стены, теряющиеся в полутьме. Кажется, ничем хорошим этот визит не кончится. Днем старик видел не плохо, но при слабом освещении глаза начинали подводить. Да и как-то сразу неуютно стало тут, в этом чужом зале в чужой крепости посреди столицы чужой страны. Искусник, почти не отдавая себе отчета, создал светлячок. Теплый мягкий свет озарил пространство вокруг, а интендант, схватив меч, отпрыгнул в сторону. Старик неожиданно успокоился, несмотря на то, что сейчас ему угрожали оружием. Просто он понял, что здоровяк перед ним сам до смерти боится - это было видно по его глазам, в которых отражался свет светляка. И тут же в голову проникла интересная идея. Стоило попробовать!
– И он активировал плетение, которое сегодня уже было востребовано неоднократно.
Интендант выронил из рук свое грозное оружие, когда у него в зажатых кулаках появилось не одно, а сразу два лезвия. Меч, у которого из рукоятки теперь торчал еще один иллюзорный клинок, глухо звякнул на полу.
– Я могу сделать так, - довольный произведенным эффектом сказал искусник.
– Мне кажется, в бою это может пригодиться, чтобы запутать противника.
Несмотря на регулярные прикладывания к жизнегубкам, Толлеус чувствовал себя уставшим, когда ближе к вечеру покинул, наконец, гостеприимные казематы замка. Идея иллюзий хозяину понравилась, и теперь из эфеса его меча по желанию вместо одного лезвия появлялся веер сразу из пяти. Но, как всегда, не обошлось без проблем. Первая сложность заключалась в том, что Люциус, не будучи ни искусником, ни даже чародеем, не мог сам активировать плетение. И пришлось изобретать хитрую систему, которой мог пользоваться любой неискушенный человек. Вариант рычага или кнопки, которые обычно используются в амулетах для простого населения, не подходил, потому что у старика не было с собой соответствующих заготовок. Но он, в конце концов, вывернулся, встроив в рукоять плетение, как на посохе, реагирующее на прикосновение. Вторая же проблема вскрылась, когда все было готово, и хозяин взял меч в руки для тестирования. Оказалась нарушена балансировка. Пришлось менять компоновку, перенося маногубку выше на гарду.
Интендант остался доволен. Странно было смотреть, как серьезный мужчина совершенно по-детски забавляется с новой игрушкой, вычерчивая сверкающими лезвиями замысловатые фигуры. Или, встав посреди залы, начинает стремительно вращать меч перед собой, так что воздух гудит, а иллюзорные клинки сливаются в сплошной стальной круг, так что хозяина за ним даже не видно. Толлеус тоже был доволен: перстень он не взял, зато договорился о пропуске в библиотеку. Удивительная удача. Все-таки в добрый час он решил ехать на рынок! Надо бы и Оболиуса как-нибудь наградить!.. Вот только сперва его нужно найти: неугомонный подросток опять куда-то исчез.
Искусный маячок почти сразу обнаружил помощника - он был совсем недалеко, буквально в квартале от входа в крепость. Старик вытянул амулет-сердечко, "позвал" парня. Но, метка не сдвинулась с места. В душу старику закралось нехорошее предчувствие, и он поспешил по направлению к источнику сигнала. Однако лишь только он завернул за угол и углубился в маленькую улочку на пару десятков метров, пропажа сама нашлась. Оболтус не явился на зов, потому что попросту дрых, забравшись на чью-то копну сена, аккуратно сложенную рядом с глухим забором, выкрашенным белой краской. Лошадей тоже соблазнило свежее, пахнущее ароматами лугов сено, и они уже проели в стоге изрядную брешь, так что незадачливый возница рисковал в любой момент завалиться набок вместе со своей высокой периной. Повозка с искусными сокровищами сиротливо стояла тут же. На удачу, никто из местных воришек ею еще не заинтересовался. Впрочем, Паука на ней и сундук с амулетами под маскирующей сетью обычным зрением видно не было: самая обычная пустая телега. И все же сердце старика от такой картины болезненно сжалось, а жилет тут же тревожно мигнул индикатором.